Книга Сколль. Холод и мгла - читать онлайн бесплатно, автор Яр Серебров
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Сколль. Холод и мгла
Сколль. Холод и мгла
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Сколль. Холод и мгла

Яр Серебров

Сколль. Холод и мгла

Часть 1.

Глава 1. Предвестие.

Сбросит древние оковы волк ужаса, лопнут звенья цепи Глейпнир… Пожрёт он Солнце и Луну и настанет вечная тьма!

Двадцатый год нового тысячелетия начался с гибели миллионов животных – ливни и лесные пожары в Австралии и Амазонии. И понеслось, в Ухане, от неизвестного вируса умирает первый человек, по миру начинается распространение пандемии. Границы между странами закрывают, людей запирают по домам, экономика потихоньку скатывается в пропасть. Телевизор пугает, круглые сутки транслируются новости про новые и новые штаммы Covid-19. Десятки миллионов не рискуют выходить без масок и перчаток. Сейчас я понимаю, все эти детские шалости яйца выеденного не стоили в сравнении с надвигающейся на планету гиперкатастрофой…

Позвольте представиться – Бартов Андрей Владимирович. Не бизнесмен, не юрист, не бухгалтер, не топовый менеджер, я – астрофизик. Не самая востребованная и популярная по нынешним временам профессия. Всё что имею – небольшой кабинет в здании института Космических Исследований с видом на Профсоюзную и табличка с надписью: «Доктор физико-математических наук Бартов А.В.»

Главный научный сотрудник! Звучит, конечно, но на деле должность даёт лишь повышенный на пятнадцать тысяч оклад и плюс пара аспирантов в помощниках. Согласитесь, не лучший вариант карьеры для сорока пятилетнего мужчины с двумя высшими образованиями. А ведь предлагали иммигрировать, давно мог бы в Европу укатить. Не захотел. Друзья, родственники, коллегии и, главное, любимое дело – тот самый случай, когда на смешной оклад не обращаешь внимания. Было и ещё кое-что. Российский сектор научных данных проекта «Интеграл», который я и возглавлял двенадцать лет, давал уникальную возможность – реализовывать дело всей жизни, а при таких обстоятельствах на смешной оклад у нас принято закрывать глаза.

«Интеграл» – не обычный спутник, международная орбитальная лаборатория, созданная совместными усилиями Европейского Космического Агентства, Роскосмоса и НАСА. Несколько тонн оборудования, заброшенного на орбиту, ценой в пару миллиардов «бакинских».

Используя данные, получаемые с гамма- и рентгеновского телескопов, коллеги со всего мира изучают диффузионное излучения ядра Галактики, чёрные дыры, вспышки на Солнце и множество прочих, значимых для нас галактических и внегалактических объектов. По всем бумагам я занимаюсь анализом гамма спектров тяжёлых элементов, образовавшихся в момент взрыва сверхновых. По факту, большую часть ценного времени я заворачивал на себя и использовал получаемые данные в «корыстных» целях: исследовал пульсары, магнитары и двойные звёзды.

С этими объектами ситуация изменилась к лучшему после запуска «Хаббла» и гаммателескопа «Ферми». Поток данных от них кратно превысил возможности обработки как вычислительные, так и человеческие – астрономов катастрофически не хватало.

Двойные звезды не самое популярное направление, молодых больше привлекает исследование экзопланет и поиск сигналов внеземных цивилизаций. Но мы, старожилы, призвали на помощь «Большие данные», машинное обучение и суперкомпьютеры. Это принесло свои плоды. За пять лет количество открытых пульсаров скакануло с восьмидесяти тысяч до полумиллиона, в чём есть и моя немалая заслуга. В реальности же двойных звёзд на порядки больше. По моему скромному мнению, не менее половины звёзд в наблюдаемой нами Вселенной – двойные, а скорее их даже больше, чем звёзд-одиночек. Вся проблема в том, что мы не можем их зафиксировать.

