До небесных – любви и свободы!
И повсюду из плоти и крови
Так печальна людская дорога,
Где все наши земные Любови
В своей сущности поиски Бога.
Распадусь на земные мгновения
Многословно и многолико
В невеликих словесных творениях
Искрой Божьего Духа и лика.
И, вздохнув о безбожии вчерашнем,
По страницам Завета бреду
До моления Иисуса о Чаше
В Гефсиманском в безмолвном саду.
До того, как с трудом,
Но открылось
Бывшим с Ним не от мира учение.
До распятия… до вздоха…
«Свершилось».
До Его Воскресения.
* * *
Моление в ночи.
Моление о Чаше.
Внимая, Бог молчит,
И дремлют други наши.
Посмотрим, а вокруг
Нет ни лучинки света.
И выдыхаем вдруг:
– Да минет Чаша эта.
Наш путь не мечен метой.
А дух не мерян мерой.
Но путаем приметы
И суеверья с верой.
И, чувствуя, пророчим
Предел исканьям нашим,
И снова: «Отче, Отче…
Да минет сия Чаша».
* * *
Подобие и образ мироздания.
Не звери, но в безверии так злы.
В невиданном, в неведомом сиянии
Пришедшие из непроглядной мглы.
Пришедшие из хаоса и мрака.
Что ни душа, то беспросветный мрак.
Не знающие жалости и страха,
Но сами порождающие страх.
Не помнящие заповедей Неба,
Не видящие в человеке Храм.
Служители и жертвы лжи и «мне бы»,
Без веры в воцарение добра.
Но, ощущая пусть и очень смутно
