– Не представляю, что ей там могло понадобиться, – нахмурился Матиас Крэббс. – Хочу заметить, что в этом доме принято соблюдать распорядок дня. Это правило распространяется и на…
– А вот и Грейс, – миролюбиво заметила тётушка Розмари, когда девушка робко вошла в гостиную. – О, ты стала так похожа на свою мать! Правда, Матиас, Грейс просто вылитая Патриция?!
– Не вижу особого сходства. Моей покойной дочери хватило ума удачно выйти замуж, – громко и отчётливо произнёс старый Крэббс, вытирая руки полотняной салфеткой. – Грейс этим похвастаться никак не может. Её отец, Джеффри Бедфорд, происходил из уважаемой семьи и был удостоен воинских почестей после геройской смерти на поле боя. А Грейс вынуждена самостоятельно устраивать дела своего легкомысленного мужа, чтобы сохранить неудавшийся брак.
Такое неожиданное заявление застало всех врасплох. Чашка в руке Грейс дрогнула, и чай выплеснулся на платье.
Пытаясь сгладить неловкость, тётушка Розмари проговорила дрожащим голосом:
– Война… Столько изломанных судеб. Как подумаешь, что пришлось пережить всем…
Матиас Крэббс бросил на сестру проницательный взгляд.
– Да-а-а, – протянул он задумчиво, откидываясь в кресле. – Кто-то погибает на войне с честью и удостаивается наград. Это служит утешением его семье. А кому-то, как, например, Аллану Уоллесу, недостаёт ума добраться до линии фронта. Помнишь такого, Розмари? Он вроде бы ухаживал за тобой перед началом войны. Сын разорившегося виконта, который пытался спасти поместье тем, что собирался разводить породистых свиней. Именно я способствовал тому, чтобы этот недотёпа попал на фронт и принёс пользу своей стране, а не отсиживался в свинарнике. Переговорил кое с кем в нужное время. Только без толку – Уоллес свалился в окоп и сломал шею, даже не добравшись до передовой. Глупость несусветная, конечно, да что поделать. Думаю, оно и к лучшему, пользы на фронте от него не было бы никакой.
Тётушка Розмари всё это время, пока Матиас Крэббс рассказывал о судьбе несчастного, молча смотрела на брата, и по лицу её невозможно было ничего прочесть. Она не говорила ни слова, взгляд её был непроницаем. Чай стыл в её чашке, но она не сделала ни глотка с того момента, как в гостиной прозвучало имя Аллана Уоллеса.
Когда старый Крэббс закончил свою обличительную, наполненную издевательским сарказмом речь, у тётушки Розмари как-то странно искривились губы, и она охрипшим голосом произнесла:
– Но это же неправда! Он пошёл на фронт добровольцем. Я это точно знаю. Аллан сам мне об этом говорил.
– Как же! – усмехнулся Матиас Крэббс с непонятным злорадством. – Да его чуть ли не силком пришлось тащить. Позор, да и только. Старого Уоллеса именно это и подкосило. Слёг, и больше не вставал. И я его понимаю – каково это, когда собственные дети ввергают тебя в бесчестье?!
В гостиной повисла тишина, которую вскоре нарушил Филипп. С непроницаемым видом он решительно поставил чашку с чаем на столик, игнорируя предупредительный взгляд сестры.
– А как же быть с теми, кто вернулся с поля боя без наград и почестей, но вместе с тем потерял здоровье?
– Ты, Филипп, наверное, имеешь в виду твоего дядюшку Себастьяна? – поинтересовался Матиас Крэббс, не глядя на сына.
– Да, я говорю и о нём, и о множестве других, кого искалечила война и лишила возможности вести привычный образ жизни.
– Смею заметить, война всех лишила возможности вести привычный образ жизни. Но она закончилась шестнадцать лет назад. Те, кто был способен хоть на что-то, кроме кропания никчёмных стишков, сумели добиться многого. Даже те, кто столкнулся с последствиями войны и оказался в самых невыгодных условиях. Да хотя бы взять моего соседа, владельца Эштон-хаус, чьи земли граничат с Гриффин-холлом. Получив в наследство практически один долги, налоги и старый дом с протекающей крышей, Джереми Эштон сумел возродить поместье к жизни. Исключительно своим трудом, хотя и удивительно было ожидать, что человек его воспитания способен стать грамотным землевладельцем. Кстати, Вивиан, милая, по-моему, ты знакома с мистером Эштоном? Он упоминал об этом, когда заходил сегодня днём.
