Ширли Лендинг – 2

Встреча летом 2018 года

– Привет, – сказала Линда, – как всегда, без предупреждения входя в кухню Ширли. Та как раз готовила ужин, и, хотя это была всего лишь пицца, купленная в ближайшем супермаркете, и разогреваемая теперь в СВЧ-печке, дверь в садик была распахнута. Ширли не хотелось добавлять к знойному воздуху даже относительно слабый запах готовки. Даже вечером всё ещё оставался, хотя и немного ослабленный, жар летнего солнца. – На меня хватит? Хоть четверть порции? Я с дороги голодная. Представляешь, в автобусе сломался кондишн, и все умирали от жары, а я должна была изображать то же самое, чтобы не выделяться. И мне так надоело, что я взяла и бросила. Сижу, как ни в чём не бывало. Заготовила фразу, что, де, нам, туарегам, такая жара кажется зимней прохладой – в Сахаре-то! – и жду, что кто-то удивится и задаст вопрос. А никто и внимания не обратил. Им было не до того.

– Ах, ты… – потеряла все слова Ширли, уронив от неожиданности прихватку, которой собиралась через две минуты вынимать блюдо из печки, – поганка! Три месяца ни слова, ни по телефону, ни по мейлу, ни в вотсапе, ни в телеграме, ни в мессенджере фейсбука, нигде! Это я ещё посмотрю, стоит ли тебе выделять хоть треть порции…

– Да мне хватит и четверти!

– Тем более!

– Ничего не тем более! Четверть меньше трети. Забыла арифметику за пятый класс?

– Ты можешь помнить арифметику за пятый класс… и даже помнить, что мы проходили дроби именно в пятом классе, с тебя станется. Я-то этого точно не помню. Но эти жалкие придирки не похожи на оправдания твоего пропадания! Так что я ещё подумаю, отдавать ли тебе хоть половину пиццы! Не говоря уже о трети или четверти!

– Ты меня разыгрываешь! – услышав про половину пиццы, догадалась Линда, и кинулась обниматься.

– Не вздумай… ох… наступить на мою прихваточку, – сдавленно просипела Ширли. – Мой оскорблённый дух не даст тебе пиццы вовеки веков веков веков…

– Ох, прости, – Линда поспешно ослабила силу объятий, – прости, не наступать на что?

– Вот на это, – буркнула Ширли, выскальзывая из объятий Линды, нагибаясь и безуспешно пытаясь выдернуть прихватку из под изящной босоножки Линды. – Отдай, гадкая девчонка! Ты специально!

– Ой, прости ещё раз, – Линда поспешно приподняла подошву и Ширли завладела вышитой толстенькой тряпочкой, – я всё ещё то и дело забываю слова, которые помню только из твоей памяти, а сама их заново не освоила. Даже не забываю, но они как чужие, иностранные. Вот и «prihvatochka» звучит как-то незнакомо.

– А это и есть иностранное слово, – буркнула Ширли. Ей стало неловко, что она в очередной раз напомнила Линде, кем та на самом деле является. Хотя та сама же начала с этого, рассказав случай в автобусе. Всё равно нехорошо. Линда потому первая и выставляет всё время свою особенность, что её больно ранит, когда ей напоминают, даже нечаянно, другие. Вернее, напоминает Линда, потому что никто больше об этом не знает. Надо надеяться, за время, что они не виделись, Линде не пришло в голову сходить на рентген, или поучаствовать в каких-нибудь спортивных соревнованиях, или сделать ещё какую-нибудь глупость, которая могла привести к её разоблачению. – Русское слово. Приобрела вместе с самой прихваткой на базаре в Москве. Слово «tack» мне не нравится. Вызывает ассоциацию с чем-то армейским. А надпись, которая на ней вышита, вообще, прикинь, по-чувашски. Вот, смотри, «Апачĕ тутлă пултăр», звучит как «Apache tutla pultar», хотя апачи тут ни при чём. Вот эти три, с дужками сверху, краткие. Ну, такие гласные, которые почти как согласные. Пословный перевод «еду держать, ну, или подавать, чтобы». А чуваши, мне та чувашка на базаре рассказала, это небольшой народ в России, у них есть своя республика, своя религия, хотя религиозных, таких, сохранилось мало, больше атеистов, православных, меньше мусульман, в общем, все есть. Народ, родственный татарам. Но успел ассимилироваться с финскими племенами, которые тогда жили на Волге. Язык вроде как тюркский, но сильно отличается от прочих тюрок, то есть турок, азербайджанцев, и многих других. Потому что их ветвь от общетюркской отделилась в районе нулевого года. Они тогда были частью гуннов, но мигрировали из Западной Монголии в Южный Казахстан.

