Мои уши явственно различали бархатистый баритон трибуна Адриана. Этот самодовольный тип явно демонстрировал свою ученость, то ли перед Сабиной, то ли перед кем-то из гостей. Кстати, я слышал, как Адриан пытался разузнать у других стражников, – он даже сунул им за это по монетке, – не отдает ли Сабина предпочтение другому воздыхателю. Или, может, он не нравится ее отцу? Иначе почему она так долго тянет с ответом?
– Ее отец считает тебя напыщенным занудой, – сказал я, хотя меня он не спрашивал. – Мой тебе совет, трибун, откажись от Вибии Сабины. Она никогда не выберет тебя.
Я рассчитывал, что он вспыхнет и сожмет кулаки, но он лишь смерил меня надменным взглядом.
– Что бы ты знал о ней, стражник.
У меня едва не сорвалось с языка, что кое-что о Сабине я знаю очень даже хорошо. Как она изгибается, когда я целую ей шею, как закрывает глаза, как стонет от удовольствия, когда я целовал ей кое-какое место. Но я промолчал, ограничившись нахальной улыбкой. Держа в руке золотой кубок, он еще раз посмотрел на меня, как на полное ничтожество, и пошел прочь.
– Он был готов свернуть тебе шею, – сказал тогда мне этот тощий доходяга Тит. – Ты выставил его посмешищем.
Ну и что. Так этому напыщенному павлину и надо.
Я лежал на спине в своей кровати, жевал пирожные, сыпля медовыми крошками на одеяло, и наблюдал за тем, как в узкой прорези окна восходит луна. Вскоре один за другим мимо моего окна проплыли паланкины, развозя гостей по домам. Другие стражники тем временем отправились в сад гасить светильники. А еще мне было слышно, как, прибираясь в кухне, жалуется на мозоли усталая кухарка, а госпожа Кальпурния шутливо возмущается в атрии.
– Ты не поверишь, что сказала мне императрица! – воскликнула она. В ответ донесся негромкий смех сенатора Норбана, и они вместе зашагали по лестнице на второй этаж. Постепенно в доме все стихло. «Сегодня она не придет», – подумал я. Но я ошибся. Примерно через час, держа в руке пару серебристых сандалий, в мою дверь проскользнула тень.
– Я натерла ноги, – пояснила Сабина. – Как я ненавижу эти сандалии!
– Тогда почему ты их носишь?
– Но ведь они красивые!
Я присел на кровати.
– Ты это нарочно подстроила?
– Что?
– Сама знаешь, что. Поединок.
– Может, и подстроила.
– Но зачем?
– Я подумала, что императору ты понравишься.
Мне тотчас вспомнилась императрица и ее холодные намеки.
– Зато я не понравился его жене.
– Плотине? – усмехнулась Сабина. – Думаю, что нет. Ей вообще никто не нравится. Особенно, если человеку весело.
– И как только императора угораздило жениться на ней? – вырвалось у меня. – Это все равно, что делить постель со статуей.
– При чем здесь это? – удивилась Сабина. – Она ведет дом и порой дает Траяну дельные советы. Он управляет империей и спит с симпатичными молодыми солдатами. Они прекрасно ладят, – Сабина покачала серебристыми сандалиями. – Пойми, Викс, такие браки, как у Кальпурнии с моим отцом, можно пересчитать по пальцам. Зато таких, как у Траяна с Плотиной, – большинство.
– Траян любит солдат? – Я выгнул брови. – Именно поэтому ты и решила, что я ему понравлюсь? Но ведь я не…
– Ты болван! Я подумала, что ты понравишься ему совсем по другой причине. Ведь если не считать солдат в постели, ты такой же, как он.
– Значит, я болван? – Я выпростал руку и, поймав Сабину за талию, резко привлек к себе. Она еще не переодела узкого серебристого платья, в котором была на пиру, а рядом с ее шеей по-прежнему переливалась гранатами длинная египетская серьга.
– Да, ты болван, который провел прекрасный поединок против императора, и тебе за это положен приз. – С этими словами она потянула серьгу и положила ее мне в ладонь. – Трибуны устроили драку из-за нее. Правда, зачем, не пойму. Но ты их победил, и она твоя.
– А ты?
– А что я? Я и так твоя, – усмехнулась она. – Я люблю тебя, Викс. Ты даже не знаешь, как сильно я тебя люблю.
