Цыганской тропой. Иногда взрослые нуждаются в сказках ещё больше, чем дети

Даша

Глава 1

– Илья, ты уже уходишь? – Даша привстала с кровати.

– Да, лапушка, мне пора, – Илья вышел из ванной, вытирая полотенцем мокрые волосы. Нет, всё-таки он хорош! Одна спортивная фигура чего стоит. Высокий, подтянутый, стройный. Большие зелёные глаза, а взгляд мартовского кота. И, вполне котовские, чёрные усы. У него и повадки-то все кошачие. Иногда он потягивается, словно сытый кот, довольный жизнью. Впрочем, жизнью он тоже доволен, не хуже кота. Илья работает в той же школе, что и Даша. Даша преподает математику, а Илья – физрук. Конечно, на учительскую зарплату особо не пошикуешь, но Илье повезло с женой. Мало того, что она красавица, как утверждают все, кто с нею знаком, к тому же она ещё и умница. Но самое главное, если не решающее для Ильи, она полностью его содержит. Купила ему машину, «Жигули» десятку, не ограничивает в средствах. Короче, балует его, как единственного любимого ребёнка. Она – очень востребованный фотограф. Печатается в известных журналах. Даша видела её снимки, хорошие снимки. Даше очень понравились. Но вот с самой женой Ильи ей, слава Богу, встречаться не приходилось. Боится она этой встречи, да и ни к чему она совершенно. Одно дело, когда обманутая жена – это какой-то абстрактный человек, другое дело, вполне реальная знакомая. К тому же Даша пребывает в полном недоумении, как можно променять такую умную, красивую жену на, ничем не привлекательную, Дашу. Хотя, что значит променять? Илья просто-напросто совмещает. Есть такие люди, которые совмещают одну работу с другой. Их так и называют совместители. Вот и Илья тоже совместитель. В данный момент он совмещает жену с Дашей. До этого он совмещал жену ещё с кем-то, до этого ещё с кем-то. Короче, такое впечатление, что Илья был совместителем всю жизнь. Наверное, так и есть. Женщины сами вешаются на него, за версту чувствуя в нём красивого, ухоженного самца. В принципе, он, может даже и не виноват. Просто очень трудно отказывать настойчивым женщинам. А потом привык. И менял уже их, как перчатки. Вот с Дашей ему пришлось повозиться. Крепким орешком оказалась. Но, вода, как говорится, камень точит. И Даша сдалась. В этой ситуации сыграло так же свою роль Дашино одиночество. Уже два года, как она развелась со своим мужем, и очень устала быть одна. Да и подруги все в один голос советуют кого-нибудь завести. Как будто это собачка или кошечка. В конечном итоге, она сдалась. И подругам, и Илье. Выбросила, так сказать, белый флаг. Но вот облегчения-то это не принесло. Только хуже стало. Такое впечатление, что после каждой встречи, тебя выбрасывают на помойку, как использованную салфетку, если мягко выразиться.

– Илья, а давай уедем куда-нибудь, – сказала Даша, прекрасно понимая всю глупость сказанного. Во-первых, Илья не тот человек, с которым бы ей действительно хотелось бы куда-то уехать, во-вторых, куда он денется от своей жены. Он даже не сможет себя толком содержать, не то, что кого-то ещё.

– Лапушка, куда же мы поедем?! Нам и здесь хорошо. Разве тебе со мной сегодня плохо было? – игриво спросил Илья, присев к Даше на постель

Даше было никак. Ни хорошо, ни плохо. Просто никак. Просто было и всё!

– Ты самый лучший любовник в мире! – улыбаясь, от всей души солгала она.

– То-то! А бежать от действительности не стоит! – изображая из себя умудрённого жизнью, заметил Илья, как-никак он был на десять лет старше Даши, и чувствовал своё превосходство над ней. – Пока, солнышко! Я побежал. Сегодня моя приезжает раньше. Надо её дома встретить.

И Илья умчался к своей жене. Даша нехотя поднялась с кровати и пошла в ванную. Такое впечатление, будто какая-то тягучая гадость облепила всё её тело! И она со злостью стала тереть себя губкой. Выпив после душа кофе, чтобы хоть чуть-чуть взбодриться, Даша решила немножко пройтись. Тем более что содержимое холодильника, вернее, его отсутствие, тоже подтверждало, что пришло время покупок. К тому же, психологи говорят, что ничто не поднимает настроение лучше, чем прогулка по магазинам. При условии, конечно, что у вас есть деньги. Прогулка по магазинам в противном случае, наоборот, чревата нервными расстройствами. Только вчера Даша получила отпускные, истратить не успела. Так что – вперёд!