Карантин двадцатого года оторвал от рабочей текучки, «выдавил» с работы домой, на дистанционку, где меня который год дожидалась теоретическая работа, посвященная классификации малоисследованного класса симбиотических звёзд. Целыми днями до рези в глазах сверял смещения линий спектров, строил диаграммы на основе профилей гамма-всплесков и проводил прочую, малопонятную и неинтересную для простого обывателя работу.

В мире известны две теоретические модели, позволяющие выстраивать синтетический спектр симбиотических звёзд, я разрабатывал третью, устраняющую их недостатки.

Типичная симбиотическая двойная звезда состоит из неразлучной пары – большой красный гигант и маленький, но массивный белый карлик. В процессе эволюции у каждой из этих звёзд формируется похожая на половинки песочных часов полость (её называют полость Роша). В точке Лагранжа, то есть в точке, где сила притяжений этих звёзд уравновешивается, полости соприкасаются и белый карлик, аки вампир, высасывает, «перекачивает» внешние слои газа своего гигантского соседа, что позволяет зафиксировать массу интересной информации.

Среди сотен типовых систем мною был обнаружен объект WISE 18233+26552, который никак не укладывался в обычные рамки, а именно с большим «братом» в этой системе произошло нечто ужасное. В который раз проверяю отношение масс «сладкой» парочки, вычисляю соотношения больших полуосей орбит звёзд и считаю массу «донора». Но как не крути, звезда почти не излучает в видимом спектре! А её снимки в инфракрасном диапазоне показали отсутствие шаровых слоёв лучистого переноса энергии и добавили ещё больше загадок. Температура поверхности минус сто двадцать пять градусов по Цельсию, чего быть не может, это напрямую нарушает фундаментальный закон астрофизики – предел Чандрасекара. Если масса звезды превышает полторы массы Солнца, то она эволюционирует в нейтронную звезду, если три – то в чёрную дыру. В случае с WISE 18233+26552 всё это не работало.

Обычно вокруг подобных объектов присутствует гало – раскалённая из-за трения межзвездная пыль, ярко излучающая в рентгеновском диапазоне. Гало нет, а ультрахолодный чёрный карлик, который никак не может иметь такую огромную массу, есть. И чем дальше в лес, тем толще партизаны. В спектре гало белого карлика, который тянул на себя вещество «черного гиганта» обнаружились линии аммиака и воды, характерные для ледяных планет, что свидетельствовало только об одном – у чёрного гиганта появилась криосфера, что совсем ни в какие ворота не лезло.

Звезда с такой массой не может взять, да и остыть сама по себе. Это в корне противоречит как протон-протонному, так и углеродному циклу горения.

Задав параметры рентгеновских всплесков, я выявил ещё два похожих объекта. Казалось, что вот оно – Нобелевка в кармане, открыт новый класс симбиотических звёзд – чёрные гиганты. Но тут я заметил, что все эти крио-звезды лежат на одной прямой, прямо друг за дружкой, составляя огромную, устрашающую гирлянду.

Задействовав все связи в научных кругах и надавив куда можно и нельзя, я получил разрешение на детальную съёмку сектора неба между 126° и 128° галактической долготы. С телескопа Хаббл в инфракрасном диапазоне, с телескопа Ферми в гамма, с GALEX – в УФ диапазоне, снимки со спутников Спектр-РГ и XRT дополнили картину в рентгеновском диапазоне, а Китайский сферический FAST и наш РАТАН 600 с – в радио на частотах от 70 МГц до 35 ГГц.

В августе, когда я обработал полученные данные число «чёрных» звёзд достигло двадцати семи. В «списках жертв» оказались красные гиганты, жёлтые карлики класса нашего Солнца и даже голубой сверхгигант массой в двадцать пять солнц! Или у меня колпак протекает, или это искусственный процесс, третьего не дано.

Спектральный анализ показал следы гелия, кальция, метана, аммиака, неона, фтороводорода, силанов, угарного газа и воды.

