– Если научишься молчать, то потом научишься слышать.
Удава не пришлось просить трижды. Лю?си чуть задумалась над его словами, как раз вовремя, потому что теперь Эли вспомнила, что её давно мучает один вопрос:
– Вот не могу понять! Утром ты нам кофе сделал из ничего, из воздуха. Как это может быть, если у вас страна не волшебная? Получается, что ты его наколдовал. Да?
Удав поморщился, будто ему под нос ему сунули пузырек с нашатырным спиртом.
– Фу, какое слово гадкое, колдуй, баба, колдуй, дед! Если уж говоришь про что-то необычное, подбирай не такие противные слова. Наколдовал!
– Ну, может, не так сказала, не обижайся. Просто не могу понять. Ну, допустим, ты догадался, что мы мечтаем о чашке кофе – это понятно, девчонки из кофика, конечно, всегда пьют кофе по утрам. Тут можно было догадаться. Но как ты накол… то есть, откуда этот кофе взялся и кружки наши любимые? Вот это совершенно непонятно. Это что, фокус такой? Или волшебство?
– Неплохо, – отозвался Удав. Молчание идёт на пользу. А теперь объясни, почему ты говоришь про волшебство?
Эли внимательно посмотрела на Удава. Шутит – нет? Ничего не увидела, не поняла. Кажется, не шутит.
– Ну, Удав. Ты странно говоришь. Когда кофе появляется из ничего, из твоего хвоста – это и есть волшебство. Такого не бывает.
– У-гу, – медленно растягивая звуки, потянул Удав. – Значит, то, чего не бывает, ты называешь волшебным?
– Ну да. Конечно. А как иначе?
Удав промолчал. Он так долго молчал, что Эли подумала, ответа вообще не будет, и стала разглядывать лист папоротника – он чуть покачивался от лёгкого ветерка прямо перед её носом. Прямо перед глазами – и от этого казался огромной зелёной поляной. Просто бескрайней и не просто зелёной, а светящейся, потому что сверху на неё падал тоненький солнечный лучик. Эли смотрела, как капелька росы медленно ползет по зелёной поляне – будто водяной шар медленно катился по желобку. Он был такой большой, и вдруг! Лучик попал прямо в шар – и засверкал миллионами цветных точек. Эли на секунду зажмурилась и закрытыми глазами увидела, как точки превращаются в огоньки, а потом – в далекие звёздочки. И улетают в темноту.
– Красиво, да? – Удав перестал молчать.
– Очень, – еле выдохнула Эли.
– Волшебно красиво?
– Да.
– Волшебно, но такое бывает? Бывает. Каждый день, каждую секунду. Ведь листков только не этой поляне – не сосчитать. И на каждом капелька росы. А лучики солнца, они всегда есть. Это просто и обычно. И ты сама только что видела, как обычное превратилось в волшебное. Надо только увидеть. Вот и всё.
Эли не знала, что ответить. В словах Удава была правда, но была и неправда. Ведь он так и не сказал, откуда появился утренний кофе. Но волшебные светлячки, лучики, звездочки всё сверкали у Эли в глазах. И тут Лю?си зевнула и заворочалась на своём рюкзаке:
– Не знаю, чего там Эли увидела, но спрашивала она тебя не о том. Удав, ты никогда прямо не говоришь, скользишь как змея. Ой, прости, не хотела обидеть.
– Не обидела.
Удав смотрел на Лю?си с обычным лукавством и говорил тепло. А Лю?си всё равно смутилась и виновато моргала, но потом решила спросить ещё раз:
– Ну да, вот. Эли у тебя спросила – откуда взялся кофе? А ты ничего не ответил.
– Вы же сами видели – просто появился и всё.
– Ничего себе просто. Из хвоста. Может и у нас появится, если хвосты вырастут.
– Поверь, дарагая, – Удав сказал «дарагая», как Эли и Лю?си обычно говорили, чтобы чуть-чуть поддеть подругу, – хвосты здесь ни при чём.
