О, Творец! На мгновенье она закрыла глаза и представила, как говорит «нет», но Саймон… Она вздохнула, и напряженно ответила:
– Согласна.
– Поднимите ваши правые руки, откройте ладони и соедините их.
Кея знала, как совершается свадебная церемония, поэтому ничего необычного в этой просьбе не было. Но она всё равно затрепетала, как раненая птица, когда её ладонь соприкоснулась с ладонью жениха. Его рука была шершавая и тёплая. Они соединили ладони, и луч света переместился на их руки. Кея испытала странные чувства, стоя в круге света ладонь к ладони неизвестного дотоле человека. Она украдкой подняла глаза на своего жениха и тут же опустила – его выражение лица показалось ей очень странным. Но, может быть, он всегда был таким. Она ведь видела его первый раз после бала.
– Поздравляю. Вы теперь муж и жена. Подойдите сюда и поставьте свою подпись, – скучный голос служащего разорвал какое-то хрупкое волшебство, которому не было даже названия. Новоиспечённый муж подал Кее руку. Она с трепетом положила на неё свою, радуясь, что не надо снимать вуаль. И они вышли из круга. Свет, падающий на круг, померк. Гости зашушукались и начали выходить на улицу. Неужели это всё? А где же клятвы верности? Кея представляла свадебную церемонию несколько иной. Она знала, что в прежние времена люди венчались на брак. То было совсем другое время. Тогда не было разводов, а сейчас неофициально за деньги любой муж или любая жена, имея на руках бумаги, может прийти и развестить со своей половиной. И почти весь Гарлетон рано или поздно пользовался этим правом. Но в прежние времена было по-другому. Нет, сейчас, конечно, тоже некоторые романтики уезжали из Гарлетона в далёкие провинции, туда, где можно было обвенчаться, но она даже не стала заикаться об этом. Правда Саймона она обязательно уговорит уехать туда. У них должна быть самая лучшая свадьба на свете!
Кея поставила свою подпись под брачным договором и свидетельством о браке. А потом, под руку с мужем вышла из залы. Ей было новы и необычны все ощущения, она прислушивалась к ним и не сразу заметила в толпе крестьян, что собрались у ворот свадебной канцелярии, Саймона. Благо он был почти на голову выше всех и стоял так, чтобы она могла его видеть. Их глаза встретились, и она увидела неприкрытое восхищение в его взгляде. Она радостно улыбнулась в ответ, но потом взгляд её упал на скрещенные руки Сая. Он скрестил их на груди, и правая рука лежала поверх левой. Кея чётко видела, что он показывал два пальца, сложенных вместе. Когда-то давно, они придумали систему знаков, по которым можно было понять, что им надо увидеться или поговорить. Два пальца означали, что Саймон хочет срочно встретиться. Но как она это осуществит? И что случилось? Она вгляделась в лицо Сая. Толпа толкала её, муж аккуратно, но настойчиво звал за собой. Но она смотрела только на любимого. Он был чем-то очень расстроен. Что же ей делать?
Толпа оттеснила их с мужем от Саймона, и она позволила увести себя и усадить в экипаж, который направился к дому дяди. Он устроил роскошный пир, на котором просто обязаны были присутствовать муж и жена. Вот он – шанс! Кея не могла дождаться, пока экипаж доберётся до ворот дядиного дома. Ей всё казалось, что он едет очень медленно. Она почти не обращала внимания на мужа, сидевшего рядом. Все мысли были заняты только Саймоном. Когда они вышли из кареты, и муж бережно повёл её в дом, она дождалась, пока он усадил её на место, во главе огромного стола, рядом с ним и дядей, а потом, набравшись смелости, попросила:
– Мистер Рихтер, можно я выйду ненадолго? У меня болит голова.
– Конечно, – голос у него был приятный и глухой, а его взгляд, который Кея поймала на себе, почему-то заставил покраснеть. – Может быть тебя проводить?
– Нет, спасибо. Я скоро вернусь.
И она выпорхнула из-за стола под недовольным взглядом дяди. Была бы его воля – он бы не отпустил её никуда. А если дядя расскажет мистеру Рихтеру про Саймона, и он запретит им переписываться? Эта мысль обожгла, как огонь, заставив её сжаться от страха. Нет. Она сама расскажет через какое-то время мужу всё, как и собиралась. И он, конечно, отпустит её с миром.
Она бросилась бегом к Влюблённым Навсегда, надеясь, что её отсутствие в общей суматохе пройдёт почти незамеченным. Запыхавшись, она, наконец, добежала. Туфли жали до кровавых мозолей. Под деревьями уже ждал её Саймон.
– Ты пришла, наконец-то! Какая ты красивая!
