Вечерний час пик уже схлынул (а уже темнеть начинало), так что место в электропоезде нам нашлось – да и ехать то всего две остановки. Выйдя – точнее, вывалившись на нужной остановке – мы увидели высотки, подступающие прямо к станции вплотную, начинающие загораться окна, да каких-то местных парубков, тусующихся у края платформы.
В общем-то – мы не из тех, на кого хочется напасть ночью. Два мужика, за сорок, вполне себе конкретных. Знаю точно – на Кавказе с нами никто связываться бы не стал. Но здесь не Кавказ. Здесь люди развращены полной безнаказанностью.
– Куда?
– Через дорогу. Недалеко
Перейдя пути – прямо по настилу – я оглянулся, и увидел, что парубки пошли за нами…
Вопрос даже не в том, что они опасны. Вопрос в том, что неохота привлекать внимания полиции. А если будет разборка – привлечем…
– Прикроешь? – негромко спросил я Юрца?
– Давай.
Я сбросил рюкзак ему на руки, резко развернулся – и пошел навстречу шпане
– Закурить есть?
…
– Закурить, спрашиваю, есть?
Я спрашивал по-русски. Не выдержав психической атаки, шпана отвалила…
***
Дядя Миша – жил в самой обычной трехкомнатной квартире на одном из верхних этажей неновой двадцатиэтажки. Правда, за самой обычной, задрипранной дверью – скрывалась еще одна, из прочной стали. Девять из десяти аргентинцев – никогда не дали бы себе труд поставить такую дверь. Но дядя Миша поставил – деловой, значит. Я кое-кого из русских в Латинской Америке знаю – либо деловые, либо бекпекеры, то есть бедные студенты, автостопщики, путешествующие с рюкзаком. Нормально нам не живется…
Юра постучал в дверь, довольно сильно. Сначала – никто не ответил. Потом – раздалось какое-то шуршание и вдруг голос у самого уха, четкий и громкий – я аж подпрыгнул…
– Юра, это кто с тобой
– Друг
– Мне он не нравится.
Юра хмыкнул
– Мне тоже. Открывай, дядя Миша, я за него отвечаю…
Молчание. Я уже думал, что нам не откроют, как вдруг залязгали засовы и болты, и дверь открылась. Пожилой, полный еврей с глазами навыкате, – смотрел на нас глазами испуганной мыши…
– Юра, кто он? – спросил еврей – давно его знаешь?
– Давно, дядь Миш.
– Юра, он не одессит
– Я москаль – внес ясность я
Еврей – тяжело вздохнул и снял последнюю цепочку.
***
Дядя Миша оказался полным, даже болезненно полным, одышливым. В квартире было не прибрано, обстановка – поздний СССР с местным колоритом, то есть много лишнего, вместо ковра на стене – какие-то разноцветные циновки, на которых индейские орнаменты и сюжеты. В целом – квартира не производила впечатление богатства, она производила впечатление бесвкусицы и тоски по дому…
Когда еврей повернулся, чтобы провести нас в комнату, я увидел в его руке револьвер. Сразу опознал – Доберман, самый дешевый. Здесь есть производство дешевых револьверов тридцать восьмого и двадцать второго калибра для пастухов – гаучо. Дорогое им не надо, да и денег у них особо нет – сугубо утилитарная вещь для защиты от зверя и недоброго человека. Кстати, чем Аргентина на Россию похожа – это наличием в своем составе огромных, почти неосвоенных территорий. Здесь это пампасы – недобрая, почти безлесая земля, продуваемая антарктическими ветрами, выжить сложнее чем в тайге – лес все-таки защищает и дает пропитание и человеку и зверю. Вся Аргентина – это несколько крупных городов и почти не обжитые территории, где есть только фермеры и скотоводы.
Дядя Миша…
Еврей поднял палец и проследовал на кухню. На ногах у него были шлепанцы без задника…
– Это и есть твой человек? – раздраженно прошептал я. – Ничего себе…
Юрец показал большой палец. Я посмотрел туда, куда ушел толстяк.
– Может, он в полицию звонит? Или – братве?
Юрец отрицательно покачал головой.
Дядя Миша – появился в обнимку с большой бутылкой Смирновки.
– Вы только поймите меня правильно… – сказал он, хлопая глазами – но надо за встречу выпить. И сейчас мы вот этого поросеночка… лишим девственности.
Он достал какую-то штуку, сильно похожую на помпу, которой добывают воду из больших баллонов, и пристроил ее вместо пробки.
– А! – с гордостью сказал он.
Дядя Миша посмотрел на меня, я отрицательно покачал головой
– Не пью.
Еврей перевел взгляд на Юрца.
– Дядя Миш, я на работе…
Дядя Миша переводил взгляд с меня на Юрца и обратно.
– Ох… чует мое сердце старого диссидента знакомый запах Родины. И конторы. С кем ты связался, Юрочка…
– Дядь Миш, он друг.
– Друг… все они друзья… до случая.
Еврей со скорбью в глазах посмотрел на меня.
– Ладно… говорите… какое у вас к дяде Мише Либерзону дело…