Вивиан не слишком вежливо пожала плечами.
– Я пригласил его на ужин, – старый Крэббс выглядел довольным, сообщая этот факт. – Весьма дельный молодой человек. И с отличными манерами, что в наше время, к сожалению, можно сказать не обо всех молодых людях, – и он бросил многозначительный взгляд на Филиппа.
К этому моменту чаепитие давно уже превратилось в пытку для всех присутствующих. Тётушка Розмари, отпивая мелкими глоточками остывший чай, старалась не смотреть на брата. Близнецы с отсутствующим видом уставились на огонь, Вивиан нервно теребила подвески серебряного браслета. Себастьян неосознанно потирал больное колено и старался не привлекать к себе внимание. Только хмурая Грейс размеренно поглощала один за другим сэндвичи, не замечая, как крошки сыплются на подол её платья. Матиас Крэббс неодобрительно смерил взглядом её расплывшуюся фигуру и вздохнул.
– Я немного устал, – объявил он капризным тоном, будто родственники намеренно утомили его. – К ужину у нас будет ещё один гость – гостья, которую я хочу представить вам всем. А после ужина я, как и обещал, вознагражу каждого из вас. Надеюсь, что мои дары вас не разочаруют, и вы не пожалеете, что навестили старика в его скромной обители, – и он рассмеялся от высокопарности своих слов.
Присутствующие оживились, всеми силами стараясь скрыть это за деланым равнодушием, а тётушка Розмари с детской непосредственностью воскликнула:
– Гостья, Матиас? Кто же это? Ты что, написал кому-то ещё?
Но старый Крэббс уже покидал гостиную, пряча удовлетворённую улыбку и стараясь двигаться размеренно, без лишней спешки, как и подобает почтенному пожилому джентльмену.
Глава шестая, в которой Вивиан Крэббс получает пугающую информацию, близнецы вспоминают детство, а Айрис Белфорт демонстрирует твёрдость своих намерений
Время до ужина тянулось для Вивиан бесконечно. Она передумала уезжать из Гриффин-холла вечерним поездом, и теперь бесцельно бродила по дому, не в силах сидеть одна в комнате.
В сад было не выйти из-за непрекращающегося дождя, и девушка была бы рада любой компании, только б не находиться наедине со своими мыслями, но все гости сразу после чаепития разошлись.
Впрочем, в библиотеке, обложившись со всех сторон раскрытыми книгами, продолжал свои малопонятные занятия Себастьян Крэббс. У Вивиан мелькнула мысль поговорить с ним об отце – всё же они были родными братьями, – но она быстро отказалась от неё. У Себастьяна Крэббса был какой-то неприкаянный, страдальческий вид, а такие люди вызывали у неё жалостливые чувства, да и беседа с ним вряд ли могла бы её развлечь.
Тётушка Розмари на роль приятного собеседника тоже явно не годилась. Она вообще относилась к тем пожилым леди, которых Вивиан считала крайне утомительными особами. Такие вечно не в меру оживлённые, суетливые старушенции могут кого угодно довести до помешательства своей вздорной болтовнёй и ветхозаветными назиданиями.
Близнецы, так те вообще сразу после того, как старый Крэббс покинул гостиную, переглянулись и скрылись в неизвестном направлении. Вивиан, не имевшая ни сестёр, ни братьев, от этой молчаливой слаженности действий ощутила неведомую ей ранее сиротливость.
Лучше всего скоротать время ей помог бы Майкл. В нём она чувствовала нечто родственное себе. Он, так же, как и она, старался жить легко и беззаботно, без напрасных раздумий и сожалений, и ценил жизнь за её щедрость. Зная Майкла всего несколько часов, она с удовольствием принимала его двусмысленные, на грани приличий, тяжеловесные комплименты, и искренне задавалась вопросом, что же он нашёл в её бесцветной кузине.
