–Сию минуту, – Ермило, оббежал Сидора и, схватив висевший на стене факел, толкнул дверь, – Не изволите беспокоиться. Идите за мной.
Они вышли через невысокую дверь, и прошли по длинной темной галерее мимо нескольких деревянных дверей, оббитых металлом и остановились у самой последней.
– Это и есть пятая, – беззубо улыбнулся Ермило и, отцепив от пояса связку огромных ключей, выбрал один и открыл дверь, из которой на них дунуло смрадным запахом.
– Проходите, государь, – Ермило сделал несколько шагов вперед, освещая пространство факелом.
Сидор, прикрывая нос рукой, вошел следом. На полу, на охапках гнилой соломы лежало несколько заросших, одетых в лохмотья людей. Они были прикованы кандалами к стене и даже не пошевелились, когда открыли камеру.
– Встать, – злобно прорычал Ермило.
– Не надо. Пусть люди отдыхают, – остановил его Сидор, – А где Аким то?
– Так вот он, на дыбе, – поведя факелом в сторону, произнес Ермило.
И действительно, у противоположной стены, подвешенный за руки веревкой к потолку висел Аким.
– Аким, ты жив, – бросился к нему Сидор.
– А чего ему будет, – ответил Ермило, сладострастно пожевав губами, – Не пытали еще. Так просто повесили.
– Снять сейчас же, – топнул ногой Сидор.
Ермило с Митрофаном бросились к Акиму, и опустив его вниз, перерезав веревки.
– Спасибо, барин, – поклонился дьяку Аким.
– Не меня, государя благодари, – повернул его тот сторону Сидора.
– Пойдемте отсюда. Здесь нечем дышать, – отдуваясь, произнес Сидор и осторожно вышел из темницы.
Они снова по сырой галерее вернулись в следственную комнату.
– Мне б на постоялый двор как-то добраться, – переминаясь с ноги на ногу, произнес Аким, – Там лошадка моя без присмотра осталась. Того и гляди уведут.
– Надо бы помочь, товарищу, – обратился к Митрофану Сидор.
– Не беспокойтесь государь, – ответил тот, и подойдя к двери, стукнул в нее деревянной колотушкой, висевшей на веревке, – Эй, стража!
Через некоторое время дверь со скрипом отворилась, и вошли двое заспанных, прошлых омоновца.
– Так, отведете человека назад. И верните, все что забрали, – показательно строго приказал Митрофан.
–Чегой- то, – не проснувшись, громко зевая, спросил омоновец.
– Товой-то, – хлопнул рукой по столу дьяк, – Не твого ума дела. Выполняйте приказ.
– Как скажите, – пожал плечами омоновец и, подойдя к двери, поманил рукой Акима. – Повезло тебе братец. Пошли, пока не передумали.
– Благодарствую, – Аким раскланялся в разные стороны и выбежал следом за омоновцами.
– И ты тоже ступай к себе, – указал Ермиле на дверь Митрофан.
– А вы, присаживайтесь государь, – И он подтащил к Сидору тяжелый стул с высокой спинкой, – Какие следующие приказания будут?
– Да, никаких, – пожал плечами Сидор, – Поздно уже. Тебе, наверное, домой пора?
– Да, как же я вас теперь одного оставлю, государь, – счастливо улыбаясь, развел руками, – Я уж теперь с вами до конца.
– Да, что ты все заладил, государь, да государь, – сделал недовольное лицо Сидор, – Сидор, меня зовут. В смысле Дима. Дмитрий, – поправился он.
– Как скажите, государь, – серьезно ответил Митрофан и поклонился.
– Экий, ты, однако, – зевнул Сидор, прикрывая рот рукой.
– Ой. Вы же устали с дороги, – засуетился Митрофан. – Я вам сейчас тут на лавке застелю. А утром тогда уже в Кремль поедем. Власть царскую устанавливать, – и он выбежал за дверь и скоро вернулся, неся в охапке, перину с подушкой и овчинный тулуп.
Расстелив все на широкой лавке, стоящей у стены, он с поклоном, поведя рукой в сторону постели, счастливо произнес: «Прошу, отойти ко сну, великий царь-государь».
– Спасибо, – залезая под тулуп, поблагодарил Сидор, – Свет, выключи, пожалуйста.
– Не извольте беспокоиться, – поклонился Митрофан и, сунув горящий факел в стоящее рядом ведро с водой, на цыпочках вышел из комнаты.
***
Сидор открыл глаза, зевнув, и приподнял голову с подушки. Слабый свет падал в комнату через узкие, решетчатые окна. Он лежал на широкой лавке, накрытый тяжелым овечьим тулупом, а рядом с ним сидел, умиленно глядя на него, и улыбаясь, вчерашний дьяк. «Кажется Митрофан, – вспомнил имя Сидор и подумал с неприятным чувством, – Значит, все это мне не приснилось».
– Царь проснулся, – радостно вскрикнул Митрофан и тихо захлопал в ладоши.
– Который час, – приподнимаясь, спросил Сидор.
– Несколько часов, уже как солнце взошло, – обрадовался снова тот, и отведя руку в сторону стола, стоящего вдоль комнаты, добавил, – Завтрак, уже накрыли.
– Мне бы умыться и это, – Сидор огляделся, – В туалет сходить.
–Куда, – не понял Митрофан.
– Пописать, – почему-то шепотом, ответил Сидор.
– Ах, до ветру, – обрадовался Митрофан. – Так, для этих целей у нас ведро имеется, – и он, нагнувшись под лавку, вытащил большое, медное ведро.
– А что помещения у вас специального не предусмотрено здесь, – покрутив в руках ведро, немного сконфуженно спросил Сидор.
– Зачем, – удивился Митрофан. – Ермило вынесет. Это его работа.
– Ладно, – махнул рукой Сидор, и взяв в ведро, отошел в дальний угол, пописал, стесняясь сильно звенящей струйке.
Потом Митрофан полил из ковшика водой в то же ведро и Сидор, умывшись, присел к столу, где на большой глиняной тарелке лежали два корнеплода.