Его убили, причем сделал это, насколько можно судить по небольшому кусочку воспоминаний мужчины, его лучший друг и партнер. Лима пока не могла точно сформулировать даже для себя, по каким делам Артур был партнером Самада, но, судя по антуражу, речь шла о каких-то научных разработках. Воскрешение мертвых с помощью электрического разряда и какого-то химического вещества. Какого? И каким образом? Лима не была ученым и даже не претендовала на это, однако ей всегда казалось, что воскрешение мертвых – это что-то из Священного Писания или из фантастических книг. А электрический заряд, используемый для этих целей, – это уже Мэри Шелли[2 - Автор романа «Франкенштейн, или Современный Прометей», 1816г.], не меньше. И вот теперь приходится сталкиваться с таким в своей собственной жизни. Как к этому относиться, девушка пока понять не могла, поэтому стала собирать факты дальше.
Если принять во внимание то, что в воспоминаниях ее нового знакомого картинка воскрешения фигурировала от третьего, а не от первого лица, логично было бы предположить, что он был уже мертв и наблюдал за телом, будучи отлетевшей душой. Такое часто описывают в соответствующей литературе, и как бы Лима к ней ни относилась, рассказ Самада соответствовал тому, что должна была бы чувствовать душа, только что отделившаяся от тела в момент смерти. Тогда какого же лешего мужчина все еще продолжал чувствовать боль – невыносимую боль, как он говорил? Душа не может чувствовать боль тела, уже не находясь в нем. Тем более мертвое тело не способно ничего чувствовать. Получается, он не был мертв? Тогда как объяснить взгляд со стороны? Шаманские практики выхода из тела?
Тогда получается, что Артур Самада не воскрешал. Так? А что он тогда с ним делал? И что это за странная фраза – «Я создал тебя таким, какой ты есть»? Что имел в виду бывший друг? То, что ему удалось каким-то образом оживить отрезанную голову и заставить ее существовать без тела? Как и, главное, зачем? Какая польза от говорящей головы, кроме возможности показывать ее в цирке или шоу уродов?
Лима не замечала, что курит слишком часто, глубоко вдыхая терпкий дым и запивая каждую затяжку еще одним глотком из чашки. Она не замечала даже головокружения, появившегося у нее от такого стиля употребления кофе и табака. Ее мысли были слишком заняты сбором фактов и нанизыванием их на леску здравого смысла.
Итак, отрезанная голова бывшего лучшего друга, непонятно как и зачем созданная Артуром. Интересно, а для чего вообще создавался этот проект, о котором Артур сказал, что они просчитали «это» вместе с Самадом? Нужно будет задать ему этот вопрос – может быть, так она подстегнет его воспоминания.
– Олимпия, ты где? – позвали из коридора. – Опять куришь?
– Курю, – пожав плечами, ответила она, – и что? Между прочим, это моя вторая сигарета за день.
Позвавшая ее женщина, коллега по отделу и соседка по столу Любовь Семеновна, поравнялась с ней и недовольно сморщила курносый носик.
– А то, что тебя к телефону просят. Закругляйся и подойди. – Невысокая пышка чинно развернула свои внушительные формы в сторону кабинета.
– А кто просит, Любочка Семеновна? – Лима не спеша сделала еще одну затяжку. – Опять по доставке?
Женщина покачала головой.
– Нет, с перевозками вроде пока тихо, тьфу-тьфу. – Она суеверно постучала костяшками пальцев по растрескавшемуся косяку двери. – Там какой-то мужчина из милиции. Он представился, но я не расслышала, а переспрашивать показалось неудобным.
Лима за мгновение покрылась изнутри льдом от макушки до подошв кроссовок и не заметила, как стала тушить недокуренную сигарету в чашке с остатками кофе. «Теперь еще и милиция. Меня в чем-то подозревают? Или кто-то в квартиру забрался? – Она вздрогнула всем телом. – Что с Самадом?!» Едва не сбив коллегу, она помчалась в кабинет, только ее и видели.
– Олимпия, ты совершенно невыносима! – понесся вслед удивительно звонкий, почти девичий голос женщины, но девушка даже не оглянулась.
Снятая телефонная трубка лежала на ее столе рядом со стопкой проверенных счетов, и Лима без колебаний, даже не успев сесть, схватила ее и прижала к уху.
– Олимпия Воронина. Слушаю вас, – отчеканила она.
В трубке ойкнули, потом приятный голос молодого мужчины с плохо скрываемым смехом произнес:
– Ничего себе ты представляешься! Клиенты не пугаются того, что попали в военизированную организацию?
Лима была так взволнована, что не смогла опознать голос. Не доверяя собственным ногам, она поспешно опустилась на стул.
– Я не узнаю Вас, назовите себя, – кажется, несколько излишне резко произнесла она. Мгновение подумала и добавила: – Пожалуйста.
Краем глаза девушка видела, что за ней с интересом наблюдает начальник отдела, и, как ей показалось, начала краснеть от его внимания. Она вообще не любила вести телефонные переговоры, когда за ней наблюдали, но во время работы так погружалась в процесс, что ничего другого уже не замечала. К несчастью, сейчас был не тот случай.
Между тем в трубке засмеялись.
– Лима, я точно буду богатым. Нужно звонить тебе чаще, – заявил мужчина. – Это Виктор Панов тебя беспокоит. И, кажется, сильно беспокоит, судя по тому, что ты какая-то зажатая совсем. Или испуганная? У тебя что-то случилось?
Лима, не особенно скрывая наполнившего ее облегчения, шумно и длинно выдохнула. Виктор был старшим братом ее школьной подруги, и они давно и хорошо друг друга знали. Он действительно служил в милиции и, видимо, дозвонившись, сообщил об этом снявшей трубку сотруднице, чтобы ускорить процесс поиска приятельницы.