– Это какая-то торговка на рынке всё помнит? – против воли удивилась Линда. – Ей что, две тысячи лет? Или у них такая родовая память?

– Нет, это я уже в интернете потом посмотрела, – призналась Ширли. – С родовой памятью у них не так хорошо. Даже та религия, которая «традиционная», и которой уже мало осталось, она древняя по сравнению с насаждаемыми православием и атеизмом. И то она у них, самое ранее, с девятого века. И позже. Частично даже с девятнадцатого. Это такой шаманизм, как у наших индейцев, но притом монотеистический. Наверное, под влиянием ислама.

– Это всё, конечно, интересно, – медленно сказала Линда. – Но, прости, не самое интересное. Я тебя не видела чёрт знает сколько времени, так что расскажи лучше, сестрёнка, как ты живёшь? У меня, как ты помнишь, был кризис самоидентификации, и я отправилась бродить по Земному шарику, стараясь найти своё место в жизни. Чтобы не быть повторением тебя. Правда, оставаясь на связи, чтобы иногда, по твоей настоятельной просьбе, прилетать поучаствовать в клипе, где тебе требовался двойник. А потом кризис углубился. Мне показалось, ты уж извини, что ты подсознательно специально придумываешь такие сюжеты для клипов, чтобы там потребовался двойник. Чтобы, соответственно, вызвать меня. Но мне нужно было самой разобраться в себе. Если я это сделаю с твоей помощью, понимаешь, у меня было такое чувство, что тогда я стану ещё более зависимой от тебя. Ты мне ничего плохого не сделала, но это от меня не зависит. Лучше честно сказать, что вот так оно обстояло. И я после последнего нашего совместного клипа обрубила все концы и исчезла. Аккаунты удалила, свои номера поменяла, а твои, извини, стёрла. Записку, правда, на твоём ноуте написала. Ты её нашла? – вдруг забеспокоилась Линда, ужаснувшись от мысли, что записка пропала и она, выходит, исчезла, не оставив следов.

– Нашла, успокойся, – буркнула Ширли, которая внутри себя, наоборот, радовалась, что удалось отвлечь внимание Линды от темы пиццы, которой Линде, при её кремнийорганической физиологии, требовалось гораздо меньше, чем Ширли. Зато она втихомолку, без свидетелей, дополняла обычную еду какой-то силиконовой гадостью. Очень тщательно избегая посторонних взглядов. И даже Ширли не рассказывала, что и как. Отказываясь даже подумать о том, чтобы как-то этот процесс подогнать под обычную пищу, как-то облагородить вид и вкус. Не лезь к ней никто по этому поводу, и всё. Например, Ширли даже не знала, что это вообще – нечто, синтезированное на Луне специально для неё селенитами… Понятно, не подумавшими об учёте эстетической составляющей… хотя не так уж и понятно, земную культуру они через телепередачи должны были хорошо изучить… Или Сином, тоже не подумавшим, за что убить его мало – такую подлянку устроить!.. Но в обоих случаях это было бы интересно. Потому что означало бы, что Линда вынуждена время от времени контактировать с Девилом. Или он ей предоставил свободный проход. Или это может быть купленная уже на Земле смазка для каких-нибудь механизмов, случайно подошедшая по составу. Вся эта тема была табуирована. Надо же было самой Линде пошутить на тему, затрагивающую её исключительность, когда она любые намёки на это очень болезненно воспринимает! Но, вроде, удалось не показать ей, что она, Ширли, замечает их и даже случайные намёки на них. – Радости, как ты понимаешь, это мне не доставило. Но, раз от тебя не зависит, что ты не хочешь принимать помощь от горячо любящей тебя сестры, что ж, самоидентифицируйся сама. Погоди, так ты, может, уже? Потому и приехала? – в её голосе зазвучала растущая радость. Она даже не обратила внимания на то, что печка перестала гудеть и пора доставать пиццу.

– Нет. – Теперь был черёд Линды хмуриться. – Это ты успокойся. Ещё нет. Я приехала потому, что мне стало за тебя тревожно. Показалось, что это как раз тебе нужна помощь. Пока я там решаю свои психические проблемы. Отложила их на потом и приехала вот. Я права? Или почудилось? Кстати, вынимай, что ты там готовишь.

Опять она эту шутку вспомнила, – расстроилась Ширли. – А как выкручиваться будет, если ей и правда дать кусок пиццы? – Но решила просто не обращаться внимания. У неё самой проблемы, в конце концов!

– Не знаю даже, – задумалась она над предложением помощи. – И да, и нет. Всё-таки помощь мне, наверное, не нужна, а вот совет, может, и нужен. Дело не очень важное… А может, оно только на первый взгляд неважное… В общем, я расскажу. Объявился тут один фанат…

Визуализатор

Зовут его, он как-то подозрительно сказал, на разных языках по-разному. По-китайски Та Нан. По-гэльски Дану. В каком-то эпосе, ирландском, исландском, были «племена богини Дану», это которые жили там раньше, доисторические. На маори он Равана, это какой-то персонаж индийского эпоса. Не маорийского. Совпадение. И в особенности совпадение, что среди этих разноязычных имён есть Конан, это как известный персонаж фэнтези, Конан-варвар. И ещё есть японский мультсериал про мальчика с таким именем. Впрочем, оно, небось, взято у того же Конана-варвара. Короче, он не против зваться Конаном, это самое английское имя из всех. Он же не китаец.

Нет, совсем не похож на Дэвила Сина. Он в прошлом, и там останется. Отстань, откуда я знаю, что у нас ним будет или не будет. Я же тебе по порядку рассказываю, а ты хочешь забежать вперёд.

В общем, этим длинным вступлением про своё имя этот условный Конан меня несколько утомил, и я уже собиралась попрощаться и прекратить переписку, но оказалось, что он не просто так хочет познакомиться. Типа погреться в лучах славы, или посмотреть вблизи на объект фанатения. Он, вообще-то, изобретатель, и как изобрёл последний свой прибамбас, так и подумал обо мне. То есть он был бы для меня, как ему кажется, жутко полезный. И он его описал, да ещё возможный сценарий клипа с применением этого прибамбаса.

Значит, так. Это штука вроде плёнки, немного пожёстче, чем полиэтилен, из которого пакеты, но всё же гнётся. Примерно как принтерная бумага, но прочнее на разрыв. И она на самом деле многослойная, хотя не знаю, где там уместить много слоёв, она довольно тонкая и прозрачная. Но не совсем, а там возникает дополнительное изображение. Если на неё попадают ультразвуковые волны, она их визуализирует. Прикинь, на самом деле это изобретение должно заменить аппараты УЗИ. Медицинские, ну про эти все знают, и промышленные, которые, оказывается, применяются для поиска дефектов в разных деталях, трубах и всё такое. Потому он просит соблюдать ужасную секретность, чтобы никто не знал. А уж после клип, если удастся с помощью этой штуки снять, может послужить рекламой заодно новому материалу.

Я сперва не взяла в толк, зачем мне эта штука и какой клип с ней можно снять. Но он быстро объяснил. Он, вообще-то, не совсем уж зануда, только с именем навёл зачем-то туману. Он заметил, оказывается, что я люблю играть куклу. Марионетку, которая в сюжете освобождается от оков, всех этих верёвочек. Как символ. Или куклу в стеклянном шаре, механическую игрушку, которая тоже разбивает его и оживает. Так вот, если лист этой его штуки в виде кольца нацепить на сустав руки или ноги, скажем, локоть или колено, и добавить ультразвуку, например, взять в карман отпугиватель комаров, будет виден сустав, как на рентгене. Или как у скелета. Причём особенность этого визуализатора такая, что изображение словно бы металлическое слегка, ну, с таким металлическим блеском. И дальше изображай себе марионетку. Очень натуральную. Это я уже рассказываю по своему впечатлению от этой штуки.

Что? То же самое нарисовать на компьютере?

Конечно, можно. На компьютере всё можно нарисовать. Но дольше, дороже, и если кто знает технологию, по каким-то деталям догадается. Впрочем, это-то уже неважно, пускай себе все думают, что нарисовано. Но время и деньги. Он эту вещь бесплатно привезёт.

Я согласилась, и он привёз.

Ах, да, сценарий. Персонажи там из Пиноккио. Ну, почти что из Пиноккио. Только он Манджафоко – помнишь там такой звероватый кукольник, владелец кукольного театра, с длинной бородой – так Конан, во-первых, перезвал его в Барбудоса, потому что имя Манджафоко ему не понравилось. Намекает на какое-то матерное ругательство. Он не знает, это по-итальянски оно и есть, или случайно вышло, но по-английски лучше таких намёков не допускать и матушку Барбудоса не трогать. А ещё он сделал его ещё больше. Он и в сказке по сравнению с куклами великан, но у Конана он прямо с дом величиной. Как и было в сказке, Барбудос вешает Пиноккио на гвоздь, за срыв представления, чтобы потом пустить на дрова. Там в одном месте упоминается единственная кукла женского пола, Розаура. Вот это вроде как я. Играя на флейте и танцуя, чего, правда, в сказке не было, Розаура усыпляет Барбудоса, утаскивает у него ключи от цепей, которыми он сковал Пиноккио… этого тоже не было в сказке, но там зато у владельца театра были куклы-полицейские, значит, наручники вполне уместны… волшебством флейты и танца снимает Пиноккио с гвоздя, отпирает замки на цепях, приводит в чувство и восполняет его запас сил, и они убегают. Потому что, возможно, Пиноккио знает выход из большой пещеры, в которой размещается театр. А может, Розаура тоже знала, но не осмеливалась сбежать, а тут серьёзный повод появился, спасти Пиноккио. Проснувшийся Барбудос гонится за ними, но, увидев, что они уже у выхода, кидает башмак. Они пригибаются, или даже падают на землю, и башмаком их не убивает, но он отскакивает от земли и, долетев до выхода, закупоривает его. Пиноккио пытается подвинуть мегабашмак, не получается, Барбудос стремительно догоняет, а может, наоборот, увидев, что случилось, начинает приближаться медленно и зловеще. Розаура опять берётся за флейту. Сперва музыкой тормозит или даже на время останавливает Барбудоса, потом сдвигает башмак игрой на флейте, и они триумфально выбегают из пещеры, а там солнышко и природа. Барбудосу из пещеры ходу нет – выход слишком мал для него. Он – отвратительное порождение самой пещеры. Вероятно, сперва просто ел всех, кто приходил, а потом посетители стали редки. Тогда он сперва стал разводить людей, как скот, на еду, а потом и представления стал заставлять разыгрывать для собственного удовольствия. Так делают со своими подданными, в обобщённом смысле, все диктаторы. Барбудос пытается пролезть в дыру, расковыривая её, вырывая куски из стены пещеры, и её потолок падает. Вид снаружи – гора оседает, из пещеры выдувает клубы пыли, дикий вопль. Или без вопля. Только грохот. И тут, наконец, они снимают повязки – и обнаруживается, что у них нормальные суставы, а не лишённые кожи и мяса. Нет, не снимают – это было бы разоблачение технологии – а просто повязки исчезают. Т.е. суставы сами собой восстанавливаются. Или не сами, а опять под действием флейты. А в пещере они с трудом передвигаются несколько механично, в стиле танца роботов, из-за колдовства с суставами. Барбудоса или атмосферы самой пещеры. Ничего так сюжет, если сделать соответствующую музыку.

Сам Конан хотел было сыграть Пиноккио, но без капризов уступил. Типа он доволен тем, что был полезен, и всё. Музыку я написала, Розауру сыграла. Собственно, там нет слов, так что неизвестно, как меня там зовут. И намёк на Пиноккио только слегка длинноватым носом. Он не деревянный, а то с суставами непонятно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.