Поднявшись на второй этаж, она сняла туфли и босиком, на цыпочках, подошла к дверям комнаты, где расположились супруги Хоггарт. Медленно нагнувшись, Вивиан прислушалась. Из комнаты не доносилось ни звука. Ни Майкла, ни Грейс там, по всей видимости, не было.
За этим занятием и застал её Симмонс. Неслышно появившись в коридоре, он громко откашлялся и невозмутимо провозгласил: «Мисс Крэббс просят к телефону. С вами желает говорить миссис Фостер из Калифорнии».
Найдя в себе силы не покраснеть и чувствуя осуждающий взгляд дворецкого, Вивиан, чертыхаясь вполголоса, надела туфли и спустилась в холл.
Уже берясь за трубку, она увидела в просвет между половинками ширмы, отделяющей гостиную от холла, незнакомую женщину, которая стремительно удалялась в сторону библиотеки. Высокая, стройная, в коричневом твидовом костюме и маленькой шляпке, незнакомка двигалась по дому так, словно не раз уже бывала здесь.
– Алло! Алло, Вивиан?! Ты слышишь меня, дорогая? – из трубки умоляюще доносился голос миссис Фостер.
– Да, мама, я слышу тебя. Поздравляю с бракосочетанием, – будничным тоном произнесла Вивиан, всё ещё ломая голову над тем, кем же была увиденная ею молодая особа. – Как ты? Всё прошло хорошо? Вы с Реджи ещё не уехали в Гонолулу?
– О, свадьба была роскошная! Ты не представляешь, кого пригласил Реджинальд! Я просто глазам своим не поверила, когда… – нервозные нотки пропали из голоса миссис Фостер, и она принялась перечислять именитых гостей, присутствовавших на свадьбе.
Вивиан, хорошо зная мать, дала ей выговориться, умеренно повосхищалась, задала несколько уточняющих вопросов по поводу наряда невесты и выслушала все подробности свежих светских сплетен. С кем-либо другим такой разговор мог бы стать достаточно долгим и утомительным, но миссис Фостер неизменно была куда-нибудь приглашена – выпить пару коктейлей, поужинать в ресторане или посмотреть нашумевшую пьесу, – так что все события излагала максимально коротко и ёмко. В этой же репортёрской манере она сообщила дочери о том, что её усердно разыскивают двое настойчивых молодых людей.
– И ты знаешь, дорогая, они не сумели произвести на меня благоприятное впечатление, – в голосе миссис Фостер прозвучал кроткий упрёк. – Я считаю, тебе нужно больше заботиться о том, чтобы выбирать из своего окружения достойных молодых людей. Конечно, тебе виднее, в конце концов, моя юность позади, да и жизнь не стоит на месте, но хорошие манеры ещё…
У Вивиан похолодело внутри. Она перебила мать, стараясь, чтобы та не заметила ужаса в её голосе:
– Они представились?
– Кто, дорогая? – удивилась миссис Фостер, уже перескочившая на новую тему.
– Эти молодые люди.
– Вот только не говори мне, что ты всерьёз заинтересована кем-то из них, – упрёк превратился в осуждение. – Я уверена, что и Реджи этого не одобрит, а я теперь, знаешь ли, вынуждена считаться с его мнением.
– Мама, просто скажи, они назвали себя? И что они, вообще, хотели?
– Не помню, дорогая, вот совершенно вылетело из головы, – беседа успела наскучить миссис Фостер, и она торопилась её завершить. – Давай мы поговорим об этом, когда ты вернёшься домой. Я немного задержалась и уже прилично опаздываю к Вентвортам.
– Мама, стой! – Вивиан почти кричала, зная, как та любит неожиданно для собеседника заканчивать разговор. – Ты сказала им, где я сейчас? Постарайся вспомнить, это очень важно!
– Ну, конечно же, нет! – возмутилась миссис Фостер. – Я же говорю тебе, мне они совершенно не понравились. Я объяснила им, что ты решила навестить дедушку, но деталей уточнять не стала. Ну, всё, целую, дорогая, мне нужно бежать! Реджи уже начинает на меня злиться.
Связь со щелчком оборвалась. Вивиан, прижавшись лбом к гладкой прохладной стене, осталась стоять с телефонной трубкой в руке.
