Еще один родился мальчик,
Прошло всего полгода с той поры…
Наверняка кто знает правила игры
Судьбы, где беды ждут, а где удачи.
Что накопилось за семь лет
В душе плохого, прорвалось,
И в дверь стучится страшный гость:
Ваш муж погиб… и меркнет свет…
О, горе мне, одна с четверкой
Осталась я, как дальше жить?!..
Кого судить, кого винить?..
И душу рвет и боль, и страх, и горько…
И начались опять мытарства,
Всё бросила, из города в поселок;
Жильё, работа, садик, школа…
Как тяжкий грех, судьбы злорадство.
А через год опять в дорогу —
В край не обжитый, Жешарт, Коми.
Зима сурова, мерзли в доме…
Куда гнала судьба, ей богу?!..
И год минул, и едут снова
На Абакан, в сухие степи,
Метаний этих нет нелепей.
«До смерти здесь, даю я слово!»
Островитянин
По метрикам рожден на Сахалине,
В поселке Горки, что лежит в долине,
Где речек тьма, тайгой покрыты горы,
В тридцати верстах по бездорожью город.
Дальневосточник, да, островитянин,
И в те края меня порою сильно тянет,
Трехлеткой пусть свезли на Материк,
И по рассказам мамы, вычитал из книг,
Как будто лично помню, в самом деле,
Поселок, сопки, море, жуткие метели.
С тех пор минуло больше чем полвека,
Не соберусь никак на Родину поехать,
Хоть пару дней на остров, как в былое,
Душой под старость, может, успокоюсь.
По существу чужой мне край далекий,
Но и судьбы начало всех путей истоки.
Свет былого
Огонечки-светлячки из былого гаснут,
И по тропкам не пройти, зарастают трассы,
Детство, мама и любовь, сердцу что милее,
Всё былое забрало, звать уже не смею,
Если даже позову, разве что услышит?..
И тоска в душе моей с каждым годом тише.
С каждым годом ухожу от былого дальше,
Чище будто бы оно, искренно, без фальши,
Будто было хорошо в детстве босоногом,
Так и хочется сбежать мне туда, ей богу!
Знаю, знаю, нет дорог, не найти и тропки,
Где и мамкины шлепки дороги по попке,
Где и папка хоть сердит, голос его строгий,
Шалость всё-таки простит через час в итоге.
Огонечки-светлячки не спешите гаснуть,
Пусть и старым становлюсь, вас я вижу ясно.
Семейный обед
Отца я помню как в тумане,
Пять-шесть найдется эпизода,
Но память детская обманет,
В те дни, вернувшись через годы.
Веселый, стройный и подвижен,
А может, строгий, даже злой,
В рассказах мамы его вижу,
Во мне, ребенке, он живой.
Семейный стол полуовальный,
Отец, я слева, справа брат,
Он усадил нас специально —
Учить приличиям ребят.
Мне ложку левою рукою
Взять неосознанно хотелось,
Отец мне строго: Что такое? —
Бьет подзатыльник то и дело.
А брат откусит хлеб и долго
Жует его и не глотает,
Отец встряхнет его за холку, —
Не подавись, запей-ка чаем!