Кея зарделась от похвалы. От бега она тяжело дышала, и каждый вздох давался с трудом – корсет немилосердно давил на рёбра.
– Что случилось? – Отдышавшись, спросила она. Они виделись с Саймоном позавчера. И никаких новостей тогда не было.
– Мужайся, дорогая. Твой дядя захотел удалить меня от вас. Видно, испугался, что ты наделаешь глупостей, – Саймон горько улыбнулся. – Мне пришло письмо с дальних границ нашей необъятной страны. Не позднее, чем завтра утром, я должен отправиться туда на воинскую службу, на год.
– На год? – Кея почувствовала, как всё внури неё перевернулось. Год прожить с нелюбимым чужим мужем! Целый год до побега с Саем! Это так жестоко! Она зарыдала, громко всхлипывая.
– Ну полно. Полно. Нас могут услышать. – Саймон гладил её по волосам, успокаивая. – Не печалься, дорогая. Я буду писать тебе каждый день. А если что-то случится – напиши мне и я приеду, сбегу со службы, лишь бы быть рядом с тобой.
– Я не выдержу, Сай! Я сойду с ума, – всхлипывая, повторяла Кея.
– Не сойдёшь. Всё будет хорошо. Только не плачь!
– Знала бы, что так будет, никогда бы не вышла замуж, никогда! Надо было сбежать с тобой, Сай! – Кея взяла его руку в свою и, откинув вуаль, красными от слёз глазами, проникновенно посмотрела на него, а потом горячо продолжила. – Почему ты такой жестокий? Почему не позволил мне убежать с тобой?
– Ну… Кея… – Саймон растерялся. Потом перевёл разговор. – Тебя, наверное, уже хватились. Надо идти.
– Но я не хочу! Я хочу остаться с тобой!
– Ты же знаешь, что это невозможно. Любимая, иди! Я всегда буду рядом, – и Саймон нежно поцеловал её в голову.
– Я постараюсь, Сай, ради тебя! – Кея вздохнула и вытерла слёзы. Надо было идти, хотя сердце заходилось от страха и боли. Потом сняла фату и вытащила шпильки из причёски, позволив волосам лежать так, как они этого хотят. Надо же было чем-то оправдать такое долгое отсутствие. Она выбежала в сад. В мокром тумане издалека было видно красные, как кровь, поздние розы. Они подходят сейчас под её настроение. Кея сорвала несколько роз. Одну вплела в волосы, другие приколола к платью, потом умылась из небольшого фонтана и уже спокойно, медленными шагами, пошла к бальной зале.
Она почти не запомнила, о чём говорили на празднике, и какие тосты поднимал дядя. От новости Саймона было так страшно и плохо, что она не знала, куда деваться. Уже, наверное, было далеко за полночь, а гости всё не расходились. Вино лилось рекой, дядя, уже изрядно захмелевший, всё желал и желал им счастья, правда, каким-то злым голосом. Кея видела это всё как в тумане. Она хотела спать, но страшилась нового дома и собственного мужа. А он, кажется, заметил, что она чувствует себя не в своей тарелке.
– Келинда, ты плохо себя чувствуешь? Не прошла голова? Может быть, уедем? – Обеспокоенно спрашивал он, наклоняясь к ней. От него совсем не пахло вином, а бокал стоял рядом, даже не пригубленный. Кею успокаивало это, но она представляла, что окажется одна в чужом доме, наедине с ним и отчаянно мотала головой.
– Нет, всё нормально. Я просто устала.
Но, бесконечный праздник всё же закончился. Гости начали разъезжаться. Дядя подошёл к ней, обнял и пожелал счастья, потом что-то сказал её мужу, и попрощался с ними. И опять Кея тряслась в экипаже. Страх снова завладел ей. Скорее бы этот бесконечный день закончился! О, скорей бы!
Они приехали. Кея смутно разглядела в темноте громадину старинного дома. Ни в одном окне не светился огонёк. Дом был как будто нежилым, и от этого казался ещё мрачнее. Муж открыл перед ней дверь ключом, пропустил её и вошёл следом. Она услышала, как щёлкнула дверь, отрезая все пути к отступлению.
Мистер Рихтер зажёг свечи, взял подсвечник и повёл её куда-то вверх по большой старинной лестнице. Кею трясло от страха, ноги заплетались. Она спотыкалась о подол свадебного платья. Муж поддерживал её. Может быть, он что-то говорил, она не помнила и не слушала. Ей было страшно. Наконец он привёл её к двери какой-то комнаты.
