Он придвинулся поближе. Что же делать? Ударить секретаря Его Величества? За это полагается тюрьма и вряд ли там она будет в большей безопасности. Но страх застилала глаза и, когда Граций подошёл ближе, она схватила со стола первый попавшийся предмет, им оказался тяжёлый резной подсвечник, и отступила к стене.
– Что такое? – В глазах Грация мелькнуло удивление. Видимо, он не привык, к тому чтобы ему действительно кто-то отказывал. Но Диара была настроена решительно. Значит она будет первой, если он не привык. – Вы боитесь гнева своего хозяина? – По своему истолковал он её реакцию. – Сейчас я спрошу у Алистера, отпустит ли он вас ко мне на пару дней, скажем.
– Что вы хотели у меня спросить?
Голос травника вызвал у Диары странную смесь облегчения и страха. Конечно, его разрешение ничего не изменит, но почему-то она всё равно надеялась на заступничество там, где никакой надежды вроде бы и быть не могло.
– Алистер, как старого знакомого, можно на пару слов, – Граций улыбнулся травнику так открыто и дружелюбно, что Диара с испугом поняла – сейчас травник точно уступит. Настолько располагающий вид был у королевского секретаря (и это несомненно часть его работы), что если бы она не видела его настоящее лицо, никогда бы не поверила, что человек может так измениться.
– Я слушаю, – травник стоял, скрестив руки на груди. Диаре показалось, или в глазах королевского секретаря вот уже второй раз за день, мелькнула растерянность и удивление.
–Я хотел бы пообщаться с твоей работницей после, так сказать, завершения рабочего дня. А она, вот, бедняжка, боится, что ты её не отпустишь. – И вид такой невозмутимый. Диара вздрогнула от страха.
– Это не…неправда, – только и смогла она выдавить из себя. Сил ответить что-то другое, словно бы совсем не было. Страх вернулся и с такой силой, что она едва не задохнулась от нахлынувших эмоций.
– А хочет ли моя работница пообщаться с вами? – Задал вопрос Эурелиус, игнорируя её признание. Он не услышал? Или не захотел услышать?
– О… – Граций на секунду замялся, но тут же нашёлся. Не зря же он королевский секретарь. – Прекрасная девушка просто стесняется. Обычная девичья скромность.
И усмехнулся, плотоядно. Диаре показалось, или ледяные глаза травника полыхнули огнём снова? Она опять почувствовала себя на рынке рабов. Оценивали её достоинства и недостатки, как у породистой лошади, не обращая внимания на неё саму. Словно её здесь не было. И всё-таки её дальнейшая судьба зависела от этого разговора.
– Девушка сама в состоянии ответить – хочет она пообщаться с вами или нет, – В тон Грацию ответил травник. – Если хочет – я не буду держать.
Неужели от неё ждут ответа?
– Не хочу, – осторожно ответила Диара, стараясь, не показать как ей страшно.
– Да ладно тебе, Алистер! – моментально изменил голос королевский секретарь. Исчезло заискивание и дружелюбие. Перед ней стоял воистину секретарь Его Величества – холодный оценивающий взгляд. – Ты же знаешь меня.
– Приходилось встречаться, – ответил травник, и Диара могла с уверенностью сказать, что ответил брезгливо.
– Отдай мне девушку. Хочешь – насовсем. Я заплачу. К чему эти разговоры? Я привык всегда получать то, что желаю. А ты отыщешь себе ещё служанку. Хочешь, я даже подкину парочку? – Усмехнулся одним краем губ Граций. Опасный человек, хитрый интриган. Как, впрочем, и все, приближённые к королевскому двору. Другие там не выживают.
– Долго искать придётся, – ответил без малейшей улыбки Эурелиус. – Слишком тяжело найти грамотную работницу, чтобы хорошо писала на имперском в этой глуши.
Что-ж, вот и разгадка, для чего травник её купил. А если ещё учесть, что не грамотную работницу, а грамотную рабыню, то получается ещё лучше. Пятьсот рилов, которые за неё заплатил Эурелиус, насколько она успела узнать – не такие уж и большие деньги. Полгода работы экономки, допустим. Или год – посудомойки. Гувернантки и прочие грамотные девушки, получали и того больше. Жаль, что дома она мало интересовалась этими вопросами. Она намеревалась выйти замуж за Эдмона и жить с ним счастливо в любви и согласии.
