–Сегодня твой день.
Голову поднять мне нельзя, вот уже шестой месяц, передвигаясь по СИЗО, я смотрю себе под ноги и вижу только эту бесконечную ленту ребристого пола. Идти мне не долго, но каждый раз, что бы хоть как-то развлечь себя, я начинаю представлять, словно иду по телу длинной змеи, конца которой не видно. Может быть, когда я был на воле я бы и не подумал строить свои теории по поводу пола, но когда ты каждый божий день видишь только эту ребристую поверхность, в голову приходят самые странные мысли. Хочется разнообразить свой путь, сделать все, чтобы он не был таким унылым, хочется верить, что сумасшествие в этих стенах не доберется до меня. На этот раз змея, почему то свернула и поползла в другую сторону, охранник резко рванул наручники вверх, заставляя меня выгибаться от боли, и повел меня по новому маршруту. Змея сегодня приведет меня в другое место. Окончательно убедившись, что я точно не попаду в комнату для свиданий, я только беспрекословно двигался по траектории, намеченной охранником для меня. Мне было все равно: задавать вопрос глупо, только конечно, если ты не хочешь, что бы наручники стали давить на руки еще сильнее, а почки снова познакомились с дубинкой.
Потом змея вдруг закончилась, охранник повернул меня в сторону, а перед моими глазами замелькал замызганный паркет и догадки окончательно подтвердились – ведут к начальству. Приставив меня лицом к стене, охранник тихо проговорил:
–Давай, подследственный Павлов, не опозорься.
В следующий миг передо мной раскрылась дверь, и я оказался в довольно просторном помещении. Усадив меня на стул, охранник отчитался:
–Подследственный Павлов доставлен!
–Вы можете идти, – раздался спокойный баритон. После того, как за моим конвоиром закрылась дверь, баритон продолжил, – Артем Александрович, вы можете поднять голову, не беспокойтесь, мы просто хотим поговорить.
Я оторвал взгляд от пола и увидел своих подчеркнуто вежливых собеседников. За столом передо мной сидело два человека, одетых в строгие костюмы. Они в смотрели на меня так, словно перед ними сидел не подследственный, а клиент в банке. Я знаю такой взгляд, взгляд менеджера на покупателя, вежливость во взгляде и бесконечное безразличие внутри. Выдержав небольшую паузу, один из людей в костюме спросил:
–Артем Александрович, вы в порядке?
–Да, – прохрипел я, хорошенько кашлянув, я повторил, – да.
–Вы знаете, зачем мы здесь, и кто мы? – спросил второй пиджак.
–Нет, – отрицательно покачал головой я.
–Вы в курсе, что происходит в стране?
–Нет, я уже полгода оторван от цивилизации, средств связи у меня нет, сейчас с этим особенно строго. Не знаю почему. Только слухи, а им я не верю…
–Артем Александрович, не волнуйтесь, у нас для вас хорошие новости, – улыбнулся пиджак, он посмотрел на соседа рядом, поправил галстук и начал: – мы представители государственной комиссии ФСИН. Cогласно закону № 17428 от 10 декабря 2015 года, “О смягчении наказания” заключенные, привлеченные к уголовной ответственности по незначительным статьям, имеют возможность для перевода в специальную работу. По вашему делу скоро будет суд, и, в случае, если ваша вина будет доказана только по 213-й статье, вы попадете под эту программу. Артем Александрович, вы меня слышите? – поинтересовался баритон.
–Продолжайте, господин пиджак, – прошептал я, – продолжайте. Правда, я не совсем понимаю, как убийство и экстремизм, которые мне вменяют, могут переквалифицировать в хулиганку.
–Кхм, – покачал головой тот и продолжил, словно не замечая мой резонный вопрос, – в связи с увеличением уровня преступности и тяжелого финансового кризиса, заключенные будут переведены в особые зоны, освобожденные от охраны. Вы будете предоставлены сами себе, своим трудом вы получите дорогу в новый мир. Мы ознакомились с вашей историей и просто не можем оставить такого талантливого и разностороннего человека гнить в этой камере. Тем более, сына такого высокопоставленного дипломата.
–На работу меня пристраиваете? – хмыкнул я.
–Закон должен вступить в силу с 1-го января 2015 года, но учитывая ситуацию в стране, процесс будет ускорен, – снова не обращая внимания на мои слова, продолжал пиджак, – в качестве пробной версии, группа заключенных будет отправлена в особую зону для…
–Достаточно. Я не буду в этом дерьме участвовать. Вы меня на это не подпишете.
“Пиджак” не стал меня уговаривать, а лишь невозмутимо нажал на кнопку и в тот же миг в камеру заскочил охранник, презрительно ткнув в мою сторону пальцем, баритон прогудел:
–Уберите.