Я построил график температур поверхности «чёрных» звезд, отражающий повышение температуры в зависимости от времени катастрофы, она возрастала от минус двухсот сорока у самых близких к нам, до нуля, у дальних.

На основе этих данных у меня возникла гипотеза, объясняющая «схлопывание» гиганта на два порядка. Я предположил, что происходит одномоментное охлаждение звёзд во всем объёме и следующее за этим сжижение составляющих её газов.

После остывания и сжижения газов, внешние слои под действием гравитации сжимались, формируя твёрдое ядро из металлических водорода, кремния и углерода, над которым формировался «тонкий» слой из жидкого водорода и гелия. Ледяные струи-джеты время от времени выбрасывали в межзвёздное пространство триллионы тонн гелий-водородного льда.

Катастрофические процессы, сопровождающиеся локальным поднятием температуры, приводили к синтезу метана, воды, аммиака, силанов и прочей органики, которая формировала ледяную криосферу. Постепенно, вследствие огромной массы, ядро начинало саморазогреваться, а криосфера интенсивно испаряться, вновь образуя внешние газовые оболочки, а значит через миллионы лет в такой звезде снова возобновятся термоядерные реакции.

Теория хорошо, но основные усилия я прикладывал для выявления точного вектора движения этого объекта. Зарос бородой, три, четыре часа сна в день, раз в неделю вылазка за продуктами. Дело, хоть и со скрипом, но двигалось. Усовершенствовал методику определения температур поверхности звёзд по спектру, написал квантовые алгоритмы обработки рентгеновских снимков и несколько скриптов для программы MATLAB Astronomy, дополнив функции, связанные с рентгеновскими-всплесками. Ухнул все свои накопления на аренду квантового «облака» Azure Quantum. Хорошо ещё, что с суперкомпьютером повезло. Закатил в ФАНО скандал, но пробил вне очереди «окно» на аренду отечественного «Ломоносов-2». Пять петафлопс за двое суток перемололи подготовленные данные и прояснили картину.

«Объект» вторгся со стороны реликтового холодного пятна, известного в научных кругах, как «сверхпустота Эридана» и двигался под небольшим углом к плоскости галактического диска. В векторе движения были отфильтрованы слабые всплески рентгеновского излучения, на девяносто процентов это одиночные звёзды. Найти и зарегистрировать с бухты-барахты такие «потери» невозможно. «Объект» не двигался по идеальной прямой, он «прыгал» по ломанной от одной звезды к другой, держась в границах коридора диаметром шесть световых лет. Самые далёкие его жертвы – звёзды WISE 18233+26552 и WISE 17893+175456 находились во внешнем рукаве нашей Галактики на расстоянии двадцати восеми тысяч световых лет. Пройдя как нож сквозь масло рукав Персея, «пожиратель» вторгся в пределы рукава Ориона и, когда я продлил его траекторию дальше, волосы встали дыбом – Солнце лежало на пути этого страшного явления.

Я назвал этот искусственный объект Сколль, в честь старшего сына ужасного волка Фенрира. Согласно скандинавской мифологии, Сколль-волк каждый день пытается догнать Солнце, чтобы его съесть, а его младший брат Хати догоняет Луну, и в день, когда наступит Рагнарёк, Сколль должен сделать своё чёрное дело.

Самая близкая к нам «погасшая» звезда находилась всего в ста десяти световых годах, в космических масштабах «Сколь» дышит нам в затылок. Рентгеновские телескопы имеют слишком низкую чувствительность чтобы выявлять одиночные звезды, полагаю, что в лучшем случае я выявил лишь малую часть жертв. Чтобы точно вычислить час Ч, придётся или ждать введения в строй нового рентгеновского телескопа, или строить свой, или провести поиск в оптическом диапазоне! Вот балда… Астрофотографии полтора века, а значит, если провести анализ старых астрофотоснимков, проанализировать данные пожелтевших от времени звёздных каталогов, появится шанс отследить «пропавшие» светила.

