– Даже ты не веришь.
– Послушай, дело не в том, верят тебе или не верят. Я видела твой новый дом и могу с уверенностью сказать, но абсолютно нормальный, особенно твоя идея на счёт художественной мастерской на чердаке. Как я хочу оказаться на твоём месте.
Ира вздохнула, засунув в рот оставшийся кусочек пиццы.
– Твои родители, сестра, что они говорят?
– Ничего. Ты думаешь я сошла с ума?
– Нет. Просто тебе надо найти хорошего парня. У твоего отца в конторе наверняка есть симпатяшные адвокаты или юристы.
– Вообще-то он познакомил меня с одним, когда я была дома на новогодних каникулах.
– С этого надо было начинать, – обрадовалась Света, набивая рот пиццей. – Он хорошенький, богатенький?
– Всего понемногу.
– Отлично. Как зовут?
– Влад.
– Вау, моё любимое имя. Не то что это – Дмитрий Петрович, тьфу-тьфу-тьфу, через левое плечо, чтоб он провалился. А лет ему сколько?
– На три года старше.
– Нормально. И что тебе не нравится?
– Не знаю. Он был женат, а через полгода после свадьбы жену сбила машина.
– Давно это было?
– Три года назад. И, кажется, он до сих пор её любит.
– Помоги ему забыть её.
– Это не так просто.
– Он даже при тебе говорит о ней?
– Нет. Наедине мы практически не были.
– Тогда нечего бояться. Не дрейфь подружка, хватай этого Влада обеими руками. И забудь про свои дурацкие фобии.
3
– Я полностью уверен, что это живопись 17 века, времён Екатерины второй, – Михаил Афанасьевич – мужчина лет шестидесяти, снял очки и положил живописное изображение природы на кафедру. – Где вы это взяли?
– Досталось от деда, по наследству, – ответила Марина.
Мужчина вновь взял картину 48 на 65, изображающую летний пейзаж: молодой раскидистый дуб и деревянная скамейка в лучах солнца и чистого голубого неба.
– И кто же художник? – спросил Паша.
– В правом нижнем углу я разглядел букву «П», – ответил учитель.
– Этим «П» может быть кто угодно, – сказала Марина.
– Может этот художник не умел писать? – спросил Паша.
– Художник не умеющий писать, ты что смеёшься? – фыркнула Марина.
– Всё может быть, – задумчиво выговорил учитель. – Марина, вы поспрашивайте родителей, может они знают откуда у вашего деда эта картина. И мы узнаем имя нового художника. Это искусная работа, – он улыбнулся и протянул ей картину. – Что-нибудь узнаете, обязательно сообщите мне.
– Конечно, – Марина аккуратно положила картину в большой пластиковый пакет. – Я раскрою эту тайну. Спасибо вам.
– Не за что. И не забудьте, в пятницу сдача диплома.
– Само собой разумеется, – улыбнулась она, подходя к двери. – До свидания.
– До свидания Михаил Афанасиевич, – сказал Павел и вышел из аудитории вслед за подругой, и закрывая дверь прошептал: – «Операция «Ы» провалилась. Придётся все выходные зубрить итальянских художников.
– Я, конечно, рассчитывала на автоматический зачёт, но главное, что эта картина – подлинник, – она похлопала ладонью по пакету с картиной и остановилась, глянув на Пашу. – Я всё выясню.
– Ясно, – одобрил Паша и чмокнул её в губы. – Загадку мы разгадаем, защита диплома через неделю. А сейчас едем ко мне, подготовка к празднику – дело серьёзное.
4
– Что? – Ира пыталась разобрать слова Марины сквозь звучащую до умопомрачения громкую музыку и к тому же подпевавших собравшихся друзей.
– Идём! – выкрикнула Марина и схватив её за руку, потащила в другую комнату, и закрыла дверь.
– Фу, эта музыка меня с ума сведёт, – Ира села в кресло. – Надо посоветовать Паше, поставить «Лунную сонату» Бетховена.
– И дискотека тут же расстроится, – засмеялась Марина. – Как ты только слушаешь эту ерунду?
– Проехали. Зачем ты меня звала? Впрочем, я рада выбраться из этой гурьбы салаг.
– А когда-то мы такими были, – глубоко вздохнула Марина и подошла к небольшому столу. – Ты помнишь свои восемнадцать?
– Если честно, с трудом, – засмеялась Ира.
– Почему Света не пришла?
– Она домой уехала, у неё же ребёнок, – Ира откинулась на спинку кресла и вздохнула.
– Бедняжка, – сочувствующе покачала головой Марина, вытаскивая из пакета, что лежал на столе, картину.
Перед глазами Иры вдруг всё поплыло, и вместо музыки она услышала жалобный женский плач. Она резко вскочила с кресла, но тут же упала на колени, словно от удара, и вновь очутилась в комнате, слыша звуки музыки, и слова какого-то тоста, а в голове был звон, и бешено колотилось сердце.