– Я тебе привезу из столицы. Там таких самородков полно, – самодовольно ответил секретарь Его Величества. – Так что, обойдёшься пару недель без неё? Или предпочитаешь, чтобы она всё-таки на тебя работала? У меня она ни в чём нуждаться не будет, – и Граций сделал шаг вперёд. Травник стоял, словно бы в раздумьях. А Диара, сама не зная, почему так получилась, инстинктивно, шагнула назад, к травнику.
– Нет. Диарлинг никуда не пойдёт, а останется со мной. Я не хочу другую работницу.
Диара спокойно выдохнула. Пусть Эурелиус оставит её себе ради выгоды. Лишь бы оставил.
Граций ошеломлённо смотрел на единственного, наверное, человека, осмелившегося ему перечить, потом перевёл взгляд на Диару, и она вздрогнула – столько ненависти читалось в глазах.
– Вы ещё пожалеете об этом, – прошипел Граций и покинул дом, хлопнул дверью так, что задрожали стёкла.
Глава 5
– Зачем вы это сделали? – Спросила Диара через несколько минут, точно уверенная, что Граций их теперь не слышит.
– Может быть, потому что мне действительно не нужна другая работница? – Насмешливо, как ей показалось, ответил Эурелиус. Она внимательно присмотрелась к нему. Глаза смотрели как обычно холодно. Вот только в них появилось какое-то новое выражение, и она не могла определить, какое.
– Не настолько, чтобы из-за меня наживать себе врагов, – невесело усмехнулась Диара.
– А это уж, позволь, решать мне.
Вот и всё. Разговора не получилось. Ну хотя бы, по крайней мере, она поняла, что бояться травника неразумно, когда на свете есть такие люди как Граций, которые к тому же почему-то излишне в ней заинтересованы. Диара вздохнула, и вздрогнула, услышав:
– Если Граций посмеет угрожать или проявлять какой-то интерес к тебе – сразу рассказывай мне.
Она совсем забыла про присутствие травника, занятая своими мыслями. Интересно, что это сейчас – собственнический интерес хозяина к своей рабыне и по совместительству ценной работнице или…Что или, она даже и не могла вообразить.
– Пытаешься понять, почему я защитил тебя от стукача Его Величества? – В который раз словно прочитал её мысли Эурелиус. Диара осторожно улыбнулась, несмотря на всё отчаянье ситуации. Грацию правда, пошло бы куда менее приличное прозвище, но эти мысли она лучше оставит при себе. Поэтому она осторожно кивнула. – Считай, что мне глубоко неприятны такие люди, которые считают, что всё можно купить или продать.
– Однако сами вы меня купили, – как-то странно звучали рассуждения травника на фоне его поступка.
– Мне нужна была ценная работница, – спокойно ответил он. – Но если ты хочешь – ты вольна уйти – я не держу тебя, только отработай мне, пожалуйста те деньги, которые я на тебя потратил. – Диара ошеломлённо воззрилась на Эурелиуса. Неужели он это сказал? Но… Её предположения и такие замечательные по своей простоте планы побега в голове просто рассыпались. Взять и уйти? А не ловушка ли это? – Если тебе, конечно, есть куда возвращаться, – вкрадчивым голосом заметил он.
– Есть, конечно, я вернусь на родину. Это лучше чем жить здесь бесправной рабыней, – Она точно верила сама в то, что говорила. Тогда почему же её слова прозвучали так фальшиво даже для неё самой. Дома её ждёт только Эдмон, который искал бы её, если бы знал, где. Да и, наверное, ищет. Но тётка ни за что не скажет. Самое худшее, что она может для неё сделать – это придумать какую-нибудь гадость про неё, соврать. Наследства у неё не осталось, кроме нескольких диалов, но и тех отец не успел положить в банк. Он витал в облаках, вечно занятый своими изобретениями. И она не могла его за это винить. Дома на родине у неё тоже нет. Если бы она вышла замуж за Эдмона, то ей пришлось бы жить либо у его родителей, пока он занимается в университете, либо вместе с мужем в студенческом общежитии. Выходит, что и возвращаться то ей некуда. И травник это откуда-то знает. Но от этого он не станет более приятен ей. Потому что согласиться с его условиями, значит остаться в его доме навсегда. Поэтому она отработает эти деньги и уйдёт. Какая разница куда?
Если ты так любишь твою родину – я тебя не держу, – Диаре почудилось или его голос звучал устало. – Но ведь возвращаться тебе некуда. Не так ли?
Ей показалась усмешка на его лице. Или просто показалось… Но это подстегнуло её, заставив сорваться после этого тяжелого разговора, после всех приставаний Грация.
– Какая вам разница, есть ли мне куда возвращаться? Вам то до этого должно быть меньше всего дела!
