– Аня! Что это? – воскликнула она, показывая на синюшную скулу. – Тебя кто-то ударил?!
Анна обреченно вздохнула. Она ни при каких обстоятельствах не планировала ставить мать в известность насчет ее непростых «отношений» с Гавришем. Пришлось импровизировать на ходу. Она написала на листке, стараясь выглядеть спокойной и вести себя естественно:
«Я поскользнулась по пути домой и упала. Приложилась о тротуарную плитку».
– Голова не болит? – участливо спросила мама. – Не кружится? Не тошнит?
«Все в порядке. Сотрясения нет. Немного болит лицо, но это только ушиб».
– Откуда ты знаешь? – Нине Дмитриевне, похоже, хотелось поволноваться еще. – Ты была у врача? Тебя осматривали?
«Я сама себя осматривала. И сотрясение у меня было раньше, если ты помнишь. Я не забыла симптомы».
Женщина хотела еще что-то сказать, но к ним уже подходил Денис с двумя одноразовыми стаканчиками. Он осторожно, стараясь не обжечь ни Нину Дмитриевну, ни Анну, вручил им напитки и встал рядом.
– Спасибо, – поблагодарила мать, а дочь лишь в очередной раз кивнула головой.
«Интересно, – подумал мужчина, непроизвольно улыбнувшись своим мыслям, – у нее шея не болит еще от всех этих кивков?» Ему казалось, что должна бы болеть. Спросить у нее самой, что ли? А она в ответ еще раз кивнет.
Нина Дмитриевна мелкими глотками, не торопясь, пила горячее сладкое какао. Стакан она держала уверенно, руки у нее больше не дрожали. Это отметили и ее дочь, и Денис. И это радовало. Значит, она уже лучше владела собой и могла адекватно воспринимать реальность. Шока не было. Это было кстати: чем бы ни закончилась операция, женщина сможет нормально реагировать. Она пила, грела руки о стаканчик и молчала, думая о чем-то своем.
Анна встала с подлокотника и подошла вплотную к Денису. От ее присутствия по его телу разлилось тепло, и он мысленно отметил это с неожиданной для самого себя радостью, автоматически подавшись ей навстречу.
«А себе?» – быстро написала на листке девушка.
– Что себе? – не понял мужчина.
«Ты не взял себе кофе. Рук не хватило?»
Денис улыбнулся. Она правильно все поняла. Нести три горячих стакана одновременно он бы не смог.
«Давай напополам, – предложила она. – Мне одной много».
– Ты уверена?
Анна попробовала кофе, слегка испачкав верхнюю губу в сливочную пенку, и передала стакан ему. Он взял, автоматически сделал глоток, ойкнул, обжегшись, но не мог отвести глаз от сливок на ее губе, которые она, перехватив направление его взгляда, тут же слизнула, и он испытал что-то похожее на разочарование. Денис не признался бы в этом под пыткой, но ему вдруг безумно захотелось самому собрать губами эту нежную пенку со сливочно-кофейным вкусом с ее губ. Память услужливо подкинула ему воспоминание о том единственном поцелуе, который у него с ней был, и мужчина покраснел в четвертый раз за вечер. Это уже не лезло ни в какие ворота! Как девчонка, честное слово! Скрывая смущение, он передал стакан обратно девушке, жадно ловя каждое ее движение, внутренне желая, чтобы она опять испачкалась и облизнулась.
Когда они допили, Анна тронула Дениса за плечо и написала:
«Ты, когда выходил, не заметил, банкомат работает?»
– Работает, – ответил Денис. – А зачем тебе ночью деньги?
«Нужно врачу дать. И медсестрам в отделении».
– Точно. Я не подумал как-то. Прости.
«Ты и не должен. Ты и так сделал больше, чем вообще мог бы. Спасибо! Может, домой поедешь?»
– Ну уж нет! – не согласился мужчина. – Я побуду с тобой, дождемся окончания операции. Возможно, я еще в чем-то пригожусь.
Нина Дмитриевна с интересом наблюдала за ними, ловя каждое слово и движение. Хорошо зная мать, Анна была уверена, что та еще не раз будет ее пытать насчет Дениса и того, какие отношения их связывают. Но сейчас ей было не до того.
Денис проводил девушку до банкомата, а когда они вернулись, Нина Дмитриевна уже не сидела, а стояла, разговаривая с высоким шатеном в зеленом операционном костюме. Анна прибавила скорости, почти побежала, не чуя под собой ног.
