Причиной появления в сицилийских водах отряда грейговой эскадры было то, что намечавшееся совместное англо-русско-неаполитанское наступление в южной Италии было отменено в самый последний момент, и теперь наши войска, так и не успев сделать ни одного выстрела по врагу, возвращались обратно на Корфу.
С командой на реях и оркестром на шканцах «Ярослав» приветствовал соотечественников. Обнаружился в гавани и потерянный эскадрой у Сан-Винцента отставший от эскадры бриг «Аргус». Его командир лейтенант Ераков умудрился не только догнать, но даже и перегнать эскадру.
Гавань мессинская оказалась на редкость удобной, а потому корабли не становились на якоря, а швартовались прямо к набережной. Там уже стояли толпы народы, кричавшего: «Е viva Moscov!» Чтобы избавиться от излишней назойливости горожан, было разрешено на берег съезжать во фраках. В первый же вечер корабельное офицерство поспешило в местную оперу. Быть в Мессине и не побывать в опере было бы непростительной ошибкой!
А на следующие утро начался шторм, да какой! Четыре нанятых английских транспорта и сопровождавший их «Назарет» в несколько минут вышвырнуло на мель, а бриг «Летун» на Мессинский маяк. Но шторм оказался коротким. Удалось спасти фрегат с бригом и три грузовых судна. Одно с проломленным дном все же затонуло. К счастью, обошлось без жертв. Егерей быстро пересадили на корабли Сенявина.
Теперь Сенявин самолично росчерком пера проложил свой курс к знакомому ему до боли острову Корфу. Находясь в радостном оживлении, он собрал вокруг себя мичманов и наставлял их по памяти:
– Идучи от Мессины к Корфу при южных ветрах, держать должно на остров Санто-Мавро, а при северных на северную оконечность Корфы. Войдя же в южный пролив, должно держать ближе к острову Паксо, ибо от мыса Бианко простирается на половину ширины пролива весьма коварная отмель. Имеется еще одна песчаная отмель к норд-осту от пролива, чтобы миновать ее, следует держать албанского берега до тех пор, пока не выйдете на траверз города! Все ли понятно, господа мичманы!
– Ясно, ваше превосходительство! – отвечали те хором. – Куда ж еще яснее, мы ж не дети какие неразумные, мы мичманы флоту российского!
За южным мысом Калабрии свежий ветер развел крутую волну, и шедшие бейдвином корабли раскачивались, как на качелях. В первую же ночь разразилась гроза, и ударом молнии повредило фор-стеньгу на «Урииле». Тот сразу же потерял ход. Чтобы не задерживать эскадру, Сенявин оставил при «Урииле» его собрата «Селафаила» и бриг «Феникс», а с остальными продолжил путь. При первых лучах следующего дня эскадра положила якоря под стенами Корфу.
Именно здесь семь лет назад, будучи командиром линейного корабля «Святой Петр», участвовал он в знаменитом ушаковском штурме неприступных островных цитаделей. Тогда свершилось воистину небывалое – корабли взяли штурмом бастионы.
Сенявин мог поздравить себя с несомненным успехом. Весь путь от Кронштадта до Корфу, не считая стояночных дней, его эскадра проделала всего лишь за 38 ходовых дней.
Благодатная Керкира встречала его эскадру, не боевой, а салютационной пальбой. На острове давно уже стояла дивизия генерала Анрепа, терпеливо поджидавшая прихода сенявинской эскадры. Роман Карлович Анреп, герой турецких войн, генерал опытный и разумный.
В проливе между Корфу и маленьким каменистым Видо лежали на якорях корабли и суда отрядов командоров Грейга и Сорокина.
Сенявин жадно вглядывался в берег. Вот он Корфу – ключ к Италии и врата Древней Греции. Изменилось ли что со времени его здесь пребывания? Нет, все было так же, только трепетали над крепостями российские флаги, и теснились в проливе между Корфу и Видо корабли под Андреевскими флагами. Ни дать ни взять российский порт! И это были не пустые слова. За время пребывания российского флота на острове количество наших торговых судов в Средиземноморье увеличилось более чем в четыре раза. Отныне Россия поистине становилась второй морской державой мира!