И тут же замерла, испуганная. Она ждала, что травник накинется на неё с обвинениями или колкостями, а то и вовсе прикажет как-нибудь наказать. Не зря же он её купил, но он развернулся и ушёл. Просто и молча. Она постояла немного в растерянности возле стола, на котором сиротливо лежала тетрадь с её записями и ещё мешочек с золотыми рилами. Эурелиус не забрал его. То ли был слишком богат, то ли знал, что она не украдёт, то ли был уверен, что в любом случае сможет найти и наказать. Не важно. Вот он, её шанс. Взять несколько рилов, чтобы отправить письмо Эдмону. А потом она отработает. И он даже не узнает.
Искушение было очень сильно, на мгновенье она сжала кулаки, потом шумно выдохнула и отправилась к себе в комнату, наверх. Кто бы ни был травник, точнее каким бы человеком он ни был, он пока ни разу не отнёсся к ней так, чтобы она могла себе позволить такое. Она подождёт, как ждала до этого, утешая себя мыслью, что и без письма Эдмон наверное её ищет. Не может быть иначе. А раз ищет – значит, обязательно найдёт.
Следующие несколько дней прошли относительно спокойно. Секретарь Его Величества словно бы насовсем пропал, травник тоже. Диара видела его за эти дни всего пару раз, наверное. Он словно бы её проверял. Ей это нравилось куда меньше, чем его постоянный контроль. Просто потому что она не понимала, что Эурелиусу надо от неё. Вроде бы она и хотела ему поверить, что он искал всего лишь работницу и в то же время что-то мешало. После всего что с ней случилось доверять, чтобы потом ошибиться было слишком больно.
А через два дня, утром, до приёмных часов оставалось ещё около часа, в дверь дома постучали. Диара услышала стук, но не обратила внимания, занятая чтением книги. А через полчаса за ней явился Гастин и в своей обычной молчаливой манере указал рукой на дверь, призывая следовать за собой. Диара спустилась вслед за ним в гостиную. Там был господин Эурелиус, при виде которого ей почему-то стало немного не по себе, и двое мужчин в форме. Охранители закона, подчинявшиеся только Его Величеству.
– Вы хотели видеть мою работницу, Диарлинг Керенер, – Надо же, а Эурелиус запомнил её родовое имя. Она удивлённо подняла на него глаза, чтобы тут же их опустить. Ей показалось или он смотрел немного печально? А может быть, это игра воображения, желавшего во что бы то ни стало разглядеть, что скрывается за этой невозмутимой маской, или кто.
– Добрый день, госпожа, – учтиво поклонились ей охранители. – Нам сказали, что вот этот вот господин, – они посмотрели на травника с лёгким презрением. Диара уже поняла, что он, мягко говоря, не пользуется в городе популярностью. Хотя, насколько она знала, снадобья, в том числе целительные и такого уровня, готовит он один. – Совершил недопустимое для нашей великой Империи деяние.
Охранитель сделал эффектную паузу. И был грубо прерван вторым охранителем, который, видимо, не разделял радости по поводу его торжественных речей.
– Нам сообщили, что господин Эурелиус купил вас, как рабыню. Хотя это запрещено законами нашей Империи. Если это правда – ему грозит тюрьма. А вам мы как пострадавшей стороне выплатим компенсацию.
– И, разумеется, вернём свободу, – подхватил второй охранитель.
Вот же он, шанс. Сейчас она скажет, что они правы. Эурелиуса заберут в тюрьму, а она получит компенсацию и сможет вернуться домой, к Эдмону. Диара задумчиво посмотрела на травника. Он стоял как всегда невозмутимый, словно это не его пришли арестовывать. Но почему то, последние дни ей всё чаще и чаще казалось, что это маска. А потом пришли запоздалые мысли, что ведь он то ей ничего по-настоящему плохого не сделал. Ей стало страшно при мысли о том, что случилось бы, попади она к Грацию в рабство. Вот тот бы уж точно воспользовался своим положением хозяина во всех смыслах.
Диара снова перевела взгляд на травника. Он, наверное, читает мысли и чувствует, когда она его боится. А, может быть, даже знает, что вот сейчас она размышляет, предать его или нет. Почему она воспринимала ответ охранителям как предательство – Диара не смогла бы ответить даже самой себе. Ведь это было бы честно – ответить им правду и в то же время… Несколько минут пролетели как секунду. Дальше молчать – означало вызвать подозрения, и Диара сказала, постаравшись, чтобы это прозвучало как можно искреннее.
