На следующий день после возвращения Карпычева и Радика погода резко испортилась. Небо затянуло серой, непроницаемой пеленой. В воздухе повеяло прохладой и сыростью. А зарядивший с самого утра дождь отбивал всякую охоту появляться на улице.
За окном становилось все темнее и темнее. Вечер постепенно вступал в свои права. Я находился на «боевом посту» и с трудом сдерживал одолевавшую меня зевоту.
Вдруг на мониторе высветились две яркие точки. К забору подъехал автомобиль. Я узнал джип Баруздина.
Я встрепенулся, поднялся с места и отправился открывать калитку.
– Все в порядке? – спросил меня шеф, перешагивая через разлившуюся у самого порога лужу.
– Происшествий не зафиксировано, – отчитался я.
Мы прошли в будку. Баруздин снял трубку внутреннего телефона:
– Алле! Геннадий Матвеевич? Здравствуйте. С приездом вас. Можно вас увидеть? … Ага, иду.
Мой шеф вышел во двор. Его лицо сияло слащавостью. На крыльце появился Карпычев. Они о чем-то немного поговорили, после чего Баруздин махнул мне рукой. Я выглянул наружу.
– Собирайся, – скомандовал шеф. – Поедешь с нами.
– Куда? – спросил я.
– К Голосовому оврагу.
Я удивленно вскинул брови.
– Только что проезжал мимо него. Никогда такого не видел. Мистика из мистик! Матвеича долго уговаривать не пришлось. Он уже одевается. Или тебе не интересно?
– Интересно! – с жаром выдохнул я. – Еще как интересно!
Мы уселись в джип и стали дожидаться Карпычева. Когда он присоединился к нам, «Лэнд Крузер», взревев, тронулся с места.
– Вот погода так погода! – досадовал Баруздин, ловко лавируя между лужами. – Геннадий Матвеевич, это не вы, случайно, ее с югов привезли?
– Нет, – отозвался известный актер. – Когда мы уезжали, там было тепло и ясно. Вини во всем север.
Впереди показались яблоневые сады. Миновав их, Баруздин подъехал к самому склону оврага и заглушил мотор. Мы вышли из машины.
Мой шеф не соврал. То, что предстало нашим глазам, и в самом деле впечатляло.
Над оврагом клубился густой туман. Как будто в нем что-то кипело. Причем, цвет тумана имел какой-то необычный, зеленоватый оттенок. Он исходил откуда-то из глубины и рассеивался по мере удаления.
У меня по спине поползли мурашки. Мне сразу вспомнились истории, о которых я читал в библиотечной книжке.
Я посмотрел на своих спутников. В глазах Карпычева светилось неподдельное изумление.
– Да-а-а, – восхищенно протянул он.
– После таких видений поневоле начинаешь верить во всякую чертовщину, – зачарованно прошептал Баруздин.
– А вы чувствуете, какая вокруг тишина? – спросил известный актер. – Для этого места она не характерна. Здесь всегда звучит какая-то жизнь.
Я прислушался. И точно. Если исключить дуновение ветра и шум дождя, в овраге царило абсолютное безмолвие.
– Ну что, может спустимся вниз? – предложил Баруздин, посветив карманным фонарем.
Мы переглянулись. Карпычев усмехнулся:
– Иди первый. Мы за тобой, – отозвался он.
Но мой шеф так и не решился взвалить на себя бремя лидерства.
Внезапно из оврага донеслись чьи-то торопливые шаги. В тумане проявилась невысокая, плотная, коренастая фигура. Это был человек лет пятидесяти, в потрепанных брюках, изношенных широконосых башмаках, старомодном картузе и потертом пиджаке, под которым просматривалась светлая косоворотка.
– Братцы! – окликнул нас он; голос у него был грубый и прокуренный. – Подскажите, куда это я вышел? Вроде, шел правильно, а очутился где-то не там.
– А куда тебе надо? – спросил Баруздин.
– В Дьяково.
– В Дьяково? – удивленно переспросил мой шеф. – Так его давным-давно уже нет. Лет двадцать как снесли.
– Чего-о-о-о? – удивленно протрубил незнакомец.
Он подошел к нам вплотную, и я смог разглядеть его лицо. Оно было немного одутловатым, морщинистым, с хорошо развитым подбородком, толстыми губами, мясистым носом и неглубокими, круглыми, чем-то напоминающими рыбьи, глазами.
Эти черты были мне хорошо знакомы. Я их определенно где-то видел.
«Где я мог его раньше встречать?», – подумал я.
И тут меня осенило. Лицо незнакомца точь-в-точь походило на фотографию без вести пропавшего карпычевского деда.
У меня перехватило дыхание. Этого не может быть!
Человек в картузе тем временем остановился и стал пристально нас оглядывать.
– А вы, собственно, кто такие? – с подозрением спросил он. – Что-то одеты вы как-то странно. Не по-нашему.
– Это мы-то странно одеты? – засмеялся Баруздин и сделал шаг вперед.
Незнакомец отпрянул и угрожающе поднял кулаки.
– Не подходи. Зашибу. У меня рука тяжелая.
Мой шеф опешил. Возникла пауза.
Взгляд человека в картузе светился враждебностью.
– По-моему, сумасшедший, – тихо, сквозь зубы, прошептал Баруздин.