Корфу – крупнейший и важнейших из всех островов Адриатики. По своей форме он напоминает огромный серп, а потому имеет еще одно название – Схерия, что в переводе с греческого и означает серп. Скаты гор засажены оливками и апельсиновыми деревьями. Над всем островом витает душистый запах померанцев. Столица острова одноименный город Корфу не велик собой, улочки узки и кривы, а потому жители в жару закрывают их сверху парусиной. Всюду прямо на улицах маленькие кофейни, но высшее общество собирается вечерами в специальном кофейном доме на спьянадо – центральной площади города. Главная достопримечательность города – церковь Святого Спиридония, весьма почитаемого не только на острове, но и во всем православном мире. Когда-то мощи Спиридония спасли город от нашествия турок. Защищают город две крепости, которые по времени постройки и именуются: Старая и Новая. Шесть лет назад, именно после их взятия Ушаковым, остров был освобожден от французов. Ныне в пригороде города среди апельсиновых рощ расположился лагерем бравый Куринский полк, несущий здешнюю гарнизонную службу. Напротив Корфу лежит небольшой, но чрезвычайно важный для обороны островок Видо. Сейчас на нем наши солдаты построили большую каменную батарею, которую греки так и называют «русской». В глубине залива расположено адмиралтейство Гуви. При французах там стояло лишь несколько сараев, но теперь старанием русских моряков в Гуви могут чиниться даже линейные корабли. Из денег на Корфу в ходу было турецкое серебро и венецианские червонцы, но особо ценимы российские рубли, курс которых небывало высок, а потому любой солдат и матрос чувствует здесь себя богачом. Остальные же деньги местные менялы принимают только на вес.
Хроника того достопамятного для наших моряков дня так описывает волнующую встречу с пришедшей эскадрой: «На восходе солнца гром пушек возвестил пришествие нового главнокомандующего. Эскадры Грейга и Сорокина отдали паруса, а старший командорский корабль „Ретвизан“ приветствовал вице-адмирала 9-ю выстрелами, республиканская крепость салютовала ему 15-ю, а разных наций купеческие суда 3-мя, 5-ю и 7-ю выстрелами. Все военные суда в знак вступления под начальство Сенявина спустили белый и подняли красный флаг (флаг дивизии Сенявина, так как он являлся в то время вице-адмиралом Красного флага. – В.Ш.). Между тем как корабль „Ярослав“ отвечал на сии поздравления, генерал-аншеф Анреп с генералитетом плыли со всех сторон к адмиральскому кораблю, на котором, как во время прибытия, так и по отшествии сих посетителей играла музыка, сопровождаемая громом литавр и барабанов. Число сухопутных войск, поступивших под команду вице-адмирала Сенявина, простиралось до 13 тысяч…»
Собрав начальников, Сенявин вскрыл засургученный императорскими вензелями пакет и объявил:
– Согласно воле нашего государя императора Александра Первого я, вице-адмирал Сенявин, принимаю главное начальство над флотом и сухопутными войсками, находящимися в Средиземном море, а также вступаю в должность губернатора Ионической республики!
Слова его были встречены возгласами одобрения. Отныне Сенявин являлся уже не просто командующим отдельной эскадрой, а главнокомандующим со всеми вытекающими отсюда полномочиями. Несколько расстроенным казался лишь старый суворовец генерал-аншеф Ласси, бывший многим старше Сенявина и по чину, и по возрасту. Борису-Морицу Петровичу Ласси шел уже семидесятый год. Ласси был сыном известного фельдмаршала, отличился при штурме Измаила, был казанским губернатором, а в 1805 году определен главнокомандующим союзными войсками на Средиземноморье.
– Вот и обходите вы нас, стариков! – с некоторой обидой сказал он Сенявину, когда процедура представления нового главнокомандующего была завершена, потом, немного погодя, прибавил: – Да и то, на покой нам пора, не вечно же воеводствовать!
– Славой сочтемся, Борис Петрович, на отдыхе заслуженном! – обнял его вице-адмирал. – А пока будем все верой и правдой служить Отечеству нашему, там, где нас поставили!
Затем было торжественное построение и парад российских войск. Его принимали сообща Ласси и Сенявин. Первым мимо них промаршировал Сибирский гренадерский полк во главе со своим командиром генерал-майором Бахметьевым, следом за ним печатал шаг Козловский гренадерский мушкетерский генерал-майора Макеева. У козловцев старые средиземноморские традиции. Полк дрался еще при Чесме. За козловцами проследовали Витебский и Колыванский мушкетерские генерал-майоров Мусина-Пушкина и Сердюка, затем Куринский и Алексиопольский мушкетерские генерал-майора Назимова и полковника Палицина. За мушкетерами егеря 13-й и 14-й полки генерал-майоров Вяземского и Штетера. Егеря шли под свой особый «егерский марш», не печатая шага, а двигаясь тихо, словно крадучись. Замыкали парадный строй батальон гарнизонных войск генерал-майора Попандопуло и легион легких албанских стрелков. Албанцы шествовали огромной пестрой толпой с криками и пением.
Зрелище российской армии было более чем впечатляющее. Сверкали штыки и шпаги. Гремела медь оркестров. Над головами солдат и офицеров в такт их шагам величаво колыхались черные и белые султаны. Толпы корфиотов, наблюдавших мощь России, неистовствовали от небывалого восторга, крича во всю силу:
– Зито Россия! Зито Александр! Зито! Зито! Зито!
