– Проходите, мадемуазель Лиза, в мое скромное жилище, – пригласил ее Иван, заметив ее замешательство. – Присаживайтесь!
В комнате становилось теплее, и поэтому Лиза сняла свою куртку, размотала шарф и поискала глазами куда в этой крошечной комнатке можно пристроить одежду.
– Давайте я повешу ваше платье, – сказал Иван, изображая гостеприимного хозяина и принимая у Лизы ее одежду.
– Надо же какой легкий у вас сюртучок, не удивительно что вы в нем замерзли, – заметил он.
– Да что вы, Иван, когда я выходила из дома мороза не было, а была слякоть и +3°С. В этой куртке было очень комфортно. Кто же знал, что погода, для меня, так резко изменится? – Ответила она, присаживаясь на краешек дивана и разглаживая свои джинсы на коленях.
Этот жест не остался не замеченным, но истолкован совершенно неправильно.
– А скажите, Елизавета Михайловна, вам комфортно в этих ваших брюках, может вам дать халат, – спросил Мирон.
– Спасибо за заботу, Мирон, и не беспокойтесь. – Потом немого подумав, что, наверное, ее джинсы skinny это верх неприличия для этих молодых людей, она добавила. – Если, конечно, я своим видом вас не шокирую.
– Да не скрою, это выглядит несколько э… смело, но раз вас это не смущает…
– Совершенно не смущает! – прервала его Лиза, улыбаясь. – У нас многие девушки носят брюки, причем мои брюки – еще достаточно скромный вариант.
– Вы это называете скромным вариантом? Когда, извините, все изгибы вашей фигуры представлены перед взорами всех встречных мужчин практически в натуральном виде!?
– Никогда об этом особо не задумывалась, – призналась Лиза, оглядывая себя. – Что, правда так ужасно?
– Знаете, что, господин моралист, давайте я сяду куда-нибудь, чтобы своими «изгибами» и прочим видом вас не смущать!
– Мирон, отстань от Елизаветы Михайловны, вступился за Лизу Николай! Видишь мадемуазель устала.
Лиза посмотрела на него с благодарностью. Ей уже начинала надоедать эта тема с одеждой. Ведь правда, уж что может быть прозаичнее, чем джинсы, ан нет они вдруг необъяснимом образом возбудили такую дискуссию. Хорошо хоть пока к свитеру нет никаких претензий.
– Итак, – сказал Иван, протягивая девушке плед, в который она тут же завернулась, – мы все в полном внимании. Расскажите нам все с самого начала.
Лиза закатила глаза, вспоминая сколько раз она уже рассказывала про люстру. И после небольшой паузы, во время которой она никак не могла сообразить – о чем можно рассказывать, а о чем нельзя, начала свой рассказ.
– Все началось сегодня утром, то есть вчера утром, то есть утром 29 декабря. Я поехала на стройку. Я, как уже говорила, проектирую интерьеры для квартир, небольшие малоэтажные дома, ну и так далее. Так вот, я утром отправилась как раз в одну такую квартиру, для которой я проектировала интерьер. В уже почти готовую квартиру! Там оставалось только повесить люстру – очень дорогую итальянскую – из Муранского стекла. И вот я стою, хозяйка квартиры Амалия, Василий прораб, а Ашот на стремянке эту самую люстру на крюк сажает. И тут крюк вдруг вместе с люстрой летит вниз! Люстра вдребезги…
– Муранское стекло? – уточнил Николай. – Венецианское?
– Действительно дорогая вещь, – заметил Мирон.
– Что вы, не то слово! Вы бы слышали какой визг подняла наша Амалия! Она дала нам сроку две недели и ушла, хлопнув дверью!
– Да ситуация не из приятных, – заметил Николай.
– Еще бы! – продолжала Лиза. – Люстра еще умудрилась кусок потолка выдрать, и там образовалась такая приличная дыра. Когда мы эту дыру исследовали нашли потайной чердак, о существовании которого вообще никто не знал. А на том чердаке была найдена коробка с вот этим:
И Лиза, включив свой смартфон, продемонстрировала фотографии клада.
– К этому кладу была приложена записка:
«Милостивая m-lle, Елизавета Михайловна!
По поручению г-на О* я оставляю эту шкатулку на этомъ месте, надеюсь вы сможете применить содержимое ея по необходимости.
Искренне вашъ РР
P.S. Остерегайтесь ….»
И адрес на конверте
«m-lleЕлизавете Михайловне Перышкиной , проживающей по проспекту Этузиастовъ домъ 13* корпусъ * квартира 2*»
– Вы понимаете? Это мой адрес! И мое имя! Вот и я так же ничего не понимала, вернее не понимаю до сих пор!
– Мадемуазель Лиза, а где это проспект Энту… Энту… Энтуазистов? – поинтересовался Иван.
