Ледяной липкой жижей расплывается понимание, что из этого переулка я могу уже не выйти. Он может сделать всё, что угодно, даже убить меня. А если совсем сумасшедший фанат, то и над телом потом долго издеваться. Я видела такое в одном жутком фильме.
– Я буду кричать, – шепчу, глядя ему в лицо. Прямо туда, где должны быть его спрятанные под тьмой капюшона глаза.
Я обнажила свой страх. Читала у тех же психологов, что так делать нельзя, для маньяков это доказательство, что они попали в цель. Но я оказалась слабее, меня на это психологическое противостояние не хватило.
– Надина, – кажется, он усмехается, – ты правда думаешь, что тебе это поможет? – он делает неспешный шаг вперёд, а я будто врастаю ногами в землю. – Здесь? В этом мёртвом, пустынном переулке?
Он делает ещё шаг, становясь почти вплотную. Я вздрагиваю и отступаю. Развернуться и пуститься бегом сил нет, меня парализовал страх. Да и догонит же, уверена. С меня такой себе бегун, а вот он сильный и, уверена, быстрый.
Делаю ещё несколько шагов под его молчаливым натиском, пока не упираюсь спиной в стену здания. Дальше отступать некуда. Между нами сантиметров двадцать. Я даже чувствую его запах. Почему-то очень остро. Вдыхаю до передозировки, отмечая, что мозг его анализирует. Не сигналит красным, чтобы кричала и звала на помощь, а распознаёт нотки лайма, чабреца и даже чёрной смородины. Наверное, это какая-то защитная реакция на стресс и всепоглощающий страх.
– Никто тебя здесь не услышит, Канарейка, – ещё раз тычет меня носом в очевидное. – Так что побереги свой голосок.
Я сглатываю и прикрываю глаза, когда он поднимает руку и скользит костяшками пальцев по моей щеке, а потом большой палец очерчивает контур нижней губы. Столь нежные прикосновения совершенно не вяжутся с ситуацией, но я ведь прекрасно понимаю, что он играет. В любой момент может всё измениться.
– Тебе повезло, что я оказался рядом, мало ли кто тут ходит по ночам.
– Так ты меня защищаешь? – нервный смешок срывается с губ. Мне не стоит шутить с ним, особенно в таком тоне, но я сдержаться не могу. Это нервное. – От кого же?
Широкая ладонь ложится мне на шею, и я всхлипываю. Мне конец. Сталкер наклоняется и упирается своим лбом в мой.
– От себя, Надина, – говорит тихо. – Потому что ещё рано.
А потом вдруг отпускает и делает шаг назад.
– Поторопись, твой отец скоро уже будет дома.
Я выдыхаю резко и рвано. Он знает даже об этом. Он действительно знает всё обо мне!
– Да кто ты, чёрт тебя дери, такой?
Меня начинает сотрясать дрожь, будто я выбежала на сильный мороз в одной тонкой футболке. Пульс диким пунктиром ощущается во всём теле сразу.
– Иди, Надина, пока я не передумал.
И вот тут тумблер и срабатывает. Я срываюсь с места, и что хватает сил бегу по аллее, едва ли не затерянной среди разросшихся не стриженных кустов. На полных парах пролетаю узкую арку между зданиями и, наконец, оказываюсь на стоянке такси. Не оборачиваюсь, оставляя жуткого призрака там в темноте.
– Девушка, с вами всё в порядке? – из одной из машин выходит водитель.
– Да, – сама не знаю зачем, но лгу. – Мне нужно на Краснознаменскую.
– Садитесь – поедем.
Я плюхаюсь на заднее сидение такси и только тогда выдыхаю. В лёгких горит, голова кружится, адреналин шарашит по венам с сумасшедшей скоростью.
Он меня отпустил.
Но я понимаю, что не из благих намерений или жалости. Он играет, развлекается, и игру свою заканчивать не собирается.
«Потому что ещё рано»
Прикрываю глаза и откидываю голову на подголовник. С этим нужно что-то делать. Надо рассказать папе, он придумает, что делать. Этого урода найдут и посадят в тюрьму, пусть оттуда попробует пописать свои дурацкие стихи.
Телефон вибрирует в кармане, и я пугаюсь, что это отец вернулся раньше и не обнаружил меня дома. Хотя, этот страх уже кажется совсем призрачным и слабым по сравнению с только что пережитым.
Разблокирую экран, но вижу, что сообщение не от отца.
«Ты обронила»
Абонент неизвестен, номер скрыт.
А потом фото золотой маски, в которой я танцевала. И я совершенно точно знаю, что не могла её потерять. Маску я забрала себе и положила после концерта в рюкзак.
Я рывком дёргаю молнию на рюкзаке и снова прихожу в шок. Маски там действительно нет, но есть кое-что другое. Роза и открытка.
«Верну при следующей встрече. Наденешь её для меня»
Глава 7
«Страх доверия. Непонятная злая нужность.
Ты как будто сражаешься голая, безоружная,
но пальцы тянутся скорей коснуться, лаская нежно, и
тогда капитуляция неизбежна.
С любовью и похотью.
Твой поклонник»
Прикрываю глаза, вдавливая затылок в подушку и сминаю в пальцах сегодняшнюю открытку от него. Она жёсткая, и уголки больно врезаются в ладонь.
Где же ты взялся на мою голову? Как от тебя избавиться?
Хорошо, что я знаю лазейку, где меня не засечёт камера во дворе. Я заскочила в дом за двадцать минут до приезда отца. Успела принять душ, вымыть волосы от клубного запаха и натянуть пижаму. Спустилась, когда отец снял пиджак и, закатав рукава, вошёл в кухню.
– Привет, пап, ты сегодня раньше освободился?
– Добрый вечер, Надина, да. Дни были тяжёлые. Работал над выгодным контрактом, но много сложностей.
Врёт, скорее всего. Который раз возвращаться за полночь. Думаю, у него любовница. Но это нормально, я против ничего не имею. Только бы к нам домой её не приводил. А то ещё новоиспечённая мачеха начнёт меня жизни учить
– Тебе разогреть еду?
– Да, если не сложно.
А может и правда именно сегодня долго так работал. Обычно отец не ест вечером, пассия, видимо, потчует.
– Сегодня Артур заезжал в офис, – папа открывает кран и моет руки, на меня не смотрит. Обычно это говорит о том, что ему что-то не нравится или, как минимум, он не одобряет. – Говорит, в последнее время у тебя особо нет энтузиазма.
Пожимаю плечами и присаживаюсь на высокий стул у стойки. После всего, что я сегодня пережила, осталось ещё с отцом поссориться.