И я начал копать, основательно так копать. Кому нужны старые астроснимки? Какие-то уничтожены, какие-то пылятся в картонных ящиках. Хорошо, что часть плёнок, особенно в штатах, оцифрована, в частности первый фотографический атлас звёздного неба 1967 года.

Коллеги относились ко мне с пониманием. Тратили личное время, поднимали старые журналы, оцифровали пылившиеся в архивах снимки нужного мне сектора небосвода. Запросил архивы Большого Азимутального и чилийских телескопов, а также фото из Паломарской обсерватории. Чтобы обработать такой объём данных написал утилиту, которая автоматически распознавала звезды и привязывала их к координатам из международного каталога небесных тел и каталогов двойных звёзд Эйткена и Hipparcos.

На старых астрофотографиях много дефектов: абберации, дисторсия, засветка. Приходилось корректировать вручную. Кропотливая работа дала результаты – в векторе движения «Сколль» появились новые предполагаемые жертвы. Первую, правда, можно было списать на дефекты плёнки. О второй не сохранилось ничего кроме координат в каталоге Генри Дрейпера 1918 года, а вот третья… Этот красный карлик имел реальное подтверждение в виде кадра с телескопа Хайла от 1901 года. Казалось, рядовой случай, занесли в каталог и забыли. Звёзд сотни тысяч, их количество и координаты постоянно корректируются астрономами, что-то исчезает, что-то появляется. Рутинные операции, но не в нашем случае. Я раскопал ещё один, более свежий снимок. Более того, под кодом SAO 109241 карлик значился в звёздном каталоге Смитсоновской астрофизической обсерватории 1961 года, а потом он исчез, как отрезало.

Снимок качественный. Не осталось сомнений, что безымянный красный карлик – наш клиент. Из-за низкой скорости сгорания водорода такой класс звезд имеет очень большую продолжительность жизни, сотни миллиардов лет. А все потому, что в ней не происходят термоядерные реакции. Красные карлики постепенно сжимаются, нагреваются и превращаются в голубых, а затем в белых карликов, порождающих в свою очередь более холодные гелиевые и углеродные звёзды. Не может он взять и исчезнуть! Не может! А между ним и нашим Солнцем никого, никаких крупных звёзд.

Вводил поправки на кривую вращения Галактики, на скорость вращения Солнца вокруг галактического ядра – без шансов. Модель, выстраивающая вектор, выдавала тот же результат: вероятность столкновения девяносто два процента!

Fatality! В ближайшие шесть-семь лет «Сколль» догонит Солнце и покажет всем, что такое Рагнарёк!

Такую катастрофу не переживут девяносто девять целых и девять десятых процентов обитателей биосферы. В остывающем океане у тёплых «чёрных курильщиков» какое-то время останутся хемо-синтезирующие бактерии, способные жить без кислорода. Литосферные микробы, спрятавшиеся в тёплой толще, протянут больше всего – сотни миллионов лет. И… всё!

Нет. Не может быть! Это нелепая ошибка, случайность! Снова и снова я убеждал себя в ошибке, но каждый раз, проверяя расчёты, убеждался в обратном. Ошибки нет!

В ноябре решился, опубликовал статью в «The Astronomical Journal». Мои выводы вызвали циклопический по накалу скандал. Одни «коллеги» объявили меня шарлатаном, другие советовали перепроверить данные, третьи тыкали в непроверенную методику расчёта температур поверхностей сверххолодных светил, четвёртые твердили про засветку и дефекты снимков полувековой давности. Минута сомнительной славы длилась недолго, и сенсация сошла на нет спустя неделю. Чилийские астрономы предложили альтернативные гипотезы появления таких звёзд, но и тогда, и сейчас мою версию по-прежнему никто не воспринял всерьёз.

Единственное, чего я смог добиться спустя два года – международный астрономический союз зарегистрировал новый класс экстремально холодных звёзд.

