Мальчишки дружно рассмеялись.
– Гриша, ну что же вы стоите в дверях? – воскликнула Лиза. – Проходите.
Ярик дёрнул Лизу за рукав и шепнул:
– Мам, а почему ты не спросила, кто там?
Лиза задумчиво посмотрела на него и, пожав плечами, призналась:
– Забыла.
Гриша с коробкой в руках прошёл на кухню следом за Лизой.
– Гриша, пообедаете с нами? – спросила она.
– С удовольствием.
– Я сейчас быстренько макароны сварю. Вы любите макароны?
– Обожаю. А мы пока с ребятами вашу тахту починим.
– Да что вы! Не стоит.
– Стоит, а то у неё скоро ножки совсем отвалятся. На чём спать будете?
Лиза пожала плечами.
– А это вам, – добавил Гриша, – как обещал.
Он поставил на стол коробку. Лиза оторвалась от готовки и заглянула внутрь.
– Гриша! Ну, зачем?
– А что там? – воскликнул, вбегая на кухню, Игорёк. – Можно посмотреть?
Не дожидаясь позволения, он сунул нос в коробку и вытащил яркую цветастую чашку.
– Ух, ты!
– А мне? Я тоже хочу! – закричал Славик, влетевший на кухню вслед за братом.
– Тут на всех хватит, – успокоил его Гриша. – Ну, или почти на всех. Сервиз на шесть персон. Кому-то придётся довольствоваться старой чашкой.
– Ну, это уж мы как-нибудь переживём, – отозвалась Лиза. – Славик, осторожно, не разбей! Спасибо вам, Гриша.
– Да не за что. Кстати, я по поводу вас с начальником ДЭЗа договорился.
– Как, уже?
– С завтрашнего дня выходите на работу.
– Гриша. Я даже не знаю, как вас благодарить.
– Ну что вы!
Гриша изобразил улыбку, больше похожую на оскал, и вышел, а Лиза вернулась к плите.
– Людоед, – усмехнувшись, сказала она.
Народу в ресторане было немного. Обеденное время уже прошло, а до ужина оставалось ещё часа три-четыре. Небольшой уютный зал был обставлен добротной мебелью: дубовые столы, покрытые белоснежными скатертями, элегантные стулья «а ля Людовик XIV». Стены украшали произведения современного искусства, о значимости и ценности которого не спорит сегодня лишь ленивый.
За столиком у окна сидели две женщины. В первой можно было сразу узнать школьного завуча, хотя появление её в таком фешенебельном месте казалось весьма странным. Напротив завуча, спиной к выходу, сидела дама в элегантном тёмном платье. Обнажённую шею украшало дорогое монисто, на руках переливались богатые украшения: перстни, браслеты. Женщины пили кофе.
– Это просто уникальная находка, – тараторила завуч. – Я вам точно говорю. Такое встречается… я не знаю… в общем, редко встречается. Представляете, целых семь детей! И все мальчишки! Погодки, кроме самого младшего – там два года разница. И живут без отца!
– Бросил? – спросила женщина в тёмном.
– Нет. Он вроде как умер, я ещё не до конца выяснила. Но факт в том, что детей воспитывает одна мать. А она сама ещё девка молодая. Я поначалу даже не поверила, что у неё семеро по лавкам, пока она мне документы не показала.
– Выходит, одиночка?
– Вот именно!
– А другие родственники?
– Похоже, что никого. Да и знакомствами ещё не успели обзавестись – они только на днях из деревни приехали.
– Из деревни?
– Ну да. И здесь их никто пока не знает. Так что если вы поторопитесь…
– Я сама знаю, что мне делать.
– Да, конечно, но… Могу я рассчитывать?
– Можешь.
Женщина в тёмном достала из сумочки конверт и бросила его на стол. Завуч схватила конверт и заглянула внутрь. Пальцы её судорожно пересчитали лежащие в конверте купюры, и на лице возникло выражение облегчения. Она залпом допила кофе.
– Составь подробную справку: адрес, имена и прочее – сама знаешь, – сказала женщина в тёмном.
– Завтра же сделаю, – заверила завуч. – Как только…
– Сегодня, – оборвала её женщина в тёмном.
– Как скажете, Ада Георгиевна. Ну, так я побегу?
– Беги.