Скажу честно, от этих ее слов мне сделалось не по себе. Я даже задумался о том, как бы мне выпутаться из всей этой истории. Потому что раньше таких слов я от нее не слышал. Нет, она вела со мной разговоры, но только не про любовь. Я задумался. Мне тотчас вспомнились мои собственные родители, то, как они постоянно разговаривали друг с другом – как будто между ними существовала некая неразрывная связь, которая сохранится даже после смерти. Кстати, отец Сабины и Кальпурния тоже постоянно разговаривали между собой. Значит ли это, что и мы?… Что наши с ней разговоры в постели значат нечто большее, чем просто смешки и шутки? Или они нечто такое, что затягивает человека в такую бездонную пучину, из которой ему потом уже не выбраться?
Я не знал, что на это ответить. Потому что не знал, что думал, что чувствовал, чего желал. Я вообще мало что знал, и вновь задумался о том, как мне выпутаться из всего этого. Но в следующий миг Сабина усмехнулась и вскарабкалась на меня, чтобы поцеловать. Я запустил пальцы в ее гладко зачесанные назад волосы и вытащил шпильки. Волосы каштановой волной рассыпались по ее плечам, а я вновь забыл обо всем на свете.
Глава 7
Сабина
– В этом году урожай невелик. Скоро и таких не будет.
Взяв из рук торговки фруктами плод граната, Сабина положила взамен в морщинистую ладонь монетку.
– Спасибо, Ксанта, что припасла для меня хотя бы один.
– А как же иначе, милая, – улыбнулась старая женщина и отвесила поклон. Поднеся гранат к носу, Сабина двинулась дальше. Немного вялый, но аромата не утратил.
– Ты знаешь торговку по имени, – заметил Адриан, идя с ней рядом. Не замедляя шага, он протянул ей небольшой серебряный нож, чтобы она могла вскрыть кожуру.
– Ксанту? Ну конечно. Я всегда покупаю у нее фрукты. Знать, как кого зовут, по-моему, это очень даже неплохо.
– Даже простолюдинов?
– Особенно простолюдинов, – Сабина отковыряла первое зернышко и отправила его в рот. – Мой отец знает всех своих клиентов по имени, и они готовы ради него на все. А посмотри на Траяна! Он знает по имени всех своих преторианцев и даже их семьи. Да что там, он помнит даже, какие клички центурионы дают своим лошадям.
– Пожалуй, – задумчиво согласился Адриан. – И это ему помогает.
Утро было холодным и неприветливым. Казалось, небо нахмурилось серыми тучами. Над Римским форумом ветер трепал матерчатые навесы: торговцы, сыпля себе под нос проклятиями, то вели сражение с хлопающей, словно крылья, тканью, то догоняли, пытаясь поймать, сорванный ветром навес. Завернутая в розовую шерстяную паллу, Сабина неторопливо шла между прилавков. Адриан шагал с ней рядом – высокий и спокойный, в белоснежной тоге, старательно обходя подернутые рябью лужи. Позади них хмуро тащился стражник из дома Норбанов.
Разумеется, не Викс. Когда Адриан пришел к ней и предложил прогуляться по городу, Сабина нарочно выбрала одного из стражников постарше. Ей не хотелось, чтобы чуткие уши Викса ловили каждое слово в их разговоре, не хотелось ощущать на себе его колючий взгляд, всякий раз, когда Адриан брал ее под руку.
– Погоди, я куплю вот это. – Сабина остановилась рядом с кожаным мячом на прилавке какой-то торговки. Взяв мяч в руки, она подбросила его вверх и поймала. – Я его беру. Он мягкий. С ним будет играть малыш Кальпурнии, когда родится.
– Отличный выбор, госпожа, – похвалила ее лавочница. – Может, также возьмешь вот это кольцо. Пригодится, когда у малыша начнут резаться зубы.
– Спасибо. Помнится, Лин нам всем не давал спать.
С этими словами Сабина отправила в рот очередную пригоршню гранатных зерен, после чего поинтересовалась у торговки ее собственными детишками. Ей пришлось выслушать длинную историю о том, как любимая дочь торговки пошла на месяц раньше, чем все ожидали, в обмен на которую она предложила свой рецепт борьбы с воспаленными деснами:
– Моему младшему брату помогало лишь гвоздичное масло.