Даша вышла на улицу, прохладно. Летний вечер ещё не полностью вступил в свои права. Прелюдия вечера – сумерки всегда навевали на Дашу какую-то меланхолию. Да и погода как-то не располагала к особому веселью. Лето-то лето, а вот тепла особенного что-то нет. Дожди надоели до такой степени, что кажется, готов отдать всё, только бы оказаться где-нибудь под ярким горячим солнцем! Даша вздохнула. Но не «светит» ей яркое солнце, не то финансовое обеспечение у неё. Погружённая в свои, не очень весёлые мысли, она брела по тёмным улицам, не замечая никого.

– Дашутка, сколько лет, сколько зим! – вдруг раздался хорошо знакомый, пьяный голос, который слышать совершенно не хотелось. Ей пришлось остановиться. Она вообще боялась пьяных. Пьяного мужа в том числе. А это был именно он. С мужем она прожила три года. Вернее даже не прожила, промучилась. Сейчас уже трудно сказать, что заставило её выйти замуж за Бориса. Уж точно не любовь. Просто в её возрасте все подруги были семейные. А кто-то даже и не по первому разу. Да и разговоры замучили. «Как, ты ещё не замужем?», «Что, не берёт никто?», «Пора, деточка, потом вообще никому не нужна будешь» и так далее. Каждый старался наставить Дашу на путь истинный, вроде как, желая ей добра. Только от этого добра Даше становилось ещё хуже. А тут у подруги она и познакомилась с Борисом. Он зачем-то приходил к её мужу. Вот подружка и похлопотала. Только ничего хорошего из этого не вышло. Мало того, что Даше было с ним откровенно скучно, так ещё и эти его запои. Борис пил. Да так, что часто оставался безработным, в самом прямом смысле этого слова. Со многих хороших работ его выгнали. Кто, в наше время, будет держать алкаша. Это раньше их всё перевоспитывали и лечили всякие профсоюзы и разные там рабочие коллективы. А они только посмеивались и продолжали, как говориться, злоупотреблять дальше. Поэтому и пришлось Даше тащить его на себе. Она хваталась за соломинку, пыталась его лечить, но это не помогало. Денег уходило много, а толку – чуть! Так мало того, он ещё и дико её ревновал. Практически к каждому столбу. И теперь уже эти же голоса, что так стремились выдать её замуж, начали ей говорить совсем другое: «Да сколько же можно тащить его на себе!», «Брось ты его», «Посмотри, на кого ты похожа» и так далее. И тут Даша решила больше никого не слушать. У неё появилось твёрдое убеждение, что оценки окружающих надо уважать и учитывать – как погоду. Но не более. И, однажды, набравшись решимости, она всё разорвала, и начала свою жизнь сначала. Но как-то всё равно не складывалось у неё. Теперь вот этот Илья. Опять вляпалась Дашутка!

– Ты что, оглохла? – продолжал Борис. – Я говорю, денег дай! Я знаю, ты недавно зарплату получила.

– А почему я должна тебе давать деньги? – удивилась Даша.

– Потому что мне на бутылку не хватает. Эй, Смолёный, посмотри, что у неё в кармане.

– Тебе надо, ты и смотри. Твоя жена, – отозвался Смолёный.

– Никакая я не жена ему, – сказала Даша, и маленькое чувство испуга стало перерастать в огромное чувство страха. Да ещё на тёмной улице, как нарочно, никого нет. Хотя, если бы и был кто-то, это ещё не факт, что прямо бросились бы сразу на выручку. Сейчас все стараются не влезать в дела других – ещё лишних неприятностей наживёшь. А кому они нужны, неприятности-то? Тем более чужие.

– Жена, не жена, я три года с тобой жил. Ты мне все нервы вымотала.

Даша удивилась. Это она-то мотала нервы?!

– Может, я пить-то из-за тебя стал, – продолжал Борис. Смолёный загоготал. И тут же замолчал, получив весомую зуботычину. – Хорош ржать! Я не с тобой разговариваю, придурок. Значит так, – он стал надвигаться прямо на Дашу, которая в страхе пятилась от него, пока не упёрлась спиной в холодную стену дома, – за каждый прожитый с тобой год ты мне должна заплатить по двенадцать тысяч. По тысяче в месяц я думаю, будет нормально. И того выходит тридцать шесть тысяч. Хотя это не так много, но я думаю, сразу ты мне не отдашь. Короче, сейчас отдаёшь что есть, остальное потом. Я, пожалуй, даже разрешу отдать частями, если ты меня хорошо попросишь. Ну, давай, проси, и готовь деньги.