– Келинда, ты, наверное, очень устала. Отдыхай. Это твоя комната. И не бойся. Ты здесь теперь полноправная хозяйка. – Кея скорее почувствовала, чем увидела, что он улыбается. – Если что-то надо – зови меня, или служанку. Мадам Берс – добрая женщина. Она поможет тебе разобраться во всём. Я, надеюсь, скоро ты привыкнешь и освоишься здесь.
Муж подал ей одну свечу, чтобы она зажгла остальные у себя в комнате, пожелал ей спокойной ночи, и ушёл. Кея видела, как удалялось пятно света, слышала его шаги. А когда они затихли в ночной темноте, юркнула к себе в комнату, закрыла задвижку на двери и, упав на кровать, разрыдалась.
Глава 5
Всю неделю, оставшуюся до свадьбы, Грегор ходил как в тумане. После подписания брачного договора, который дядя с таким трудом выбил у Друфарса, он решил, что дольше тянуть нельзя, и известил мадам Берс о скорой свадьбе, а так же письмом – немногих дальних родственников. Домоправительница, поохав для порядка, тут же бросиалсь чистить и скоблить дом к приезду новобрачной, пожелав ему счастья от всего сердца. Родственники ответили, что приедут на свадьбу. Теперь надо было готовиться ему.
Грегор нервничал так, будто решалась его судьба, хотя всё вроде бы было уже решено. Он то принимался за свои записи и свитки, то бросал их, то снова садился писать. В ночь перед свадьбой он не мог сомкнуть глаз. Дядя, догадываясь о его состоянии, сам заказал ему парадный костюм на свадьбу и взял на себя решение всех бытовых вопросов. Грегор был ему за это безумно благодарен. Но дядя сделал для него ещё больше – он предложил заменить на свадьбе отца, и Грегор не знал, как его отблагодарить.
Наконец, наступил день свадьбы – туманный и мокрый. Они с дядей приехали на церемонию заранее и видели, как одна за другой подъезжали богатые кареты с гостями. Их старенький экипаж терялся на фоне роскоши, а в нём самом никто не узнал бы счастливого жениха. Грегор не знал, почему, но сердце точила какая-то странная печаль. Он был чужим для всей этой роскоши. Дядя увидел знакомых и отошёл поговорить с ними, а Грегор стоял, у стены свадебной залы, волнуясь и краснея, ожидая появления Келинды.
– О, Грег! Вот ты где! – Грегор обернулся. Перед ним стоял Элси – профессор академии древних языков. Они часто пересекались на научных диспутах, но дружба у них не завязалсь. Грегор знал, что его считают чудаком не от мира сего и не желал это мнение опровергать. Да к тому же, Элси, наверное, завидовал ему. Он не имел состояния и вынужден был с утра до ночи учить непослушных и избалованных студентов академии, вместо того, чтобы заниматься любимыми науками. – Ты у нас сегодня жених! Поздравляю! Я-то думаю, почему Рихтер никак не женится, а ты себе, оказывается, невесту растил. Девочка хороша! И состояние у неё что надо. Ты умеешь сливки снимать, однако, – и Элси подмигнул ему. Грегор поморщился, вспомнив, мимоходом, что почти все профессора были уже женаты, и, как правило, неоднократно. Он на их фоне выглядел действительно странно. – Только вот знаешь, невеста твоя слишком уж молода. Я бы поостерёгся, а то ещё рога наставит, – последнюю фразу Элси сказал совсем уж злобно.
Грегор промолчал и отвернулся от него, чувствуя свою беспомощность, как всегда в таких ситуациях. Дядя сейчас нашёл бы меткое слово, да такое, чтобы этому профессору вовек не захотелось зубоскалить. Но пока он придумывал достойный ответ на эту мерзость, Элси уже ушёл куда-то, и Грегор вздохнул с облегчением.
Наконец, все гости собрались, и в зале воцарилась тишина. Он поднял глаза и увидел свою невесту, впервые, со встречи на балу. Она была прекрасна, но какой-то неестественной красотой. У Грегора сжалось сердце, когда Друфарс с гордым видом вёл её, разодетую в пух и прах (проклятый губернатор не упустил возможности пустить пыль в глаза) и такую беззащитную. Ему захотелось распустить всё это сложное плетение волос, а на плечи накинуть плащ, ведь сотни человек пожирали её глазами. Но Грегор сдержался. Когда началась церемония, он медленно вошёл в круг. А в голове была одна мысль – защитить её, спрятать, увезти. Скорее бы это закончилось!