Лю?си хотела еще что-то сказать, но вдруг почувствовала, что кто-то настойчиво толкает её в попу, прямо из-под земли, на которой она сидела. Лю?си ойкнула и вскочила, а на том месте, где она сидела, выросла кучка земли, и из неё высунулся очень недовольный Крот Эр. Он ничего не сказал, но так повёл носом, так прищурил в Люсину сторону незрячие глаза, будто говорил: «Ну, ты всё время на дороге мешаешься, никакого покоя от тебя нет!» Крот даже фыркнул в Люсину сторону. И Лю?си собиралась фыркнуть на него, но тут кротер громко засопел носом, принюхался. И отвернулся от Лю?си – к Удаву. И начал размахивать руками, своими коротенькими ручонками с белой опушкой и блестящими коготками. Показал Удаву что-то круглое, потом квадратное, потом начал трясти ладошками, словно говорил, говорил, и лапками пояснял, что он такое говорит. Но при этом не сказал ни слова. Удав тоже молчал и почти не шевелился, правда, хвост его не лежал спокойно, а изгибался и дергался, почти как лапки Крота. Так они «разговаривали» минуту-другую, а девчонки только ресницами хлопали – гадали, что за новость принес маленький кротер?
А тот последний раз махнул ладошками, ещё раз повернулся к Люсе и недовольно на неё засопел, а потом, как обычно, перевернулся через голову и провалился сквозь землю.
– Что он тебе сказал? – Лю?си и Эли чувствовали, что новость была не слишком приятной, волновались и от волнения заговорили хором.
Но Удав ничего не ответил. Он опустил хвост в ручей и сразу поднял его высоко над папоротниками. Опустил. Ещё раз поднял. Ещё секунду подумал и коротко бросил:
– Хватайте рюкзаки и бежим. Всё время бегите на солнце, не потеряетесь.
И, не дав девчонкам опомниться, быстро пополз в сторону, где светило солнышко. Подруги только успели пожать плечами, схватили рюкзаки и побежали за Удавом. Они побежали, потому что только бегом можно было его догнать. И то было непросто! Девчонки даже представить себе не могли, что удавы умеют так быстро ползать. «Удав, куда мы бежим?» – то Лю?си, то Эли пытались это прокричать, но получалось у них плохо, они совсем запыхались.
И вдруг, возле ещё одного ручейка, Удав резко остановился, подруги чуть не наскочили на него с разбега. А Удав снова опустил хвост в воду и ещё раз поднял его высоко над папоротниками.
– Да, – сказал он сердитым голосом. – Не успеем.
– Куда не успеем? – девчонки еле дух переводили.
Удав вместо ответа почесал голову хвостом и сказал очень странные слова:
– Есть у вас легкая материя, марля или рубашки из тонкого хлопка?
– Бинты есть, – ответила удивленная Эли. Она, когда собирала несъедобный рюкзак, положила в него йод, зеленку, мази. И бинты тоже положила.
– Много?
– Ну, не помню, штук пять или шесть.
– Давай их быстро сюда.
Эли начала копаться в рюкзаке, достала один бинт в пергаментной упаковке. Передала Удаву и – чуть не села на землю от удивления.
Удав мгновенно сорвал пергамент, обмакнул бинт в воду, не выпуская его, захватил Лю?си, зажал её в плотные кольца так, что она ни рукой, ни ногой пошевелить не могла. И начал обматывать ей голову мокрым бинтом. Всё это он сделал быстро-быстро, Лю?си даже пикнуть не успела.
– Дышать можешь? – прокричал Удав Лю?си прямо в ухо. Вернее, туда, где под бинтом было ухо.
– Не могу! – ответила Лю?си.
– Значит, можешь. – Удав оставался серьёзным и невозмутимым. – Давай ещё один, – он повернулся к Эли. И снова быстро-быстро обмотал Люсину голову ещё одним мокрым бинтом.
– Дышать можешь? – снова прокричал Удав.
– Не могу! – снова ответила Лю?си.
На этот раз Удав ничего не сказал. Он отпустил Лю?си, которая стояла, как мумия, и даже двинуться не могла, не представляла, куда ей двигаться. А Удав тем временем сделал мумию из Эли. А потом…
Потом девчонки, которые, действительно, еле-еле дышали сквозь мокрые бинты, почувствовали, как кольца Удава подхватили их и понесли по воздуху. А дышать становилось всё труднее, Лю?си и Эли чуть сознание не теряли, но сделать ничего не могли – на голове у каждой был толстый слой мокрого бинта, а тела так жёстко обхвачены кольцами Удава, что подруги только пытались дёргаться. Но кольца были как железные, и дёргаться было бесполезно. А потом сознание у девчонок на самом деле потерялось, они провалились в какую-то темноту и вообще перестали чувствовать.
VIII