В следующий миг охранник рванул меня со стула и выволок из кабинета, единственное, что я успел сделать, это показать пиджакам на прощание средний палец. Я был повернут спиной и не видел их рож, но меня не покидала уверенность в том, что они увидели мой жест. Потом снова была змея, видимо, я обидел отказом настолько важных персон, что меня сразу отправили в карцер. На этот раз не били, странно, обычно после каждого косяка охранники вовсю орудуют дубинкой. Запихнув меня в черную утробу крохотного помещения, конвойный только покачал головой и проговорил:
–Дурак ты, Павлов. Дурак. Так теперь и сгниешь…
Презрительно ткнув меня сапогом в мое новое жилище, он буквально вжал меня в стену крохотного бетонного мешка. Охранник закрыл дверь карцера и гаркнул через крохотное окошечко:
–Начальник сказал, что ты должен согласиться.
–С начальником и буду говорить.
Стоит сказать, что насчет избиения я поторопился радоваться. Услышав мою фразу, он открыл дверь и выволок меня наружу. Прежде чем я снова оказался в каменном мешке, дубинка еще раза три отходила мою спину. Ну, почему ты никогда не можешь вовремя помолчать, Павлов?
Три дня я провел в этой тьме. Когда я, согнутый в три погибели, ослепший от яркого света выкарабкивался из карцера, конвойный уже был другой. Охранник толкнул меня к стене и нацепил наручники, за спиной раздался голос:
–Шевелись.
Через несколько минут хождения по змее я снова оказался на дороге к кабинету комиссии. На этот раз стула мне не предоставили: не снимая наручники, просто толкнули в спину и я рухнул на пол. Когда я попытался подняться, охранник обрушил на меня свою дубинку. Вскрикнув от боли, я рухнул на пол. Сверху раздался голос:
–К сожалению, три дня назад я был в командировке и не мог проконтролировать тебя.
–Здравствуйте, дядя Леша, – хмыкнул я с закрытыми глазами, и в следующий миг дубинка снова обрушилась на мою спину. Удар был настолько сильным, что я даже выгнулся от невыносимой острой боли, крика было не сдержать, я только зарычал как дикий зверь. Хотя, может рыка дикого зверя и не было, наверняка это смотрелось просто жалко.
Сверху раздался голос охранника:
–Не смей так разговаривать с начальником изолятора! Для тебя он Алексей Алексеевич!
–Володя, усади его на стул и выйди, – проговорил дядя Леша.
Я почувствовал, как охранник одним рывком поднял меня на ноги и усадил на стул, предварительно хорошенько дав мне хлесткий подзатыльник. Я поднял глаза и весело подмигнул кряжистому старику, сидящему напротив. Кроме дяди Леши в кабинете сидел еще один светловолосый человек лет тридцати – следователь Свиридов. Начальник следственного изолятора перевел взгляд на все еще стоящего за моей спиной охранника и проговорил:
–Свободен.
–Может, стоит оставить охрану!? – встрепенулся следак.
–Ничего, Олег Константинович, с таким сопляком я точно справлюсь, – кивнул Алексей Алексеевич следователю, после того, как за охранником закрылась дверь, тот перевел взгляд на меня и устало проговорил, – как тебе в карцере, Артем?
В ответ я только пожал плечами.
–Ты уже почти полгода в СИЗО, – продолжал Алексей Алексеевич, – твое дело на особом контроле. Ты знаешь, сколько денег вложил твой отец, что бы тебя отсюда вытащить? Ты понимаешь, сколько людей работает, что бы ты вышел отсюда? Отвечай мне!
–Да все я знаю, – засмеялся я, – он вам отвалил столько денег, что хватит вашим внукам! И следаку, и судье… он всех купил, даже в экспериментальную группу меня впихнул, у меня же тяжкое преступление, как вдруг в материалах дела я стал проходить как простой хулиган…
–Ничего ты не понимаешь, Павлов, – стукнул по столу следователь Свиридов: – пока не вступил в силу закон, есть шанс тебя спасти. Потом будет поздно, отец не пытается вытащить тебя из заключения, он хочет хотя бы спасти твою жизнь, мудак!
Воу, а парень то старается вовсю. Мне стало интересно.
–Закон? Который о смягчении наказания?
–Умные люди знают, что скоро произойдет со всеми зэками на самом деле, если ты попадешь в волну тех, кто совершил тяжкое преступление, тебя просто не спасти, никакие деньги не помогут. – Вздохнул следователь и посмотрел на дядю Лешу, после одобрительного кивка того, он продолжил. – У государства нет денег на то, что бы прокормить два миллиона человек, которые не хотят работать на благо общества. В страшное время принимаются страшные решения – это слова президента.
–Казнить, нельзя помиловать? – рассмеялся я, вспомнив детский мультфильм.
–Их просто убьют, – ответил дядя Леша, – и если ты не попадешь в экспериментальную группу, тебя убьют как и всех. Страна на грани введения чрезвычайного положения, уровень преступности растет, несколько регионов на грани отделения из состава России. Если произойдет бунт и на воле окажутся два миллиона зэков, начнется самая настоящая гражданская война. Президент может со дня на день подписать закон о депортации уголовников, что по сути означает смертную казнь. Артем, не думай, что если твой папаша суетится вокруг тебя, ты как за каменной стеной.
–Я и так за каменной стеной, дядя Леша.
