Мне остается лишь закатить глаза и отправиться в ванную отмывать запах костра, въевшийся в кожу.
Через полчаса водных процедур, что очистили не только тело, но и сознание, я выхожу из ванной и упираюсь в его взгляд, который не стесняясь ощупывает меня. Самые длинные пижамные шорты, что я нашла в своем чемодане, кажутся жутко короткими, а футболка как специально слишком прилипает к телу. Как дурочка ускоряю шаг и забираюсь под одеяло.
Ухмылка, от которой мне становится совсем душно, и насмешливая фраза:
– Какая шустрая.
Не комментируя его слова, залипаю в телефон и делаю вид, что меня очень интересует лента новостей.
Только когда Никита уходит в душ, я наконец выдыхаю. Я даже не могла подумать, что будет так непросто!
Минут через двадцать стихает вода, и я автоматически напрягаюсь. Но когда он, взбивая небрежно разбросанные мокрые пряди, выходит в одном полотенце на бедрах, я впадаю в ступор. Выглядит Никки совсем не так, как я привыкла. Сейчас язык не повернется назвать его «сладенький» – скорее, «мокренький», «голенький» … Пипец! Я просто кожей чувствую, что на нем нет одежды, и моментально забываю, как дышать.
«Вдох-выдох» – командую себе, но не получается выполнить простое действие. Я замерла и невоспитанно прилипла взглядом к его телу.
– Ты чего зависла?!
Я заглатываю воздух вместе с насмешкой и начинаю приходить в чувство, жутко ругая саму себя за такое глупое поведение.
– Нравлюсь?!
Вот же самонадеянный балбес!
– Нет! – вру я. – Я просто в шоке от твоей наглости!
Вскинутая бровь, искривленные губы вместо вопроса.
– Надо проявлять ко мне уважение и не выходить из ванной голым.
– Разве я голый?!
Нечаянно снова упираюсь в его кубики на животе и начинаю их считать, тут же осознаю, что я совсем сдурела, испуганно отскакиваю от них и, утыкаясь в насмешливый взгляд, опять отлетаю, и пытаюсь найти что-то нейтральное, а не скакать послушным мячиком из стороны в сторону.
– Разве на тебе есть одежда?!
Как хорошо, что в комнате полумрак и он скрывает мои зардевшиеся щеки.
– На мне полотенце.
Я устала от наших пикировок и тихо выдыхаю:
– Пожалуйста.
Наверно, просьба звучит слишком отчаянно, потому что он перестает мучить меня своим остроумием и, прихватив одежду, скрывается в ванной.
Во избежание новых эксцессов я тут же откладываю телефон и, повернувшись к стенке, укладываюсь спать. Да, время совсем детское, но иногда не грех лечь пораньше, тем более прошлой ночью я спала очень мало.
7 глава
Просыпаюсь первый и, едва открываю глаза, пользуясь возможностью, залипаю на девчонку, спящую напротив. Жара и бессознательное состояние сделали свое дело: она и одеяло спят порознь.
Вот вроде чего я там не видел?! Но на ее красивое тело, как на огонь и воду, можно смотреть бесконечно. Длинные стройные ноги с идеально гладкой кожей, к которой хочется прикоснуться и которая словно просит почувствовать ее на ощупь; задравшаяся футболка, приоткрывающая плоский живот, натянута на соблазнительной груди, заставляющей кровь быстрее перемещаться по венам; волосы, раскиданные на подушке, запах которых впитался в мое подсознание и волнует; чуть-чуть приоткрытые манящие губы, беспардонно напоминающие о нашем поцелуе на брудершафт и зовущие его повторить.
Все, стоп. Пора охладиться в душе.
Встаю и, чтобы не дублировать вчерашний инцидент с эффектным появлением в полотенце, прихватываю с собой чистую одежду.
Отвисаю под прохладной водой, пока тараканы в моей голове послушно не разбредаются по своим местам.
Вернувшись в комнату, застаю Киру сидящей на кровати.
– Доброе утро!
Она зевает, прикрывая ладонью рот, и кивает еще не в состоянии говорить. Девчонка заспанная и взлохмаченная, но такая милая в этой своей домашней небрежности, которая не вызывает знакомого чувства брезгливости. Почему?! Потому что она естественная и привычная, и нет ощущения, что я оказался в замкнутом пространстве с незнакомкой, которую, встретив бы такой вчера, не пригласил бы к себе.
На завтрак мы направляемся в хозяйскую половину дома. Стучимся, входим и идем, наобум повинуясь своим вкусовым рецепторам.
Натыкаемся на просторную светлую гостиную с камином в углу и столом на восемь персон, накрытым для завтрака. Из примыкающей к ней кухни на звук нашего появления выходит женщина в возрасте и, приветливо улыбаясь, что-то бормочет по-польски.
Растягиваю губы в ответ и выдаю не стандартное «Hey», а консервативное «Morning».
Она зависает на мгновение, но потом произносит «Dzien dobry», после чего опять щебечет на своем. Пытаюсь разобрать сказанное, но понимаю, что ничего не понимаю. Н-да. Не люблю я общение на пальцах и идиотские улыбки а-ля «я не дурак, но ничего не понял», но, похоже, сегодня именно такой вариант.
Жестами и в сопровождении непереводимой игры слов хозяйка приглашает нас к столу. Мы послушно проходим.
Копирую неопределенную улыбку Киры и перевожу взгляд на весьма аппетитное зрелище, чувствуя, как желудок напоминает мне, что он голоден.
На покрытой белой скатертью поверхности мясная сырная овощная нарезки. Домашний хлеб, хлопья, молоко, варенье, мед.
Устраиваемся напротив друг друга на красивых кремовых стульях, и я наблюдаю, как девушка с любопытством рассматривает расписанную глиняную посуду. Это в ее духе! Она бы сказала: «атмосферно!»
Откидываюсь на спинку и жду, когда мне подадут основное блюдо. За время моих рабочих наскоков в Польшу я узнал: поляки любят поесть и умеют вкусно готовить. Убедился в этом, попав в родительский дом к Яну на Рождество. На столе было несколько видов рыбы, мясных блюд, вкуснейшие сладости. Но и сейчас, смотря на аппетитную яичницу с беконом, глаз радуется. Делаю себе канапку: любимый поляками открытый бутерброд из всего, что вижу, и смотрю на Киру, отказавшуюся от глазуньи и хрустящую своим «сухим кормом» как ни в чем не бывало. Девушку никак не смущает ситуация, что на лопотание милой хозяйки мы можем лишь глупо улыбаться и предполагать, о чем она говорит. Хотя безусловно этой авантюристке не впервой находиться в неопределенном состоянии.
Завтрак и дальше протекает в непонятках. Чтобы не быть в полной прострации, я пытаюсь гуглить периодически звучащие слова, которые вызывают недоумение, и прихожу к мнению – не верь ушам своим. Что слышится, не всегда то и означает. Так например: если szklanka – «склянка» как-то напоминает вариант «стакан» и ogrod – «огород» очень близко к слову «сад», то grzeczny совсем не «грешный», а «вежливый», smutny – не «смутный», а «грустный», uroda – вообще не «уродливая», а «красота», pukac – не «пукать», а «стучать», naliesniki – не «наличники», а «блины», pierogi – не «пироги», а «пельмени», kostka – не «кость», а «кусок».
Покончив с едой и забавой «отгадай, что значит слово», которую я придумал, мы прощаемся по-польски «Dowidzenia!» и идем собираться в дорогу.
Болеславец – последний крупный польский город, и уже через полчаса мы приближаемся к непримечательной границе.
Информационный щит, еще один, и наш автомобиль въезжает на территорию Германии.
Сразу бросается в глаза лес из белых крутящихся монстров на фоне синего неба – ветроэлектростанции. Пейзажи Старого Света уже давно невозможно представить без мерно вращающихся лопастей «ветряных мельниц», преобразующих ветряную энергию в электрическую. Я, конечно, не разбираюсь в тонкостях экологии и не знаю преимуществ «зеленой» энергетики, но на обывательский взгляд эта медитативная картинка уродует пейзажи.
Смотрю на проложенный путь. Ближайший крупный город – Дрезден. По-хорошему надо бы его проехать по объездной, но почему-то подмывает сделать приятное девчонке «хочу все увидеть», и, поворачиваясь, кидаю как бы между прочим:
– Через сто километров Дрезден. Он есть в твоих планах?
Ее глаза загораются, как гирлянды на елке, а улыбка, летящая ко мне, достигает моего сердца.