– Нормально все, Вить, не бери в голову, – уже искренне улыбаясь, сказала девушка.
– Точно? – недоверчиво переспросил парень.
– Точно. У нас просто сегодня очередной плановый звездец в отделе, как каждые две недели, когда мы забираем из типографии тираж. Сам понимаешь, если целый день лаять, к вечеру это уже становится обычным делом.
– Понимаю. – По голосу Виктора было слышно, что он продолжает улыбаться.
– А что ты хотел, Вить? Ты же не просто так мне звонишь в разгар рабочего дня? – пошла в атаку Лима.
Парень ответил сразу.
– У Юльки день рождения скоро, ты помнишь?
– Конечно. Я уже и подарок приготовила.
– Мы с ребятами хотим устроить ей вечеринку-сюрприз, а тебя униженно просим сделать нам стихотворно-песенное сопровождение. – Виктор, судя по интонациям, улыбался уже во весь рот в предвкушении. – Петь будет Янка, мы выбрали уже, какие песни используем, но тексты нужно будет переделать по заданной теме. Из наших лучше тебя не справится никто.
Лима тоже улыбнулась. Ей польстило то, что ее таланты оценили. Она действительно неплохо писала стихи – и серьезные, и романтические, и колкие эпиграммы. А уж сколько песен с переделанными ею текстами перепели ребята еще со времен школы, сосчитать было сложно. Пару раз ее даже звали в вузовскую команду КВН, а она отказывалась, поскольку времени не хватало на все, но пару-тройку текстов в сезон все равно писала, уступая просьбам приятелей. Так что и сейчас она с удовольствием согласилась выполнить просьбу и, договорившись с Виктором встретиться после работы, попрощалась.
Только когда девушка положила трубку и с удивлением обнаружила, что все еще держит в руке кофейную чашку с затонувшим в ней окурком, в мозгу у нее словно что-то щелкнуло. «Витька. Милиция. Розыск. Я могу его попросить поискать по базам, не потерял ли кто-то Самада. Ведь вполне возможно, что его не может найти семья. Если, конечно, он не уехал из дома пару дней назад. А может, его ищут те самые, что приходили ко мне домой… Тогда тем более нужно знать, от кого мы прячемся!» Решительно кивнув головой сама себе, Лима поднялась с намерением все-таки избавиться от окурка и вымыть чашку. В этот момент на ее столе снова зазвонил телефон.
– Издательство «Весна». Олимпия Воронина. Чем могу быть полезна?
– Лима, черт побери, эти уроды не пропускают на въезде наши машины! Несут какую-то хрень насчет просроченных пропусков, а мы их только три дня назад сделали, на целый месяц! Разберись, а то график полетит, и мы крайними окажемся. Меня они, как водится, слушать не хотят, переводят стрелки на вас, груз же ваш.
– Сейчас, Сереж, все решим. Пусть ребята стоят там и никуда не уезжают. Слышишь меня? С территории никуда! Я перезвоню тебе.
Под укоризненным взглядом шефа она сконфуженно убрала чашку под стол и объяснила:
– Служба охраны «Сайко» не пускает машины с нашим тиражом. Буду звонить Светлане.
– Звони, – кивнул Антон Никитич.
Плановый звездец в отделе продолжался.
К назначенному Виктором часу она опоздала. Вопрос с пропусками водителей транспортной компании занял больше времени, чем можно было предположить. Пришлось сначала позвонить девушке-менеджеру отдела закупок, с которой напрямую работала Лима, потом ожидать ответа, а когда Светлана ничего внятного сказать не смогла, пришлось подключить Антона Никитича и звонить непосредственно начальнику службы безопасности компании «Сайко», одного из ведущих клиентов-оптовиков, закупавших у «Весны» львиную долю всего тиража газет. Переговоры, ссылки на ответственных лиц перевозчиков, параллельная линия с Сергеем, их курирующим менеджером в транспортной компании, – все это затянулось. Но когда наконец Сергей позвонил и сообщил, что газетные упаковки на склад выгружены и представителями клиента приняты, Лима и Антон Никитич, облегченно улыбнувшись, чокнулись чашками, в которых плескалась неизвестно какая по счету порция кофе. Девушка подозревала, что количество употребленного кофеина не даст ей уснуть этой ночью.
Однако у вспышки мозговой активности, вызванной этим веществом, был и свой плюс: направляясь к машине Виктора, которую она заметила еще с крыльца, Лима вдруг поняла, что говорить с ним о Самаде рано. Для того чтобы пробивать ее нового знакомого по ориентировкам и базам разыскиваемых лиц, нужна была его фотография, а ее у девушки и не имелось. Вдобавок Лима не была уверена, что вообще удастся сфотографировать Самада: раз из всех прохожих только она смогла увидеть голову, то где гарантия, что злосчастного парня сможет зафиксировать техника? Да и вообще, что это за особенность такая интересная? Чем является по сути своей ее новый знакомый в его теперешнем обличье? Ну не призраком же, в самом деле! Слишком плотный и живой он для призрака.
– Лимка, что ты мутная такая? Что-то случилось? – спросил Виктор, шагнув ей навстречу.
Она мотнула головой.
– Нет, все нормально, Вить. Обычная усталость. Я тебе говорила, у нас сегодня день такой, непростой во всех отношениях. Ничего необычного, это всего лишь нужно разрулить и пережить.
– Разрулила?
– Разрулила. – Лима уже улыбалась. – И, кажется, пережила.
– Ну и отлично. Поехали?
