В редеющих лесах березы полыхают,
И движется стекло медлительной реки.
Раздастся тихий всплеск,
И кто-то завздыхает,
Завозится в кустах,
И заскрипят мостки.
Тревожно прошуршат желтеющие травы,
Посыплется листва, и снова тишина.
А люди делят мир
На правых и неправых,
И чьей-то жизни вновь снижается цена.
Что видится вдали?
Постылый дом разрушить,
Увы, не мудрено,
Отстроим ли затем?
Миг! Да не озлоби разбуженные души,
Чтоб тот, кто был ничем,
Не оказался всем!
Дождь в Нью-Йорке
Мокнут над землей тополя.
Весь ноябрь саднит на душе.
Вижу то Парквэй, то поля,
Белые под снегом уже.
Прошлогодних трав семена
Ветер разбросал на снегу.
Слышу чей-то смех, имена,
Только лиц узнать не могу!
В небо поднимается дым.
Хорошо сидеть у огня.
«Не узнали?… Стал я седым.»
Но никто не слышит меня.
Чуть дрожит сухая трава.
Все исчезло. Стало темно.
Тяжела моя голова.
Пью один сухое вино.
Мокнут за окном тополя.
Весь ноябрь саднит на душе.
Вижу то Парквэй, то поля,
Белые под снегом уже.
Письмо матери
Не печалься, мама, я вернусь.
Зазвонит еще по сёлам Русь!
Многотерпеливая страна
Для меня одна, как ты одна.
Здесь февраль не стужа, а ветра.
Бруклин, мама, – страшная дыра!
Нам чужой, сомнительный народ:
Мировых окраин нищий сброд!
Горд ли я, наказан ли судьбой,
Пропаду, увижусь ли с тобой?
Всюду одинаков белый свет.
Вроде все здесь есть, а счастья нет.
Неуютно в каменной глуши.
Как здоровье, мама? Ты пиши.
Как там братья? Подскажи, мол, ждёт.
Пусть напишут, может и дойдёт.
На восток уносит облака.
Жизнь мала, да доля велика!
Уезжал за двадцать верст в Оёк,
А попал за тридевять в Нью-Йорк!
Песочные часы
Все ждём и ждём:
Вот переменится…
Ну, как же так? Ведь есть же Бог!
Бесстрастно будущее мелется,
Бесцветен прошлого песок.
Мы верим, бестолково мечемся,
Кладём мгновенья на весы.
Еще чуть-чуть и… переменится,
Но не перевернуть часы!
«Я против всех правительств мира!..»
Я против всех правительств мира!
Достала наглая их ложь!
Не сотвори себе кумира
Из гладких, пластиковых рож.
Они не люди – это куклы.
Пока не кончится завод,
Вершат они продажи купли.
Но нам не ведом кукловод.
И редкие цедя напитки,
Они не станут унывать.
Ведь олухов всегда в избытке,
Чтобы за них голосовать!
Песня гадалки
Каждый хочет знать свою судьбу,
А судьба написана на лбу.
Сотни вокруг пальца обведешь,
