Вобщем, не договорились.
Раздумывая над звонком Назарова, я пожалел, что, вернувшись с Кубы, отказался от правила непротивления Случаю. Сейчас бы как могло получиться: хлоп заявление на стол – ухожу, мол, парторгом в Троицкий учхоз. Пашков встречным движением – хлоп приказ о назначении меня заведующим отделом.
Теперь во всей этой мясорубке придется изрядно попотеть и крепко подумать, чтобы добиться того, чего хочешь. Ясно одно – суетиться не буду, ничего не добьюсь.
Еще одна мыслишка засвербела – нельзя ли из дублеров перейти в главные герои, то есть сделать военную карьеру. Я уже старший лейтенант, пройду сборы – кандидат в капитаны. На «Выстрел» смотаюсь – уже майор. Чем черт не шутит – может, это мое.
Военные всегда казались мне туповатыми. Умному человеку среди них раздолье.
Почувствовав прилив глубокой нежности к людям в погонах, вспомнил свою любовь в десятом классе. Как она мечтала стать женой офицера! Если бы, исполняя ее желание, я поступил в военное училище, мы бы создали дружную семью и мотались по городам и гарнизонам Союза, пока не осели в Москве – я генералом, она генеральшей.
Короче, не жизнь у меня, а вечное движение вперед по дороге в никуда.
А когда начинаю погонять себя, ситуация развивается от плохого к худшему.
В этой жизни я себя чувствую страшно одиноким.
Что же в этом хорошего?
Битый час сидел в кресле у телефона, размышляя о Судьбе и себе. Коленный сустав хрустнул, когда я встал. Блин, всегда лучше думается на ногах. А подумать хотелось сильно. Зашел в свою комнату, притиснул к стеклу окна лоб – как там погода? даст погулять? Когда с Пласта ехали, немного вьюжило. Сейчас не видно – темно за окном.
Совсем уж решился сходить прогуляться, опять телефон звонит.
– Анатолий, привет! Яковенко Валерий. Узнал?
– Ты Галку нашел?!
– И не искал. Такие дела мужчина сам должен делать. У меня к тебе предложение. Хочешь на Кубу снова вернуться? Я серьезно. Группа специалистов на днях уезжает монтировать аэронавигационную аппаратуру на станцию слежения. Ты же ДПА кончал – должен мекитить в этих приборах.
– Я двигатели реактивные изучал.
– А я знаю, что в группе есть специалист с ДПА.
– Может быть, он с кафедры наземного оборудования?
– Да какая разница! Давай соглашайся. Контракт на два года. После года работы отпуск на Родину с оплачиваемым проездом.
– Слушай, мне надо Галку найти.
– Сейчас в Челябинске соберемся, потом в Москве что-то там…. Время выкроем, я отпущу тебя смотаться в Ульяновск на денек.
– Не знаю я. Все так неожиданно. Надо подумать.
– Мне тебя уговаривать некогда. Давай так – запиши телефон; ночь на раздумья, а утром позвонишь. И чтоб завтра уже был в Челябинске. Не позвонишь – будем считать, тема закрыта.
– Ладно, – сказал я, а Валера положил трубку.
2
Угадайте, кто стал заведующим отделом пропаганды и агитации Увельского райкома партии? Человек, о котором мы даже подумать не могли. Хотя, если прикинуть да взвесить – вывод напрашивался. Я намекну, а вы попробуйте угадать.
Перед моим приходом в аппарат в колоде власти перетасовали основные карты – Шашков ушел в область на хозяйственную работу, а джокером стал бывший второй секретарь Пашков.
Уже недоумеваете – причем здесь пропагация? Но слушайте дальше. Шашков был затейливейшим человеком – любил забавы над людьми. Помните, я рассказывал, как он не начинал аппаратного совещания, покуда мэр поселка Иван Иосифович Самко не выходил поливать клумбы? Можете себе представить, как доставалось от него аппарату? И секретарям в том числе. Но скорее второму, третьим была женщина – Людмила Александровна Демина. Не каждый циник рискнет прикалываться над женщиной.
И вот второй становится первым. Что он делает в первую очередь? Правильно, убирает подальше свидетелей своих унижений. Как бы Людмила Александровна ни гнулась, как бы ни клялась хранить тайны, коим свидетелем была – она должна уйти. Лучше из жизни. Но можно и из аппарата.
