как отменённою буквою «ять»
прыгнуть с вокзала…
«Слова мои не прощены…»
Слова мои не прощены,
как долго буду я, страдая,
мечтать, чтоб осень золотая
отмыла память от вины,
да, я в отчаяньи живу,
и не надеюсь на удачу…
Я говорю?
Нет, я так плачу
над непокорным словом «мы»…
«Сегодня, лазая в Сети…»
Сегодня, лазая в Сети,
познала (Господи, прости!):
рэп, мат, стёб, поп, и просто трёп;
болтала с девочкой,
старухой;
кретину врезала по уху,
критиковала мазохиста,
бежала ушлого юриста,
о Билли Гейтс,
ты возле бога как апостол,
ты ангел просто;
сегодня в ухо мне шептали —
права как будто своровали,
какие вопли раздаются,
когда за край слова прольются,
о боже, где искать поэта,
в тисках таможни интернета;
ля-ля и три куплета сбоку —
не Пушкин, нет, не Сумароков, —
не повторить за разом раз
один заказ;
нет, парень, каКчества не видно —
вот то и стыдно;
долой всё авторское право, —
и Блок и Стенли – всё отрава,
неповторимо,
непокупно —
так недоступно!
О, мать твою не пожалеть,
вне монитора бродит смерть,
она закосит всех когда-то,
кто верит в истины апдато.
«Не думать, не искать…»
Не думать, не искать,
не ждать и не мечтать;
прожить полжизни
и уже простить
тех, кто не смог заставить
жить в границах,
и обязать саму себя
себе самой
определить границы;
прожить полжизни и забыть о том,
что радости бывают и печали,
и сколько раз опять стоять в начале,
и зов бессмертья слышать впереди;
прожить полжизни,
всё начать с конца,
и примитиву ужасаться снова:
скатиться от Платона до флэшмоба!
Вавилоняне, чуден наш язык,
бог разделил,
и правит он умело,
ещё чуть-чуть, и под звериный рык
мы будем азбуку учить набЕло.
«Да, наша жизнь отмечена не страхом…»
Да, наша жизнь отмечена не страхом,
и не любовью, нет,
увы, увы,
презренья обжигающая маска
вгоняет в краску.
Нет, не прощаем мы причуд,
и не прощаем мы уродства,
как не прощали первородства
князей тщеславные враги.
Презренны старые, смешные,
презренны юные, тупые,
презренные пахнущие плохо,
презренно всё, всё, что плохо,
что нарушает карту мира
вновь сотворённого эфира.
Не поддавайся, мой герой,
возненавидь меня однажды,
мне расставание не страшно,
но лишь бы взгляд не свысока,
пускай мужское превосходство,
для силы гендера печать,
меня волнует, но опять
прошу жестокой я отваги —
