Голову клонит, и, глазом моргнув,
Что-то спросил, на ограду вспорхнув,
Чуть потревожив мохнатые шеи,
Гаркнул подругам в еловой аллее.
Снова все смолкло, как в гуще теней
Выпалил песню свою соловей
И за шуршанием подвальных мышей
Скрыл проскользнувших под полог ежей.
Тут оживила и стала шептать
Древними хатами русская прядь.
Эй! Не выдержав от взгляда непонятно кого,
Эхом выбило из леса – никого, кого, кого…
В лебеду нырнув закатом,
Тонко пчелами вело
Там, где синий вечер прячет
Ярко-алое крыло.
Пошагаю в дымку елей,
Где тропой бурьян плело,
Где в нескошенных постелях
Огоньком болот звало.
Сквозь волнистых сосен плечи
К серебристому пруду
Вместе с дубом ходит церковь
И несет свою судьбу.
Повернувши рыхлым боком
Покосившее крыльцо,
Открывает красным оком
Предзакатное лицо.
Там, где луч застыл с амвона,
Словно в розовом шитье,
Что-то трогает за сердце,
Надвигаясь в темноте.
Никого. И трепет тайно
По ногам ведет слегка
Паутинами и мраком
Черно-сгнившая доска.
Что сказать, когда вдруг рядом,
Как в том сне, один в один,
В алтаре промокшем ладан
Над разломом закадил.
Тишина и страх. Смятение
За ладони вдруг взяло
Обнимающею тенью
В ночь входящее село.
И для церкви слог нашелся
В позаброшенной душе.
Из сосновых веток крестик
Подарил на вход тебе.
И побрел к крапиве лунной,
К панихидным ковылям.
По могилам неизвестным
Торфяной кадит угар.
Не забыть и не запомнить —
Это есть или прошло?
Я склонюсь над полем вольным —
Боже, это все мое!
2012 год
У Главного храма Вооруженных Сил Российской Федерации
Посылает Русская весна
Во смирении людям свет и силу.
К небу тянется соборная лоза,
Корнем в братскую спускается могилу.
Перед чашей в тяжести рука.
Пред стужающей немеют наши губы.
И стучится сердце без конца,
Чтобы пред глотком раздвинуть зубы.
Время выбирать уже ушло.
Колосится поле на закате.
И взлетают братцы-журавли,
Покидая навсегда родные хаты.
Где роняет первая роса
В синих степях розовые слезы.
Где звучит над речкой ектения
И зовет дорогой за погосты.
Где мы спим под звездами в мечтах,
Что увидят это счастье наши дети.
Где отцы без хлеба на штыках
Омывали кровью эти земли.
Где не будет больше никогда
