И детский искренний восторг.
Мечты бросаю под колеса,
Пытаясь ухватить за нить
Тот миг, явившийся без спроса,
Заставивший её любить.
«Ах!» – восклицаю и не каюсь,
Горчинку с радостью слизну…
И каждый раз понять пытаюсь
Едва рожденную луну.
Когда наступит Судный день
Когда наступит Судный день
И все пророчества свершатся,
Безвременья кривая тень
Начнет на землю опускаться.
И в страхе мир, как раб, падет
Пред неизбежною кончиной,
Не зная точно, что там ждет
За краем тьмы неотвратимой.
Тогда, не веруя в богов
И отрекаясь от святого,
Я постараюсь быть с тобой,
Готовясь в дальнюю дорогу.
Не знаю, есть ли там любовь,
Но наших душ с тобой слиянье
Создаст невидимый покрой
Из всех не стёршихся желаний.
Вокруг не будет больше лжи,
Надежд и суетных забот,
Останутся цветные сны
И звезд бессменных хоровод.
…Когда тот День откроет дверь
И смысла все слова лишатся,
Я буду счастлив, как теперь,
С тобою за руки держаться!
Есть прелесть в трёпе
Есть прелесть в трёпе без особенных затей,
Когда рассказ заначит тот, кто посмелей,
И потечет беседа талою водой
Со свежей льдинкой и словесной шелухой.
Склоняет байки старомодная мораль,
В легендах давних непонятная печаль.
И можно долго за тобою наблюдать:
Смотреть в глаза, но не смущать и не играть.
Текут баллады в наслоении причин,
Во славу Дам Прекрасных тупятся мечи.
Вздыхаешь ты и даже быстрою слезой
Сопровождаешь смерть героя под горой.
Чудесна сказка, так похожая на быль.
Умчался всадник – вслед ползет клубами пыль.
Ты смотришь ласково, и хочется сказать:
«Так интересно, будем дальше продолжать!»
Собрать народ в наш век непросто за столом —
Все тихой сапой дорожат своим углом,
Но если выбрались и ладен разговор,
Пускай никто не затевает глупый спор.
Мерцают свечи, счастье кружит ободком,
Обиды спрятаны под навесным замком.
Есть тайна в трёпе, в незатейливых словах
Вся прелесть в них!
А может, в ласковых глазах?
Мне стало просто жить
Мне стало просто жить…
И это угнетает!
Я пепел ворошить
Пытаюсь… Улетает.
Я образы зову —
Они приходят те же,
Как будто не живу
Или живу без стержня.
Фонтаном бьют в душе
