Подобием игральных карт
Сексом сцепленные собаки.
Киномонтаж, родившийся из систем кредита.
Ворота монастырей, заржавевшие от поцелуев.
Велосипедные мастерские, где велосипеды
Подвешены кверх тормашками, рули набок.
Горы хлеба земного за ломтик небесной булки.
Адюльтер государства с придворной Музой.
Поведенье гражданки Эвтерпы в постели тирана.
Мумии вождей съедает моль.
Моль отомстит за всех.
7.
Все заклинают поэзию
Держаться в стороне от политики,
Как будто между добром и злом
Уже поставлен знак равенства…
ТЫ НАВОДИШЬ ЗЕРКАЛЬЦЕ, А ОНИ РУЖЬЯ.
Курицы под шелковицей, суета, разговоры,
Лепные бра, ангелы, канделябры,
Запахи жарения, холодильники и кроссворды,
Вдыхание ванильной пыли, высасывание помидор,
Коварное обилие товаров, возможность путешествий,
алчность жен…
Чего не может сожрать саранча?…
Месть или сплетня? булава или булавка?
От судорог, от тика – люминал.
8.
Любовь!
Это было осенью, в сентябре.
Это крикнул петух, похожий на пол сказочного коня.
Сосед по скамейке вынет вставную челюсть,
Протрет носовым платком.
Она уткнется в твое плечо, и спрячется от собак.
Губы ее, как губы монашки, алы.
В ТВОЕЙ ЛЮБВИ – ДУБЛЕНЬЕ КОЖ.
В ЕЕ – ВЯЗАНИЕ КРУЖЕВ.
КАК ТЕБЕ ЛЮБ ЗОЛОТОЙ И РОБКИЙ НАРОДЕЦ ЕЕ ВОЛОС!
Гетто ласк поспешных, шорохов, утешений.
Комнатушка в предместье, за стенкой живет полковник!..
Мы лишние в этом мире, не дыши так, услышат!..
О, Любовь! Трубный крик,
Заклинанье надежд, утоление жажды, —
Две слепые оглохшие ноты в гигантском аккорде
Извергающей жирную пену из рога!
Кто трубит? Для чего призывает на помощь?
Молчанье.
Ты счастлив. Ты слеп. Ты ничего не заметишь.
Упадает звезда на источники вод.
Там, в дальних небесах, копится гром.
Нахмурены брови заик.
От морозов осыпались зеркала.
Твоей любимой двадцать четыре.
Она умирает от меланомы.
9.
Розы, которые ты принес в январе,
Отец ее вставит в кувшин с водой.
Мачеха бросит в цветы аспирин.
Твоей любимой двадцать четыре.
Ноги ее в коленях связаны лентой.
Фельдшер шприцует живот формалином.
Уже не похожие на твои поцелуи,
Темные пятна ползут по белому телу.
Теперь ее не спеша лобзает
Смерть, – грязнейшая из лесбиянок.
Теперь ее на носилки валят
Две кладбищенские приживалки.
Тонкие руки ее свисают.
Так с веревок