Поражённая Даша, молча смотрела на него удивлёнными глазами. Даже страх куда-то ушёл от такой наглости Бориса. Если он заберёт сейчас все деньги, ей не на что будет жить. К тому же она, по собственной глупости, все деньги взяла с собой. Зачем?! Просто сунула весь кошелёк в карман куртки, не подумав, что её могут ограбить, вот как сейчас, или даже элементарно вытащить все её сбережения. Она вообще была очень непрактичная, отчего часто попадала во всякие неприятности.

– Чего смотришь? Ещё раз объяснить? Давай, карманы выворачивай или помогу сейчас, – продолжал Борис. Его жутко раздражало молчание Даши. Лучше бы она кричала, била его кулаками в грудь, бросала в лицо оскорбления. Но Даша молчала и только смотрела на него своими карими глазами. Вот так всегда. Она никогда ничего не говорила. Только посмотрит на него и отвернётся или уйдёт в другую комнату. Гордая! Вот говорили Борису, что зря он с ней связался. Умная она слишком, не пара ему. Не послушал. Он всем своим нутром чувствовал, что ей с ним скучно и не интересно, а от этого ещё больше злился и скандалил. Хотел вывести её из себя, а получалось, наоборот. Сам психовал. Даже несколько раз чуть не побил её. Уже и руку заносил, но только она посмотрит на него своими глазищами, как рука сразу опускается. Как она однажды сказала: «В одну телегу впрясть не можно, коня и трепетную лань!», типа, ты мужик, куда прёшь со свиным рылом в калашный ряд! И он уже почти разъярённый, полез, было к Даше в карман, но тут услышал:

– Эй, отвали! Оставь девушку! Заняться что ли больше нечем?

Борис медленно повернулся. Кто это ещё ему тут будет приказывать? Перед ним, насколько он мог увидеть в темноте, стоял какой-то парень. И этот сопляк влез в его разговор?! Ну, всё, берегись. Теперь есть на кого выплеснуть всё зло, накопившееся за время разговора с Дашей! Я тут на бутылку зарабатываю, а ты посмел влезть!

– Чего лезешь? Давно не получал? Смоленый!

– Я здесь. Мужик, ты что, не видишь, муж с женой разговаривают. Не лез бы ты, а? – прогнусавил Смолёный.

– Муж, не муж, а, по-моему, девушка не хочет с вами разговаривать, – ответил молодой человек.

Дашино сердце сжалось. С одной стороны, она боялась, что её защитник уйдет, и оставит её опять наедине с пьянчугами. С другой – что, если он не уйдёт, они его изобьют, и Даша ничем не сможет ему помочь.

– Ну, всё, ты меня достал! – сердито буркнул Борис, и занёс руку для удара. Даша не поняла, что произошло, какое-то неуловимое движение со стороны незнакомца, и Борис уже лежит на земле, а незнакомый парень сидит на нём сверху и выкручивает ему руку. Борис заорал не своим голосом:

– Смолёный, где ты, гад?!

Даша поискала его глазами, но только успела увидеть, мелькнувшую в свете уличного фонаря, спину убегавшего Смолёного.

– Тю-тю, твой Смолёный, – насмешливо сказал парень, – убежал. И тебе советую последовать его примеру. И, будь добр, не мешай жить людям, – он посмотрел на Дашу, – тем более таким красивым девушкам. Ты меня понял? Не слышу?

– Понял, – пробурчал Борис.

– Ну, тогда живи пока, раз понял.

Борис поднялся на ноги и, отбежав на безопасное расстояние, крикнул:

– А с тобой, сука, мы ещё встретимся, запомни!

– Ну, сейчас я тебе! – незнакомец сделал вид, что хочет его догнать, и Борис быстро исчез за углом. Дашин спаситель повернулся к ней, и она увидела, как в темноте сверкнули его чёрные глаза.

– Очень испугались? – спросил он с улыбкой.

– Есть немножко, – ещё дрожащим голосом ответила она.

– Боюсь, что он вас не оставит в покое. Это же ваш знакомый?

– Это мой бывший муж, – сказала Даша и опустила голову. Незнакомец присвистнул.

– Вон оно даже как. Что ж, сочувствую. Знаете что, давайте я вас провожу, вы же куда-то шли?

– Я вышла до магазина, а здесь они, им деньги нужны были, а я, как назло, все отпускные в кошельке несла. Если бы не вы, мне бы пришлось голодать почти два месяца, – начала тараторить Даша.

– Меня Роман зовут, – опять улыбнулся незнакомец.

– Даша.

– Что ж, в магазин, так в магазин, вперёд.

И они неспеша пошли по улице, ведя негромкий разговор. Когда Даша сказала, что работает учителем математики, Роман очень удивился:

– Никогда не думал, что бывают такие математички, – улыбнулся он.

– Что, не похожа? Мне многие это говорят, – усмехнулась Даша. – У всех почему-то сложился какой-то неправильный стереотип учителей математики. Типа, сухая вобла, в очках, в руке журнал и обязательно с указкой, которая на отвлечённые темы и разговаривать-то не умеет. Да? Вообще, про учителей много всего разного болтают. И почему-то всегда осуждают, вот они такие, вот они сякие. Моего ребёнка обидели, не поняли. Только почему-то и свои дети иногда из себя выводят, а что тогда говорить, если перед тобой двадцать пять детей сидит? И каждый со своим характером, иногда ой-ё-ёй с каким. А программа запихнута в жёсткие рамки. И тут не знаешь, то ли материал в головы вдалбливать, потому что на носу экзамены, то ли характеры изучать.

Даша села на своего любимого конька. Ей всегда казалось, что учителей незаслуженно обижают. Она понимала, конечно, что и в учителя идут иногда случайные люди, которые работают только от звонка до звонка. И так изо дня в день, до самой пенсии. День прошёл, и ладно! Но есть действительно профессионалы своего дела. Люди, которые отдавали душу своей работе. И всех под одну гребёнку, ну никак нельзя!

Роман шёл молча и внимательно слушал.

– Что, совсем так плохо? – наконец спросил он. Даша рассмеялась.

– Ну, наверное, я всё-таки немножко сгустила краски. Работа в школе не только одни огорчения доставляет, радости от общения с детьми тоже много. Иначе учителей бы в школах не осталось. Ведь не за зарплату же они держатся. Хотя, мне на одну вполне хватает. А вот у кого дети, да если ещё и мужа путевого нет, тому действительно трудно. Приходится всякие подработки брать, а это лишнее время, отнятое у своих детей, да плюс, потраченные нервы. И самое обидное, что каждый ещё норовит учителя обвинить во всех смертных грехах.

Даше почему-то было очень легко общаться с этим человеком. Обычно она никогда не откровенничала с незнакомыми и малознакомыми людьми. «Это, наверное, из-за нервного стресса», – подумала она. Вот только про незнакомца она ничего не узнала. Всё больше сама рассказывала, а он только внимательно слушал. Около входа в магазин Роман остановился.

– Вы извините, Даша, но мне пора, я опаздываю. Я бы с удовольствием проводил вас до дома, но у меня встреча, и меня уже ждут, – стал извиняться Роман. – Я очень надеюсь, что ваш бывший муж вас больше не побеспокоит, хотя бы сегодня, – он взял Дашину руку и… поцеловал.

– До свидания, Роман, спасибо вам за всё, – заливаясь краской, сказала Даша, почему-то очень жалея, что он уже уходит. «Наверное, это от страха опять встретиться с Борисом», – подумала она. И они расстались. Роман побежал к автобусной остановке, которая была поблизости, а Даша, вздохнув, пошла в магазин.

Путь из магазина принёс Даше кучу волнений, но вроде как всё обошлось. Борис больше не объявлялся, что несказанно обрадовало Дашу. Вся обвешенная покупками, она уже подходила к подъездной двери, как вдруг она распахнулась, ударив при этом Дашу. От удара и, возможно, неожиданности, Даша потеряла равновесие, и плюхнулась прямо на грязное крыльцо подъезда. Тут же посыпались и её продукты, вываливаясь из пакетов. Да, сегодня явно не её день, подумала Даша. Из подъезда выскочила какая-то женщина и уставилась на сидевшую в грязи Дашу. Потом до неё видно дошло, кто виноват в этом, и она бросилась к Даше.

– Ради Бога, извините, – затараторила женщина, пытаясь поднять Дашу, – это я виновата. Мне надо было об этом подумать. Но этот придурок так вывел меня из себя, что напрочь лишил мыслительной деятельности.

Она наклонилась, чтобы помочь собрать Дашины продукты, которые валялись по всему крыльцу, как вдруг дверь опять отворилась, хорошенько стукнув при этом женщину, что называется, чуть пониже спины. От такого удара она ракетой полетела прямо на Дашу, и они обе грохнулись теперь уже в лужу около подъездного крыльца. «Нет, точно, сегодня не мой день!» – опять с тоской подумала Даша. Из подъезда вышел Дашин сосед по лестничной клетке. Довольно пожилой мужчина, преподаватель в местном техникуме. Про таких говорят: добрейшей души человек.

– Дашенька, что с вами? – удивлённо уставился он на сидящих в луже женщин.

– Ты что, совсем обалдел?! – взревела Дашина подруга по несчастью. Можно подумать, что это не она точно так же несколько минут назад приложила Дашу дверью. – Глаза-то разуй. Осторожнее надо быть, между прочим.

Сосед побледнел и бросился к женщинам на помощь, на ходу бормоча извинения. Когда все были на ногах, Даша с ужасом увидела, что все продукты безнадёжно испорчены. Если одежду ещё можно было попытаться привести в порядок, то продукты же мыть не будешь, и в чистку не сдашь.

– Да, хорошие были продукты, – присвистнула женщина. Вообще, она была очень интересная. По-мальчишески подтянутая, озорная, даже можно сказать лихая. И почему-то нравилась Даше, несмотря на все неприятности, которые та ей доставила.

Сосед присел на краешек скамейки, держась за сердце.

– Что с вами, Иван Григорьевич? – бросилась к нему Даша.

– Ничего, Дашенька, сейчас пройдёт. У меня где-то в кармане нитроглицерин есть.

Он достал дрожащими руками таблетку и положил её под язык.

– Иван Григорьевич, да не переживайте вы так, ничего страшного. Все живы и здоровы, а это главное, – пыталась подбодрить его Даша.

– Спасибо, Дашенька. Я вам всё возмещу, заплачу, – стал оправдываться Иван Григорьевич.

– Иван Григорьевич, – строгим тоном учителя сказала Даша, – даже и слышать ничего не хочу! если хотите сохранить со мной добрососедские отношения, то больше об этом ни слова! А тем более Валентине Алексеевне. – Даша улыбнулась, – а вот на ужин к вам обязательно приду, как только позовёте.

– Спасибо тебе, Дашенька, спасибо. И извините старика, – повернулся он к Дашиной подруге по несчастью. – Пойду я потихонечку, вроде полегчало. А то Валечка скоро с работы пойдёт, встретить её надо. Ещё раз искренне прошу прощения – он поднялся со скамейки и как-то по-старомодному склонил голову. Даша тут же почувствовала себя Женщиной! Именно с большой буквы!

– Да, всё нормально, – засмущалась она. – Вы всё-таки осторожнее, Иван Григорьевич. – Что за дела? Второй раз за день Даше приходится краснеть от непривычного для неё обращения. Склонить перед женщиной голову, поцеловать руку, согласитесь, не каждая женщина привыкла к такому. Да, что греха таить, и не каждый мужчина способен на такие поступки. Вот разве что Иван Григорьевич, да ещё… Роман. От воспоминания о Романе на душе у Даши стало тепло. Но она тряхнула головой, как бы гоня их от себя прочь. Нет, нет, вернёмся к Ивану Григорьевичу. Так спокойнее и, пожалуй, безопаснее. Только не спрашивайте: «Почему?», Даша этого и сама не могла бы объяснить.

Сколько Даша помнила, Иван Григорьевич со своей женой Валентиной Алексеевной, жили в этом доме. Они были очень приятными соседями. Всегда любезными, готовыми помочь всем на свете. И всегда отвечали добром на любое зло. Даша только поражалась их душевному теплу. Они никогда никого не осуждали, и даже пытались оправдать того или иного человека и его плохие поступки. Жили они вдвоём, детей им Бог не дал, и всегда друг за друга переживали. Если вдруг по какой-то причине Иван Григорьевич задерживался, то Валентина Алексеевна шла его встречать, хоть Иван Григорьевич и проявлял недовольство, говоря, что сейчас небезопасно ходить по тёмным улицам. И в этом Даша с ним теперь была совершенно согласна. В свою очередь Иван Григорьевич при каждой возможности не только встречал, но и провожал свою жену.

– Да, дела! Продукты, конечно, испорчены. Судя по их количеству, у тебя или большая семья, или ты закупила их, по крайней мере, на две недели, – голос незнакомки вернул Дашу к действительности.

– Точно, думала, что недели на две хватит. Треть зарплаты улетела, – вздохнула Даша. – Да и ужин мой пропал.

– Так, сопли не распускаем! Я приглашаю тебя в ресторан, – решительно заявила женщина. Хотя даже язык как-то не поворачивается назвать её женщиной. В Дашином представлении женщина – это такая тётка с авоськами, которая весит килограмм сто, и всегда страшно всем недовольная. И Даша очень не любила, когда её называли женщиной. Хотя, с другой стороны, не мужчина же она, конечно. А на «девушку» видно уже не тянет. И почему у нас не могут придумать для обращения, кроме как «мужчина» и «женщина», больше ничего более тёплого?! Раньше, в годы Советской власти, было безликое и бесполое «товарищ». Иногда даже можно было услышать совсем нелепое сочетание: «Товарищ женщина, вы заплатили за проезд?». А некоторым таким товарищам так и тянуло ответить «тамбовский волк тебе товарищ», и ведь многие так и отвечали!

– Что вы, какой ресторан?! Мы с вами и не знакомы совсем, – начала слабо сопротивляться Даша.

– Инга, – сразу отозвалась её собеседница.

– Даша, – автоматически ответила Даша. – А потом, мне теперь придётся сесть на жёсткую диету. С другой стороны, диеты никому ещё не вредили, правильно?

Даша всегда и во всём старалась искать положительные стороны. Так легче было переживать трудные моменты жизни.

– Слушай, а может мне тоже уже пора на диету? – загорелась Инга.

– Вам? – удивилась Даша. Она оглядела свою новую знакомую со всех сторон. Нет, фигура идеальна! Обычно женщины всегда могут найти какие-то изъяны у другой женщины. Хоть что-то, но всё равно найдут. Особенно, если мужчина вдруг похвалит фигуру или красоту другой женщины, всё, она будет считать своим долгом, раскрыть глаза на, невидимые мужскому взору, изъяны соперницы (даже если она и не является соперницей в общепринятом смысле). И обязательно найдёт! Но, даже рассматривая Ингу пытливым женским взглядом, Даша не смогла найти ни одного изъяна. Она даже слегка позавидовала ей.

– Нет, я думаю диеты вам ни к чему, – констатировала она.

– Значит, идём в ресторан. Тем более настроение паршивое! Заодно и знакомство отметим. Только, чур, я тебя приглашаю. И никаких возражений! – видя, что Даша пытается что-то сказать ей, сразу же добавила Инга. – Вот только бы помыться. Да и переодеться тебе не мешало бы. Я-то вроде ничего сохранилась, а вот твоя одежда, мне кажется, тю-тю. Слушай, давай её выбросим, а тебе купим что-нибудь поприличнее, а?

– Инга, вы что? Что значит выбросим? – Даше чуть плохо не стало. Это была её выходная куртка, и брючки она носила только два года, почти новые.

– Слушай, кончай выкать, не люблю! Сразу чувствуешь себя какой-то старой бабкой, а стареть мне ещё рановато – поморщилась Инга. – Ты посмотри на себя. Ты же красавица, а ходишь как тётка из деревни. Заявляю тебе об этом с полным авторитетом. Короче, сейчас мы идём мыться. К тебе, разумеется. Судя по всему, ты живёшь в этом доме, да? – Даша кивнула головой.

– Дальше наш путь будет в салон красоты, потом по магазинам, а далее ресторан. Как тебе такой расклад? И, пожалуйста, без возражений! – параллельно своему такому содержательному монологу, Инга пыталась собрать остатки Дашиных продуктов, вполне справедливо полагая, что свинничать во дворе – признак дурного воспитания. Собрав всё в кучу, она без сожаления выбросила остатки Дашиной «продуктовой роскоши» в мусорный контейнер, стоявший неподалёку. Даша с тоской следила за действиями Инги, всё ещё никак толком не придя в себя.

– Дай мне возможность загладить перед тобой свою вину, а то я до конца своих дней буду мучиться, – продолжала между тем Инга. – На почве этого похудею, буду как скелет ходячий. Ты можешь представить меня скелетом? Нет? Я тоже. Да и не хочу я им быть! – Она открыла входную дверь, – ну, пошли, чего стоишь? – и стала подниматься по лестнице. Даше ничего не оставалось, как молча следовать за ней.

– Потом пострадает мой творческий процесс, – продолжала между тем Инга, – от которого зависит всё моё благосостояние, – она на мгновение остановилась, о чём-то вспомнив, потом тряхнула головой и пошла дальше. – Впрочем, не только моё, и я останусь нищей бомжихой. Как тебе это, нравиться?