Для этого нужен человек, который сможет доказать, что существование Деминой на посту идеологического секретаря не продуктивно. Пал Иваныч не смог. Да и Людмила Александровна приняла меры, чтобы обезопасить себя с этой стороны. Например, в характеристике его написала, что человек он малограмотный. Как на такую кандидатуру посмотрит бюро? А без бюро не снять!
Кожевников уехал повышать образование. На его место Пашков поставил….
Ладно, не буду вас утомлять загадками – новым моим начальником стал Дмитрий Андреевич Чемякин, до того первый секретарь Увельского райкома комсомола.
Дима Чемякин. Баянист, певец, душа компаний, комсомольский вожак с высшим педагогическим образованием – да к тому же, член бюро Увельского райкома партии. Вот такое человечище было поднято с первого этажа на второй, чтобы изжить из аппарата ненужного свидетеля.
Думаю, Деминой хватило ума реально оценить обстановку, и она наверняка после утверждения Чемякина на бюро стала готовить себе пути отхода – скажем, если не заведующей всем образованием, то директором в одну из школ района. Но и без борьбы – черт возьми! – сдаваться она не желала: не тот характер! Она вышла на тропу войны.
Вобщем жизнь наша стала интересней.
Понятно, что к Пашкову Чемякин ходил чаще, чем к Деминой. Да, сдается мне, он к ней вообще не ходил по своей воле – только когда вызывала.
Понятно, что Людмила Александровна всеми путями пыталась доказать несостоятельность нового завотдела. Но об этом мы еще поговорим.
Отдел по-разному отнесся к новому начальнику.
Белоусов как ходил по любому вопросу к Деминой, так и продолжал ходить. Получив задание от непосредственного начальника, он шел сначала к Людмиле Александровне – я полагаю, они обсуждали заданную тему на предмет: нельзя ли, выполняя ее, подставить Чемякина под Пашкова?
Любовь Ивановна восприняла назначение Дмитрия Андреевича недоразумением. Она говорила ему «ты». Чаще называла «Димой», редко «Дмитрий Андреевич». И вообще, получая задание – напомню: она курировала образование – моментально находила десятки причин, предлогов, изъянов и в самом поручении, и в возможности его исполнения. По ее выражению – делала все, чтобы выскочкам жизнь не казалась медом.
Единственным сотрудником отдела, на которого новый заведующий мог рассчитывать, оставался я. Пролетев на портфель, не шибко расстроился. Услышав новость о назначении Чемякина, сказал про себя – отличная работа, Александр Максимович!
Первая засада из всех известных мне для Дмитрия Андреевича была характеристика на прокурора. Согласитесь, прокурор района – не простая пешка на шахматной доске. Писать служебно-партийную характеристику на него дело рук секретаря идеологии. Впрочем, Кожевников мог. А вот Чемякин….
Вызывает его Демина к себе, вручает отжившую срок характеристику и поручает написать новую для утверждения на бюро. В принципе, можно тупо переписать старую. Ребята из орготдела так и делают. Но ведь прокурор же! Кто-нибудь вчитается на бюро, вспомнит старую и… – дорогой Петр Иванович, вы что, не работаете над собой? Будет скандал районного масштаба!
А характеристика для того пишется и утверждается, чтобы подвести итог пяти лет работы над повышением своего внутреннего содержания – образования, культуры, политпросвещения и т. д. Может, не все аппаратчики это знают, но я-то знал.
И когда Чемякин вызвал к себе и поручил написать характеристику на прокурора, у меня на руках были все козыри. Я мог отказаться, сославшись, что прокурор района это не уровень инструктора. Я мог бы пойти к Деминой – и Людмила Александровна раздула бы скандал до высот бюро: зачем раздаете портфели неподготовленным профанам? Но я просто сказал: «Хорошо», взял старую характеристику на Кураева и пошел писать новую.
Не собирался переписывать – старая была отправной точкой. Прочитал, пометил несколько пунктов и позвонил в прокуратуру.
– Петр Иванович, инструктор райкома партии Агарков, здравствуйте! Удобно говорить? Я готовлю для утверждения на бюро вашу партийно-служебную характеристику. Как бы нам встретиться и обсудить несколько пунктов. Хорошо, спасибо, уже иду.
В кабинете районного прокурора меня ждал чай с конфетами и дольками лимона.
Попили, посплетничали, принялись за дело.
Я достал блокнот и погнал по пунктам.