Наконец, они подписали свидетельство о браке, и вышли на воздух. Грегор не видел лица невесты (Нет! Теперь уже жены!) – она так и не сняла фату, но чувствовал, что она растеряна, испугана и расстроена. Скорей бы увезти её домой, где она будет полноправной хозяйкой! Но Друфарса и гостей нельзя обижать. Когда он заикнулся об этом дядюшке, тот сурово сказал, что они должны присутствовать на свадебном пиру, иначе от слухов вовек не отмоешься. И Грегор подчинился. Он видел, как тяжело было Келинде, как она то краснела, то бледнела, а потом попросилась выйти – у неё болела голова. Ещё бы! У него тоже начинала болеть – от духоты, пьяных возгласов и тостов. Когда этот пир всё-таки закончился и он, распрощавшись со всеми, усадил свою жену в экипаж, то вздохнул свободно.
Но Келинда как будто испугалась ещё больше. Он с жалостью смотрел, как она, пока ехали в экипаже, даже не отдавая себе отчёта, сжимала подол платья, пока один из каррадов не оторвался и не закатился куда-то под сидения. Почему она его боится? Неужели он так страшен? Или, может быть, она всё же не по своему желанию вышла замуж, а дядя принудил её? Грегору хотелось прижать её к себе, успокоивать, и гладить по голове, до тех пор, пока она не уснёт у него на руках. Но это бы только оттолкнуло её.
Вздохнув, он вышел из экипжа и подал Келинде руку. Она опёрлась на неё, и он, поддерживая жену, повёл её в дом. Мадам Берс, наверное, спала. Он приказал не ждать их возвращения. Найдя свечу, Грегор зажёг её и, взяв подсвечник, повёл Келинду на второй этаж. Он чувствовал, как она боится, спотыкаясь о ступени в темноте и путаясь в своём широком платье. Боится его! Грегор думал, что этот день будет самым счастливым в его жизни, но день оказался окрашен грустью. Нет, конечно, она обязательно привыкнет к нему и перестанет бояться. Главное, что она рядом. Завтра же он скажет ей, как сильно её любит и что не обидит ничем. Но сейчас пора спать. Он открыл перед женой дверь в комнату и отдал свечу. Потом попрощался и пошёл в библиотеку. Спать не хотелось, совсем. Да и до утра оставалось всего пару часов. Может быть, сегодня записи из Ирзади приоткроют для него свою тайну? Грегор зажёг свечи в библиотеке и сел за стол. Наверное, несколько часов ему ещё удастся поработать.
***
Едва забрезжил рассвет, Кея встала с кровати. Она почти не спала и чувствовала себя усталой и разбитой. Стоило ей задремать, как перед глазами вставал Саймон, которого убивали на воинской службе, Саймон, который убегал, уходил, и как она ни кричала – не возвращался. Она с трудом вспомнила, где находится, и запоздалый страх опять овладел ей. Интересно,который час? И где её муж? О, хорошо бы он уехал куда-нибудь, и она получила бы возможность побыть здесь одной и привыкнуть…
В спальне было темно, только одинокий солнечный лучик пробивался сквозь закрытые ставни. Она подошла и распахнула их. В комнату ворвался прохладный и влажный осенний воздух. Ярко светило солнце, тумана не было и в помине, как будто снова вернулось позднее лето. Кея пожалела, что не может сейчас выйти и прогуляться – настолько красивый вид открывался из окна. Она видела сад с вечнозелёнами игами – деревьями, росшими только в Ирзади. Надо же, кто-то привёз их сюда, и они даже прижились! Алые розы блестели на солнце каплями росы, выглядывая из поздней зелени. Вдалеке она разглядела аллею буков, сплетённых ветвями, а за ней – пруд и старую беседку. Как хорошо было бы сейчас убежать туда и посидеть немного, собравшись с мыслями! Но нет. Теперь она жена! Кея вздохнула и принялась одеваться. Карета с её вещами прибудет сегодня – так обещал дядя. С собой же у неё сейчас было только самое необходимое.
Одевшись, Кея с трепетом открыла задвижку, и вышла в коридор. Днём этот дом выглядел вовсе не мрачным или страшным, не таким, каким показался ей вчера. Она не знала, куда идти, поэтому выйдя из спальни, через несколько шагов остановилась в растерянности. Вдруг дверь перед ней распахнулась, и оттуда вышла пожилая женщина с тряпкой в руке. Увидев её, женщина замерла, а потом улыбнулась во весь рот.
– Миссис Рихтер, добрый день! Как спалось? Меня зовут Берс, мадам Люсинда Берс. Я здесь исполняю обязанности домоправительницы уже много лет. Хотите, покажу вам дом? Или прикажете подать вам завтрак? Профессор сказал, чтобы вы ни в чём себе не отказывали, – профессор? Кея не сразу поняла, что речь идёт о её муже. Она зарделась, а потом всё же спросила:
– А где же он сам?
– Конечно в библиотеке, где же ему ещё быть? Всё сидит, записи свои читает.