– Энтузиастов! – поправила Лиза. – Как бы вам объяснить? – задумалась она на минуту, – если мы считаем, что мы в середине 19ого века, то, наверное, вы должны знать Уткину дачу или речку Оккервиль?
– Уткина дача, хм…? Это так вы называете имение княгини Зинаиды Шаховской, что вышла замуж за мирового судью Уткина? Оригинальное название, нужно запомнить! Но помилуйте, Елизавета Михайловна, там же вокруг совершеннейшее болото! Это несколько верст от Охтинской заставы. Там ничего нет, кроме пары жалких деревенек?
– Мы там в прошлом году, осенью, охотились на болотную птицу. На утку, кстати сказать, помните господа, – обратился Иван к своим товарищам с улыбкой.
– Там, где мы… то есть та «болотная птица», которая сбежала, прихватив корзинку с провиантом? Помню, помню! – отозвался Мирон. Но там действительно сплошные заросли!
– А я там живу – упрямо настаивала Лиза, – у меня там квартира и не в зарослях, а во вполне обжитом районе. Даже и не на окраине, между прочим. А почерк? Вам случайно не знаком этот почерк?
– Вы знаете Лиза, я вообще не слышал, чтобы улицу так называли – проспект Энтузиастов! Как-то странно звучит. – Задумчиво заметил Николай. – И почерк этот, мне лично, не знаком.
– Как интересно, вы тоже находите это странным! А то, что этот самый проспект Энтузиастов пересекается с проспектами Передовиков и Ударников? Как вам?
– Извините, Елизавета Михайловна, но это как-то не по-русски. Язык сломаешь.
– Ваши бы слова, да Богу в уши. – усмехнулась Лиза. – Вы себе представить не можете сколько уж говорено-переговорено про эти названия. У нас даже ходит такая шутка, что живу в районе «Трех идиотов: Передовиков, Ударников и Энтузиастов». Кто-то пошутил, когда придумывал названия для новых магистралей.
– Господа, господа, мы отвлеклись от темы. Так, что произошло дальше? Рассказывайте, мадемуазель Лиза! – Иван отвлек всех от топонимических размышлений.
– А что дальше? Дальше просто. Мы всей бригадой решили, что сама судьба велит нам использовать найденный клад, для компенсации ущерба, нанесенного упавшей люстрой. Не продавать же на самом деле свои почки! А для этого нужно было как-то предварительно оценить стоимость найденного, и я отправилась к своей подруге Светлане – специалисту по антиквариату. Мы с ней встретились в здании Академии, вот тут – на третьем этаже в аудитории №10*. Долго сидели и разговаривали с ней и еще с одной дамой, тоже искусствоведом. Не заметили, как пролетело время. Где-то без десяти минут двенадцать я вспомнила, что оставила свою куртку в гардеробе у круглой каменной лестницы. И мы расстались с девочками, я побежала за курткой, а они пошли на ту лестницу, по которой мы с вами сейчас поднимались, так как вечером из здания Академии у нас можно выйти только через охрану, которая находится под Научной библиотекой.
– Но не успела я спуститься на один пролет, как во всем здании вырубили свет! Обычно его выключают в 12.00, а тут на пять минут раньше. И я оказалась в кромешной темноте. С горем пополам спустилась по этой винтовой лестнице до первого этажа. Удивительно как не переломала руки-ноги! Надела свою куртку и пошла в сторону выхода. Проходя по подворотне, заметила, что открыта калитка. Самое странное, что сколько я себя помню – она всегда была закрыта. А тут так приветливо приоткрыта. Я подумала, что это удача, и не нужно больше петлять по темным коридорам, а можно спокойно пройти до машины по освещенной улице. Я вышла в эту калитку!
В этот момент Лиза почувствовала, что горло опять перехватывает, а глаза предательски щиплет, и что она вот-вот, опять разревется, как девчонка! Поэтому она несколько мгновений молчала, подняв увлажнившиеся глаза к потолку и уговаривая себя успокоиться. И продолжила рассказ севшим голосом.
– Ну а дальше, я вышла, на ходу набрала сообщение для Светки, обогнула здание и вышла на 3-тью линию. Не нашла на месте свою машину и пошла искать помощи в сторону 7-ой линии. Там я встретила Ивана, и вот я с вами здесь, сижу и рассказываю сказки.
– М-да. История. Ничего более необычного – я в жизни не слышал! – заметил Николай. – И что же делать теперь? Как вас вернуть?
– Если бы я знала! А вы никогда таких странных людей, вроде меня не встречали? Ведь в эту калитку мог кто угодно выйти!
– Елизавета Михайловна, вы, конечно, очень оригинальная барышня, и я не хочу сомневаться в вашем рассказе, – начал Мирон, – но, вы действительно во все это верите?! Про этот провал во времени? Разве такое возможно?
