– Неправда! – возразил было Белый Ангел, но Тёмный его осёк:
– Не морочь голову своей пастве, а то ведь и вправду поверят в справедливый мир. А мир совсем другой, уж мы то с тобой знаем это, Филиппо, так ведь тебя, кажется, назвали при рождении? – не уделяя больше внимания белому ангелу, тот обратился к Бруно.
– Человек должен во что-то верить, – возразил было белый ангел.
– Должен, обязан – это все несколько отличается от того, что есть на самом деле, – возразил Тёмный, долженствование никогда не сможет быть выведено из природного естества логическим путём. Юм, кажется, скажет лет через двести. Ну, давай, Филиппо, я покажу тебе свой пример. Поднимайся на дерево, чтобы тебя не заметили, о, как ловко у тебя получается, мой белый братец натренировал?
Бруно залез на дерево, и они стали ждать. Невдалеке послышался хруст веток и топот бегущего. Беглец пробежал поляну и ринулся дальше.
– Веди его к реке, он от погони скрывается, и кажется, плавать умеет плохо! Летим за ним.
Ощутив какую-то легкость в плечах, Бруно полетел за Тёмным Ангелом. Бегущий достиг реки и кинулся вплавь, но течение было слишком быстрым, и он того и гляди захлебнется…
– Топи его! – приказал Ангел.
– Не буду, – возразил Бруно.
– Эх, – и Ангел поведя рукой затянул несчастного в водоворот, и тот утонул. В этот же самый миг на берегу показались его преследователи. Они видели, как тот скрылся под водой, и с досадой разведя руками, вернулись восвояси.
– Что ты наделал? Он что – негодяй?
– Нет. Но мы спасли его от наказания в пятьдесят ударов плетью, к которому его приговорила инквизиция. И теперь он от них свободен. Свободен, Филиппо, понимаешь теперь, что такое истинная свобода? – и Ангел разразился дьявольским смехом. В этот миг Джордано проснулся.
– У нас тут многие странники с Ангелами разными во сне беседуют. Место такое, – добродушно поприветствовал его старик.
Дни были долгими. Ещё длиннее были ночи. Старик был добр, хотя и груб в движениях и словах. Днём хлопотал по хозяйству, кормил своих псов, доил коз, и всё посматривал в долину. Но в один из дней, почуяв приближение оттепели, Бруно простился с ним, и двинул в свой, ему только ведомый путь.
Конец первой части
Часть 2. Преображаясь в бога
Пространное вступление
Прежде, чем писать что-то – нужно закрыться, замкнуться на том мире, в который хочешь попасть изнутри, превратить связь мозг – рука – ручка в волшебную палочку, повелевающую созданием реальности. Даже историческая драма может претендовать лишь на приближение. И ты воспроизводишь её дух, это всегда наиболее трепетно и интересно. Ты можешь забыть имена второстепенных героев, но ты не можешь упустить из виду то, чем они дышат, что говорят, прощаясь, жёнам, матерям, детям, то, с каким рвением бьют поклоны в храмах, приносят жертвы богам, или дают клятвы, целуя знамя.
Черепки мертвы без духа. Но именно дух истории, дух реальности, дух будущего – вот, что волнует истинного художника. Как много теряют историки, вся гуманитарная наука, отказываясь признавать главенство духа над материей – идеей гончара над самим горшком, идеей жреца над жертвенным огнём, коллективной идеей масс над разрушающейся монархией, или идеей императора над покорёнными народами.
В начале любого движения стоит ЛОГОС – ИДЕЯ. Даже в начале Вселенной. Но идея эта настолько мала – всего лишь: ты, частица, соединяешься с другой только так, и никак иначе. И всё! И триллионы квадриллионов частиц делают именно так, создавая гравитации, галактики, чёрные дыры, квазары, образуя целую Вселенную. В этом и есть вся Божественная сущность. Но происходит и иначе.
Как и человеческая история, Вселенная развивается наподобие волны. В ней происходит чередование эпох идеи с эпохами хаоса масс. Идея – это, когда во всех частицах преобладает качественная, божественная составляющая. Это эпоха порядка. Но наступает период, когда количество частиц возобладает над качеством, всё распадается. Наступает эпоха хаоса.
Так и в представлении божественной сущности у людей. Было время, когда Я и Бог были отдельны. К божественному происхождению вели свои генеалогии лишь монархи и аристократы. И это было сакральным. Ещё по представлениям древних шумер простых людей Боги слепили из глины, а вот царей – вылепили в самом чреве богини. Отдельность происхождения плебса от бога провозглашают элитарные эпохи. Но, посмотрите, что происходит сейчас, на волне Нью Эйдж?
Со времён Реформации, Возрождения, Революций – всё изменилось. И уже массы восклицают, что Бог и Я – это одно! Каждый возомнил себя Богом, каждый атом, частица, квант. Наступает эпоха хаоса. Недаром идеологи марксизма справедливо заявляли, отражая сущность наступившей эпохи, что не личности творят историю. Но так было не всегда. Есть в истории периоды такой же длины, когда именно личности её и творят.
Подавление личности, атомизация масс – главные признаки эпохи эгалитаризма. Масса боится личностей, она противостоит им, она ненавидит тех, кто выше её, и презирает тех, кто ниже. Происходит именно подавление личности. Потому, что истинные личности стремятся к объединению, идейному единству. Толпа же всегда чего-то боится. Она боится объединённости, потому, что презирает собственную стадность, она боится и одиночества, потому как атомарные идеи не вызывают массовых откликов. Поскольку в эпоху Нью-Эйдж «мой внутренний мир важнее всего остального». Здесь нет никакого открытия, или неестественности. Это энтропия идейности. Она вызывает перегрев внутреннего Я, и как следствие – общий хаос. Выброс энергии не происходит в пустоту. Он протекает на уровень ЛОГОСА, а внутреннее Я достигает энтропии, подчиняясь ЛОГОСУ, упорядочению.
У человечества эта смена происходит каждые девятьсот лет. Время вселенной мы измерить не можем, так как находимся внутри неё как коты Шрёдингера. Но логика событий подсказывает, что филогенез и онтогенез – есть производные, копирующие друг друга.
Знаете, как происходит клиническая смерть звезды? Растраченная энергия перестаёт сдерживать внутреннее давление хаотичных масс. Элементы атомизируются. Звезда раздувается до гигантских размеров, а затем происходит взрыв. Массы обретают полную свободу, разлетаясь бесцельно в космосе. Они выгорели идейно полностью. Они чистые массы без идей. Все электроны перешли на инертный уровень. Но наступит время, и огромное количество этих масс объединится накопившейся где-то новой идеей.
Глава 1. У Реформаторов
Шёл 1579 год от Рождества Христова. Английский пират Фрэнсис Дрэйк, любимчик Королевы, 5 июня высадился на тихоокеанском побережье Северной Америки, и застолбил это место для короны, назвав его Новый Альбион. Тем самым были открыты новые бастионы Британии в её противостоянии с Испанией. Старый католический мир всё равно должен уступить место новому, реформаторскому. Только что, в январе, Нидерланды вложили лепту в общий котёл борьбы с испанцами, заключив Утрехтскую унию – так ответили Революционные провинции Севера на предательский сговор Южных провинций с посланником испанского Короля. Владычеству Испании приходил конец.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
