– Кичибе, а не могли бы вы достать копию американского договора?
– Это, наверно, невозможно… Конечно, невозможно. Это, наверно, очень трудно…
– Город Хакодате открывается для торговли с иностранцами. Копия договора, как мне кажется, должна обязательно быть тут.
– Нет, ее здесь не хранят. Мне кажется, что вам легче всего будет достать все, что вам необходимо, в городе Симода.
– В городе Симода? – изумился Шиллинг.
– Да, мне кажется, там у вас найдутся знакомые с копией…
А еще через день снова гремел оркестр и по улицам маршировали матросы. Дома опять затянуты полосатыми материями, а колонны японских солдат с саблями и в лакированных шляпах открывали и замыкали шествие.
Обрюзгший и надменный старик-губернатор принял Посьета в той же полутемной зале Управления Западных Приемов. Присутствовало множество чиновников в пышных и разнообразных одеждах.
Посьет передал письмо адмирала в пакете с гербами, уложенное в полированный ящик.
– Письмо будет немедленно отправлено в Эдо, – сказал князь Орибэ но ками.
Но сам он знал, что не смеет без разрешения правительства отправить письмо. Это было бы несогласно со всеми правилами. Князь Орибэ сторонник старых порядков. Поэтому его как консерватора и назначили в Хакодате начальником Управления Западных Приемов и поручили ему сношение с иностранцами.
Путятин отказался прислать вместе с письмом голландский или китайский переводы. Он знал, что теперь обо всем этом князь Орибэ напишет в Эдо и будет ждать ответа. Согласно порядкам доброго старого времени! Нельзя делать никаких послаблений западным варварам!
– А куда же теперь пойдет ваше судно? – спросил вице-губернатор, угощавший Посьета обедом.
– Мы идем в Осака, – ответил Посьет. – Адмирал просит в своем письме выслать туда для переговоров уполномоченных.
– В Осака… это… о! – Кичибе опешил.
Вице-губернатор, услыхав перевод, не мог скрыть испуга.
– Почему вы хотите идти в Осака? Вам могут там встретиться затруднения.
– Потрясение для них! – рассказывал Посьет адмиралу, возвратившись на судно.
– Иного выхода нет, – ответил Евфимий Васильевич. – Ну да письмо все равно пошлют, раз взяли.
Ночью к «Диане» подошла лодка. Какой-то японец, подпрыгнув, ухватился за якорный канат и оттолкнул свою лодку ногами. Он взобрался на палубу. Вахтенный офицер разбудил Лесовского.
– Держите до утра, – велел капитан.
Адмирал приказал утром:
– Не отправлять беглеца на берег!
– Дьячков с ним пытается толковать, – доложил капитан.
Адмирал приказал поговорить с японцем Гошкевичу.
К обеду на судно явились чиновники с переводчиком.
– А где это порт Симода? – спрашивал у Кичибе барон Шиллинг.
– Да это маленький городишко в бухте, на оконечности полуострова Идзу, – тихо говорил Кичибе.
– А вы уверены, что в Симода есть переводчики?
– Да, во всех портах, куда явятся иностранцы, назначены переводчики.
– Так вы думаете…
– Да, я думаю… Скажите, почему вы идете в Осака?
Кичибе отлично понимал, почему Путятин решил идти в Осака. Каково! Вообще в жизни начинались такие перемены, что дух захватывало.
«Опухают суставы, – думал Путятин, свирепым адмиральским взглядом рассматривая свои босые белые ноги. – И больно. Ступить нельзя. Перри, говорят, тоже еле ходил, так ноги болели».
Адмирал с трудом нагнулся и потрогал босую ступню. «Мягка стала».
Он знал, что гонец за гонцом помчатся из Хакодате в Эдо и обратно, а потом в Осака. «Трудно с японцами! Так они следят и за нами и друг за другом. А все же многое стало известно здесь Гошкевичу и Посьету».
Гошкевич рассказывал адмиралу, что в Симода к американцам ночью являлись на судно два японца. Они заявили, что просят их скрыть и что они хотят бежать из Японии в Америку, чтобы учиться там западным наукам. Но Перри велел ссадить на берег, и теперь японцы их скоро казнят. Видимо, Перри поступил так, опасаясь за успех будущей торговли. Он объяснял потом, что, обязавшись по договору уважать законы Японии, он не мог сразу же и по пустяку отступиться… Из-за каких-то двух проходимцев нельзя подвергать опасности доходы коммерсантов. Японцы могли порвать с ним всякие отношения, обвинив в нарушении договора.
«Но, во-первых, я не Перри и договора еще не заключал. Японцы знают меня прекрасно и ссориться со мной не станут, да им и не это надо. Пока нам не до коммерческих интересов. И еще долго таковых не будет!
Во-вторых, мы соседи и чего не бывает у соседей!
А в-третьих, нашего японца я им не отдам. Он заявил, что тоже хочет ехать учиться. А в этом ничего плохого нет!
И ни в какую Симода “Диана” не пойдет. В Осака!»
Глава 6
В кают-компании
– «Как любил я тебя», – беря аккорд на гитаре и откидываясь, запел Алексей Сибирцев.
– «Как мечтал о тебе…» – срывая вторую гитару с книжного шкафа, подхватил Елкин.
– «Как в тоске погибал…»
– «Наяву и во сне…» – играя в две гитары, заливались молодые люди.
– Чей это романс? Верстовского? – спросил Колокольцов, отрываясь от иллюстрированного журнала с видами Парижа.
– Да нет, это Елкинского! – небрежно отвечал Алексей Николаевич.
– «Ах, тоска неизбывная…» – сплошным стоном разражался Елкин. Он брал печальный аккорд.
