– Сартра или Камю, не помню точно.
Коля поперхнулся, забулькал и едва не стравил.
– Чума, твою мать, – сказал он.
19 января
– Прекрасно выглядишь, – сказал Горгоной.
Выглядела Юля, как обычно, слишком просто. Впрочем, ей было двадцать, и оставалась надежда зацепить папика.
Год назад Юле это почти удалось. Тогда Акемгоним вел у ее группы семинары по риторике. Сдав экзамен, Юля отправила Горгоною мэйл. Она интересовалась более глубоким постижением науки красноречия.
У Юли были кривые зубы, грудь третьего размера и длинные волосы. Еще у нее имелся полунищий беспонтовый мальчик. Временами Юля уходила от него к другим полунищим беспонтовым мальчикам.
Юля безумно хотела Акемгонима. Иногда Горгоной слышал чавканье ее киски.
Вскоре Юля рассказала Акемгониму, что еженедельно обзванивала своих бывших. Мол, бывшие оставались важной частью ее жизни. По мнению Горгоноя, это свидетельствовало о крепком нездоровье. Для порядка Акемгоним отбил ее у беспонтового мальчика. Побрезговав, он так и не дал Юле. Через пару дней Горгоной бросил Юлю, и она вернулась к мальчику.
– Спасибо, – сказала Юля и кривозубо заулыбалась. Она сощурилась и закосила к переносице невыразительными бледно-зелеными глазами. Вероятно, женщина думала, что глядела на Акемгонима с поволокой.
Горгоной опустил взгляд на третий размер. В глаза ему бросился дешевый маникюр фиолетового цвета.
– Я и не думала, что ты согласишься встретиться. Ты всегда так занят…
– Удачное стечение обстоятельств, не более. Я собирался в Ермоловский на «Портрет Дориана Грея». Спектакль отменили, и как раз ты пишешь. Как я мог упустить такой случай?
– Я рада тебя видеть. Несмотря на то, что ты… Несмотря на то, как мы расстались. Точнее, попрощались… В общем, я тебе очень рада.
– Что хорошего, какие новости? Помимо ветрянки.
– Как ты понял про ветрянку?
– Оспинка рядом с твоим ухом. Раньше ее не было.
– Ты так хорошо помнишь мое лицо?
– Помню, я же тебя целовал. Рассказывай.
– Я по-прежнему учусь. По-прежнему хорошо. Ищу работу по специальности. Рассталась с Егором… Теперь встречаюсь с Игорем.
– Что за Игорь?
– Я ушла от него к Егору когда-то.
– А-а.
– Ты не одобряешь этого?
– Помилуй, красавица, мое ли это дело?
– Мне важно твое мнение. Прошло уже два месяца, но я переживаю за Егора…
– Какой смысл переживать? Трахайся с Игорем.
– Просто я думаю, не вернуться ли к Егору… Он зовет меня назад, говорит, что скучает. И я скучаю…
– Ты придаешь значение маловажным вещам. Игорь, Егор – какая разница? Они нищеброды. Я давно тебе говорю: хочешь нормально жить в Москве – ищи папика. Или надрывай задницу в офисе. А ты бегаешь меж двух лохов.
– Значит, ты меня тоже не одобряешь… Меня почти все подруги осудили. А вот мама сказала, что это к лучшему. Ей Игорь нравится больше. Как думаешь, что мне всё-таки делать?
– Жить дальше, хорошо учиться, искать мужика покруче. Пока его нет, можешь трахать любого из своих отщепенцев.
– Спасибо за совет… А что у тебя нового?
– Ариэль Шарон умер. Криштиану Роналду, наконец, получил второй «Золотой мяч»…
Юля засмеялась, тряхнув немытой головой.
– Ну правда? – сказала она. – Ты всё с Вероникой?
– Мы давно расстались. Я трахаюсь с разными женщинами. Неделю почти отсутствовал дома. Суды, переговоры и бумаги.
– Ты не скучаешь по Веронике? Я всегда очень скучаю по своим бывшим. Они у меня все такие хорошие…
– Не скучаю.
– Это очень жестоко: сказать так о женщине, с которой ты столько времени был вместе.
– Я Акемгоним Горгоной, и мне наплевать. Кстати, мы даже года не были вместе.
– Да? Мне казалось, дольше…
– Сколько можно было тянуть резину? Ей пора замуж. Шутка ли, уже тридцать пять бабе.
Акемгоним побоялся отравиться и заказал «четыре сыра». Маниакально следившая за фигурой Юля ограничилась кофе.
– И потом, у большинства людей хромает коммуникационный навык. Если мужчина трахнул женщину, это, скорее всего, значит, что им надо побыстрее расстаться. У Набокова хорошо сказано об этом. Дескать, спасибо, барышня, мелькнули ваши ноги, а теперь чао-бамбино.
– Мне кажется, из тебя получился бы хороший писатель.
– Я слишком люблю деньги.
– У тебя оригинальный взгляд на жизнь. Ты хорошо образован, эрудирован и интересно судишь о людях.
– Хватит подлизываться.
– Неужели у тебя совсем нет желания написать книгу? Ты мог бы описать свою жизнь.
