Удар – и мы вскрылись, правда,
Часть горлышка откололась,
Зато мы открыли бутылку.
Говорю ему: «Не допивай до конца,
Там стекло может остаться».
И вот так мы этот день провели.
И пили вино, и ныряли с лодки,
Заодно загорали,
И ели котлеты, что ему
Девчонки с собой дали,
А про ужин забыли.
А я поглядываю и помню:
Не заплывать за буйки, тем более,
В нейтральные воды.
Вам смешно, а там же течение,
Вынесет вас в океан без желания вашего —
Это же бухта Кривой Рог!
И второй день так же прошёл,
И третий – четырнадцатого
И пятнадцатого октября
Тысяча девятьсот семьдесят восьмого года —
Со смехом, вином, на лодке, под солнцем,
И счастьем: я видел его
В глазах моего брата Лёньки,
Свалившегося нечаянно на него!
А вечером выезжать надо, а Лёня совсем устал,
И как его отправлять, одного, на электричке:
Целых сорок минут будет ехать,
А потом на паром, а там погранцы —
А вдруг патруль?
И я поехал сопровождать,
Как почётный эскорт.
Доехали, переплыли,
На КП он доложился,
Ладно, что не заставили в трубку дышать.
«Ну всё, – говорю, —
Давай в казарму, иди спать».
Уже повернулся, чтобы этим паромом
В город вернуться, и вдруг
Дежурный по КП говорит:
«Начальник штаба вас ждёт,
Чтоб доложили лично».
Я понимаю – этот приказ не для меня,
Для Лёньки, а он уже идёт к казарме,
И он устал. Твою мать..
А что, подумал я, приказ есть приказ, и пошёл.
Захожу: «Товарищ капитан первого ранга,
Старший лейтенант к разносу готов»
А он стоял у окна, как Сталин,
Спиной ко мне, непоколебим.
Он, услышав меня, понял, конечно, сразу,
Кто, и почему, и зачем.
Медленно повернувшись, спросил:
«А брат где?»
«Отправил в казарму, спать.
Бодрый, я уверяю,
Завтра будет в строю».
«А почему не он пришёл, я приказал же?»
«Так, товарищ каперанг, он ушёл уже,
А я, подумал, приказ есть приказ,
Там, на КП, не знают ведь
Для кого он звучал, вот и передали мне.
И потом, вы ведь старый морской волк,
Знаете, что, когда, матросы
Сходят с борта на берег,
Употребляют иногда спиртное,
Пусть и чуть-чуть,
Но, возвращаясь, спотыкаясь даже,
Могут упасть только головой вперёд,
Что означает, что торопился матрос на корабль,
И ему это прощают.
А если наоборот…
Я видел, когда наш корабль, стоя на рейде,
Принимал с берега катер и на нём
Возвращались матросы из увольнительной.
С борта бросали сеть и грузили тех,
Кто не мог стоять на ногах.
Поднимали сеть на борт, переворачивали,
И вызывали дневальных по боевой части (БЧ),
Чтобы опознавали своих и разбирали.
«Так вы что, служили на флоте?»
«Да, я служил, на корабле, три с половиной года».
«Служи и дальше. Понял я.
Сегодня служил ты для брата,
А вообще…
Паром ещё ждёт тебя,
Я предупредил их. Желаю удачи».
И я уехал. Подумал:
Какая насыщенная была у меня
Жизнь в эти три дня!
И крейсер, где я служил,
И брат с его каперангом…
И месяц какой – октябрь!
Ни одной тучки за всё это время!
Октябрь знал, для чего я сюда приехал!
И я на всю жизнь запомнил
И эти чувства, и эти дни,
И молодость невозвратную, и брата
С большими глазами, полными счастья,
И себя, довольного до не могу.
