Когда я въезжал в свой двор, мать моя Зийна встречала меня недоуменным взглядом.
– Сайдали, ты где это ездишь на велосипеде? – показывала она недовольство.
– Я ездил прокатиться. Чего ты переживаешь, – постарался я успокоить мать и поспешил уйти в свою комнату.
– Ты можешь ездить кататься, сколько хочешь, но это не значит, что ты можешь целый день не есть, – вдогонку поругала меня мать.
Я взглянул на часы и удивился – на часах было шесть часов вечера.
– Иди хоть теперь поешь! – крикнула мне в комнату с улицы мать, спустя минуту.
– Сейчас! – крикнул я в ответ и тут же прилег на кровати.
Немного чувствовалась усталость, но есть мне не хотелось.
– Здравствуйте, тетя Зийна! Дома он? – услышал я голос Арби с улицы в открытую дверь. Не может быть, чтобы он и сейчас спал! – добавил тот же голос уже у входа в мою комнату.
Конечно же спит, словно сурок! – добавил голос Турпалхана из-за спины Арби.
– Ты чего лежишь все время! Когда бы мы ни пришли ты спишь! Сколько можно? – возмущаясь, приблизился Арби к моей кровати.
Я его схватил резким движением и повалил рядом с собой на кровать.
– Во, дает! – взвизгнул Турпалхан.
– Турпалхан! Этот нарт Эрстхо хочет с нами побороться! – крикнул Арби Турпалхану.
– Я буду держать его за ноги, а ты вали его! – еще с большим азартом взвизгнув, набросился на меня и Турпалхан.
Мы долго боролись и катались по полу, пока мать Зийна не крикнула снова в комнату:
– Идите, поешьте сначала! А то этот оболтус с утра ничего не ел, катается неизвестно где!
– Как катается? – не понял Арби, которому, есть не давай, а дай расследовать что-нибудь.
Он ловко дернулся и вырвался из моих рук и помчался во двор к Зийне. Когда я с Турпалханом вышли к ним под небольшой летний навес с кухней, Арби уже закончил свое расследование.
– Итак, где ты был? Куда ездил на велике? – словно следователь по дознанию строго спросил Арби.
– Так, прокатился на велосипеде, – попытался я увернуться от ответа.
– Это что же, он нас за простаков держит? На велосипеде что, целый день катаются? Не многовато ли катаешься? – снова спросил Арби, взглянув на мать.
Зийна была очень даже довольна таким расследованием.
– Да, я ездил к Сулиману, – буркнул я, делая вид, что недоволен таким расследованием.
На самом деле я соврал лишь чуточку, потому как еще через несколько домов от дома Малижы как раз и находился дом нашего одноклассника, моего приятеля Сулимана.
– Ну, это я завтра узнаю! Я это дело так не оставлю! Следствие продолжается! – никак не успокаивался Арби на радость матери.
– Что же будем делать с Иван Архиповичем, он ведь сказал тебе не приходить в школу без матери? – спросил меня Арби, когда мы вышли на улицу и сели на лавочку.
– Не знаю, что-нибудь придумаю. Может, он к завтрашнему дню и забудет свои угрозы, – сказал я.
– Нет, он не забудет. Он хоть и старый, но голова его еще, ой, какая свежая. Я ему месяц назад обещал принести в школу фотобумагу. У меня дома завалялась в прошлом году пачка фотобумаги. Я забыл, а он вспомнил, – сказал Турпалхан.
– А ему зачем фотобумага? – не понял я.
– Ему-то она и в самом деле не нужна была, это Виталий Николаевич, физик наш фотографирует для школы, – пояснил Турпалхан.
– Ну, и что, отнес ты ему фотобумагу? – спросил я.
– Да, отнес десяток листов.
– А как же ты узнал, что в пачке всего десять листов?
– А я вытащил, посчитал и отнес.
– На свету?
– Да.
– Посчитал и отдал?
– Ну, да. Снова вложил листы в пачку и отнес.
Я вдруг захохотал, а Арби с Турпалханом, открыв рты, смотрели и не понимали ничего.
Так, ведь фотобумагу нельзя вытаскивать на свет! Только в полной темноте или при красном свете специального электрического фонаря. Зачем же мы тут даже ночью окна закрываем одеялами? – напомнил я ребятам.
Теперь они хохотали над поступком Турпалхна громче, чем я.
– А что, если и тебе завтра с фотобумагой пойти сдаваться к Ивану Архиповичу? – шутил Арби.
– Хорошо, только я сначала дам Турпалхану посчитать ее, чтобы быть уверенным в точном количестве, – смеялся я с друзьями.
И все же тяжелым осадком в подсознании у меня все время была мысль о завтрашней встрече с классным руководителем.
Утром я пришел в школу без опоздания, даже чуть раньше положенного, но Иван Архипович стоял возле главных входных дверей в школу словно стражник, заложив за спину руки, как обычно он это делал. Я хотел в общей массе учащихся пройти мимо, незаметно поздоровавшись, но острый глаз Ивана Архиповича точно определил меня в толпе и подозвал к себе.
– Здравствуйте! – подошел я к нему.
В это время Арби с Турпалханов подошли и попытались заступиться, но строгий голос классного руководителя отправил их в класс.
– Я тебе разве не говорил, чтобы без матери тебя в школе не было? Твоя болезнь несколько запущена! А тебе ведь скоро надо выпускные экзамены сдавать. Если твоя мать не найдет какое-нибудь лекарство от твоей болезни, ты не сдашь экзамены! Ну-ка, дай сюда свою сумку! – забрав мою сумку, он развернулся и пошел в учительскую.
Делать было нечего, я не мог себе позволить спорить с пожилым человеком.