Тем же вечером капитан-командор Алексей Грейг докладывал Сенявину сложившуюся обстановку:
– Сухопутные войска расположены на Корфу, отдельные роты по всем Ионическим островам. Флот, имея своей главной базой Корфу, крейсирует в Адриатике, блокирует ее побережье и перехватывая французские суда. Помимо этого мы держим своих стационеров в Каторо, Рагузе и Курцоле. Активных действий пока, к счастью, не было, но вот-вот они могут начаться. Морских сил, однако, для действенной блокады до вашего прихода у нас явно не хватало.
– Ничего, – улыбнулся Сенявин. – Теперь хватит!
На следующий день вице-адмирал устроил смотр грейговскому отряду. Оглядев корабли, остался доволен. Особо отметил низкую заболеваемость людей и прекрасно организованный морской госпиталь на старом фрегате «Армений».
«Попечение и усердие господина капитан-командора высшей похвалы достойна», – писал он в Петербург министру Чичагову.
Не обошлось и без сюрпризов. Еще уходя из Кронштадта, Сенявин получил аккредитив на венецианский банк. Но когда эскадра пришла на Корфу, Венеция уже оказалась занятой французами, и реализовать аккредитив не было никакой возможности. Надо было обходиться своими силами и ждать следующего аккредитива.
Не порадовал и заведующий провиантом эскадры капитан-лейтенант Лисянский, сообщивший, что продуктов на Корфу мало. Из Италии их тоже не доставить, а албанцы обещают только живых быков и то по самой грабительской цене.
– Что будем делать? – спросил Лисянский вице-адмирала, завершив свой мрачный доклад.
– Прежде всего, кормить людей, а потом все остальное! – ответил тот.
– Но каким образом?
– А для того мы с тобой, друг ситный, и поставлены, чтобы знать как! – покачал головой Сенявин. – Давай думать. Одна голова хорошо, а две все же лучше!
Вскоре положение дел с продуктами удалось несколько улучшить: вначале сбили цену на быков, затем заключили выгодные подряды на выпечку сухарей, доставку масла и круп.
– Вот видите, все получается, стоит лишь захотеть! – ободрял Сенявин своих помощников. – Мы русские все осилим!
Вскоре прошел слух, что между Францией и Австрией идут тайные переговоры о том, чтобы венецианские владения были отданы образованному Наполеоном Итальянскому королевству. Подобное действо грозило нашим войскам, да и всей российской политике в Средиземноморье большими осложнениями. О причинах тайных переговоров оставалось только догадываться, но день ото дня слух подтверждался все более и более. Близилось время решительных действий.
* * *
По приходу на Корфу командам дали небольшой роздых. Служба, однако, шла своим чередом. Каждые четыре часа смена вахт. Основная же команда встает в пять утра. Ровно в пять часов раздаются в палубе свистки и зычные голоса вахтенных унтеров: «Полно спать, пора вставать!»
Нехотя вылезают матросы из своих коек, одеваются и скатывают постели в муравьиные личинки. Новый свисток:
– Койки наверх! На молитву!
После пения молитвы, которая поется всей командой без исключения, сытный завтрак и скачивание палубы, развод на работы: кто скоблит какой-то блок, кто плетет маты.
– Эхма благодать. Поди теперича в деревне снегу уже по уши, а мы тут солнышку радуемся да босиком ходим. Вот бабам бы рассказать, как в деревню попаду! – Радуются новому дню матросы.
Около 11 часов свистки и крик: «Кончить работы!»
Кончили матросы работы, прибрали палубу, вынесли брандспойты, разделись и ну поливать друг друга. Окатившись водою, собрались в кучи в ожидании следующего свистка к чарке и к обеду.
Между тем штурмана вышли уже наверх ловить солнце и определять по полуденной его высоте широту места. Команда неотрывно смотрит на них в ожидании окончания измерений. Наконец измерения окончены, старший штурман идет к вахтенному начальнику и докладывает градусы, минуты и секунды обсервованного места. Вахтенный начальник тут же докладывает цифры старшему офицеру, а тот командиру. Эта формальность соблюдается, даже если командир с самого начала стоит на шканцах и все прекрасно слышит, а сам корабль стоит на якоре.
– Восемь склянок бить! – говорит командир и приказывает старшему офицеру, тот репетует команду вахтенному начальнику:
– Восемь склянок бить!
– На баке восемь склянок пробить! – передается команда на бак вахтенным унтер-офицером.
Мерным басом звучит колокол, радостно отзываясь в сердцах матросов, которые вот уже полчаса с нетерпением ждали эти удары. Не успел еще смолкнуть последний, как вахтенный начальник командует:
