Безвкусное пьет вино с заплаканным лицом.
Она нарушила сама свой мораторий-
На грусть в любви, как договор с Творцом.
Тебе я обещала только улыбаться,
Билет с открытой датой я выбрала сама,
Прости, не понимала, что больно расставаться
Мне будет с твоим светом, что я сойду с ума.
Гоняя прочь виденья, что ты напишешь: еду!
Смешные обещанья – лечить твои недуги,
И сумки с изобильем к ужину, к обеду
Носить всегда самой, не экономя руки,
Я думала: как славно- не будет больше встречи,
Ты не услышишь плача, и не утрешь слезы.
Но как же надо мне ещё раз тронуть плечи,
Губами обнимать исток любви росы…
Без мухоморов, без рапэ и без вина,
Твой каждый миллиметр исследуя дыханьем,
Любить всем существом, излить себя сполна
И каждый миг любви наполнить осознаньем.
Не забываясь, не сбегая от вверенья
Тебе себя как есть, в открытости нагой,
Смотреть в глаза твои- в ворота вдохновенья,
Как вечностью дышать божественным тобой.
6
Закатное солнце в последней попытке дать тепло.
Не очень выходит, но хотя бы ещё светло.
Немного дрожу, делаю вид, что замерзаю.
Слеза на щеке письма загара читает.
Нет, я не дам себе привязаться, я свободная птица.
Правда сегодня придется немного вина напиться.
Сделаю проводы сам на сам, без закуски.
Пролью, как обычно, немного на гладкую блузку,
Которая помнит ещё твоих рук скольженье.
Последний бокал завершит мое торможенье.
Смогу не думать, когда уеду отсюда,
Любить и помнить до бесконечности буду.
7
Я села слушать журчанье реки Хоста.
Один Бог знает, как мне сейчас не просто.
Ты будешь ходить по Смоленским лесам и собирать травы.
Не на продажу, себе. Бизнес тебе не по нраву.
Я буду гулять по Себежским тропам просто так.
Ждать, пока Высшее Я даст мне знак.
Тебе не нужен дом, ты построил нору.
Деньги тоже, ты можешь кушать кору.
Я тоже, наверное, смогу, если не будет шанса
В эпоху странного нечеловечного декаданса.
Тебя накормит мама, у нее есть причины.
Тебе нет смысла работать в мире мужчиной.
Меня накормит дух святой и любви поток,
Друзья и родниковой воды глоток.
А если нет, то значит так тому и быть.
В страхе под прессом уже не получится жить.
Каждый первый мужчина велит «отпустить» детей.
Это случится само, из земных сетей
Вылетит птицею белой моя душа,
И поплывет с облаками, любовь верша.
Пусть до меня долетит аромат твоих трав,
Делай что делаешь, ты наверное, прав.
8
Читаю книгу о любви. Закрывается страница.
Я светом до краев полна, да и края растворены.
Как жаль, что оптом наперед тобой не суждено напиться,
Мне жаль, что богом не надолго мы друг другу суждены.
Собаки, кошки, дети и прочий мой дурдом
Тебе так любы. А мне милы твои постройки.
Во всем совпали мы, как губы наши в том,
Что жаль им отпустить их поцелуй нестойкий.
Нам не хватило вспышки, вещающей в пути,
Что мы смогли бы рук сплетённых не разжать,
И до конца времён по кромке ледника до вечности дойти,
Друг другу песней света и любви по жизни стать.