Она не ошиблась, это действительно был принявший Игоря Сергеевича травматолог. Он рассказал, что операция прошла неплохо, повреждения были не так серьезны, как показалось на первый взгляд. Отец Анны отделался несколькими переломами, в том числе со смещением – их почистили, собрали и сложили – и ушибами мягких тканей и внутренних органов. Без сотрясения мозга тоже не обошлось, но в целом состояние пациента серьезных опасений не вызывало. Внутренних разрывов и кровотечений не было, повезло. Теперь мужчину должны были поместить в послеоперационную палату в травматологическом отделении. С ним можно было остаться на ночь, ответил он на вопрос Нины Дмитриевны. Утром будет обход, и станет понятнее, как дальше пойдет выздоровление. Но он обязательно поправится, волноваться не нужно, добавил хирург.
Анна тихо и уверенно, незаметно для остальных находившихся в холле людей сунула в карман врача купюру. Тот попытался было что-то сказать, но она перехватила и с чувством пожала его руку, кивнула головой, а потом написала на листке: «Большое спасибо, доктор!»
– Пожалуйста, – ответил тот, внимательно посмотрел на девушку и спросил: – А с Вами что? Вы тоже падали? И почему Вы не говорите? Вы немая?
«У меня временно пропал голос. А синяк от падения – поскользнулась сегодня на льду».
– Ну-ну, – буркнул врач. Его не обмануть было историей про лед, он, в отличие от Нины Дмитриевны, прекрасно отличал синяки от падения и от удара. – Пойдемте, я попрошу отоларинголога Вас осмотреть. А Вы, – обратился он к женщине, – можете пройти к мужу и побыть с ним, его сейчас будут перевозить в палату.
Все вместе они двинулись за врачом. Денис нес верхнюю одежду и поддерживал Нину Дмитриевну под руку. Та воспринимала это уже как должное и благодарно опиралась на его крепкий локоть. У лифтов они встретили санитаров, которые везли на каталке только что прооперированного Игоря Сергеевича. Он был до подбородка накрыт белой простыней и на ее фоне казался трупом. Кожа была бледной с желтоватым оттенком, губы посинели, вокруг закрытых глаз темнели круги, щеки и глаза ввалились. При виде отца Анна едва не упала в обморок, но врач успел поддержать ее и слегка пошлепал по щекам. Нина Дмитриевна еще сильнее оперлась о руку Дениса.
– Вы можете остаться с ним до утра, – повторил доктор, обращаясь к жене пациента. – Я сейчас скажу сестрам.
В отделении отца быстро переложили на койку в послеоперационной палате, поставили какие-то капельницы, нашли кресло для мамы. Анна подумала, что не последнюю роль в этом сыграла ее хрустящая «благодарность». Аккуратно поймав за полу халатика суетящуюся медсестру и отведя ее в уголок, девушка сунула купюру поменьше в ее карман, указав головой на лежавшего на койке отца. Женщина изображать невинность не стала, тихо поблагодарила и убежала за одеялом потеплее. Тем временем доктор вполголоса что-то рассказывал маме, а когда Анна подошла поближе, взял ее за локоть и сказал:
– А теперь мы займемся Вами. Пойдем.
Денис оставил Нине Дмитриевне ее пальто, шепнул что-то ободряющее и в несколько шагов нагнал Анну.
– Ваш муж? – спросил доктор у девушки, указав головой в его сторону, но та не успела ничего ответить, потому что Денис быстро сказал:
– Да.
– Хорошо, пошли с нами, – не стал спорить врач.
Двумя этажами выше, в лор-отделении, доктор пошептался со своим коллегой и попрощался с Анной и Денисом, заверив, что и с отцом, и с ней все будет хорошо. В свою очередь, отоларинголог осмотрел девушку, покачал головой, пожурил за позднее обращение и обработал ее горло каким-то холодным и неприятным на вкус лекарством, после чего быстро расписал на листке бумаги схему лечения. Как он уверял, если его придерживаться, голос восстановится уже через пару дней, но и тогда желательно поберечься и не болтать много. И, конечно, порекомендовал взять бюллетень и побыть дома. Анна, уже привыкшая к письменной речи, написала на листке бумаги благодарность, потом хотела было добавить еще купюру, но, к удивлению своему, увидела, что это уже сделал Денис: быстро, споро, уверенно, – после чего обменялся с врачом рукопожатием и увел девушку из отделения под руку.
Они взяли себе еще по стакану кофе в круглосуточном киоске, но пили его в холле больницы, в тепле, положив верхнюю одежду на подоконник. Сесть было негде: поток пациентов не прекращался, несмотря на позднее время.
«Теперь ты поедешь домой?» – спросила Анна.
– А ты? – парировал Денис.
«Мне нужно зайти в родительскую квартиру, собрать отцу вещи и маме какой-нибудь завтрак».
– Ты что, сейчас его нести собралась?
«Нет, принесу утром. Сейчас ни к чему».
– Тогда я тебя провожу, – решил мужчина.
«А твоя жена?»
