Понял бабкину затею.
Если б кровь кипела в нём,
То лицо б взялось огнём.
Но коль нежитью он сбылся –
Ажно зеленью покрылся,
Мхом подёрнулся со зла!
– Ах ты, старая метла!
Затеваешь колобродье,
Чтобы царское отродье,
Ночью, встретившись с княжной,
На меня пошло войной?!
Где ж те взять такую хватку,
Чтоб меня да за сопатку,
Словно цуцика, таскать?
Век такому не бывать!
И любитель посчитаться,
Продолжая надрываться
Непомерной тягой зла,
Завертелся, что юла,
Заорал совой до звона…
И на месте Лариона
Перед ним в короткий миг
Закипел живой родник!
И хотя лешак отроду
Не терпел живую воду,
Помня матери завет,
Что ему немалый вред
Принесёт вода такая.
Всё же страх перемогая,
Он не мог унять искус:
Какова вода на вкус?
А пока он примерялся,
Чистой влагой наполнялся,
Выбиваемый струёй,
Водостойник небольшой.
Наконец лешак решился –
Над источником склонился
И в показе чистоты,
Стужей схваченной воды,
В первый раз узрел нечистый
До чего ж он неказистый!
Новой злобою его
Передёрнуло всего.
От натуги зеленея,
Он, с ухмылкою Кащея,
На четыре стороны
Поплевал из-за спины,
А затем пошёл юлою,
После стреляной совою
Ухнул по-над скакуном.