Два месяца я бил во все колокола: писал в ООН, в Юнеско, обращался к президентам и к парламентам крупнейших стран мира, ездил к олигархам и к главам транснациональных корпораций, обращался к масонам, к розенкрейцерам, даже к самому Папе Римскому…

Бесполезно! Всё было бесполезно!

Меня восприняли как городского сумасшедшего: «Ишь, предлагает копить запасы продовольствия. Наглец! Хочет в десять раз увеличить производство светодиодов, вдвое выработку электроэнергии, активизировать исследования в области получения белков, крахмалов и сахаров из углеводородов и синтез-газа, то бишь бесплатной еды, и наладить производство компактных реакторов по выращиванию хлореллы и микроводорослей! Чтобы уважаемые люди тратили кровные миллиарды из-за какой-то мало обоснованной теории и снимка хрен знает какого лохматого года!»

В лучшем случае похлопывали по плечу и предлагали чайку для успокоения. Я не сдавался, попробовал поднять общественность, адаптировал и разместил материалы в соцсетях, ЖЖ, создал канал на YouTube, вывесил счётчик дней, оставшихся до Катастрофы, смонтировал видеоролик столкновения и пейзажи Земли после катастрофы. Описал какие будут последствия для планеты через год, пять и десять лет. Итоговый результат – чуть больше, чем ничего.

Фильмы катастрофы и общая деградация населения сделали своё чёрное дело. Общественность восприняла меня как очередного кликушу, пророчащего конец света. А после статьи «наследственного» академика из комиссии по борьбе с лженаукой РАН, давно превратившейся из научного заведения в кормушку для своих, власть имущие посоветовали директору отстранить меня от проекта «Интеграл», а заодно и от строительства нового телескопа «гамма-400».

Были и те, кто воспринял информацию серьёзно. Мы организовали группу «в контакте». О чём-то договаривались, но как только дело дошло до денег и распределения ответственности, активисты частью растворились, а частью слились и дали задний ход. До кучи, я заполучил пяток не совсем здоровых адептов, вообразивших меня спасителем. То один, то другой караулили около квартиры. Приходилось что-то им обещать, успокаивать, а оно мне надо? В декабре, устав от творящегося бедлама решил на время переехать на старую дачу родителей.

***

Садовое товарищество «Ветеран» близ деревеньки Тюфанка раскинулось на берегу живописной речки Лопасня. Удивительный по красоте уголок Подмосковья. Сказочный зимний лес и никаких крупных дорог. Десяток дачников, обитающих тут в весенне-летний период, уже съехали в городские квартиры. Безмолвная тишина зимнего леса и отключенный мобильник дали драгоценную возможность отдохнуть и спокойно подумать о том, как действовать дальше.

Под Новый Год, возвращаясь с прогулки из леса, увидел на пороге своего дома бабушку в старомодном пальто, закутанную в меховой платок.

Лицо, изрезанное глубокими морщинами, выдавало почтенный возраст дамы.

– Андрей Владимирович? – спросила она.

– Да. А вы, простите, кто будете?

– Анна Петровна… Фролова! – с некоторой паузой произнесла бабушка с нажимом, будто ожидая, что после этого я непременно должен её узнать.

Внезапно она побледнела, её шатнуло, и я едва успел подхватить старушку под локоть.

– Что с вами? Вам плохо?

– Ничего, ничего. Сейчас таблеточку приму и отпустит.

Затащив бабку в гостиную, усадил в кресло рядом с печкой и вручил стакан с водой, она запила горсть каких-то таблеток.

– Прошу, не гони, выслушай. Дар у меня родовой. От бабки родной достался. Вижу грядущее. Когда смутно, а когда как на ладони.

– Да вы…

– Не перебивай! Каждую ночь один и тот же сон вижу. Тьма могильная, лес, а в нём словно война идёт. Стволы сосен, да дубов столетних от мороза лопаются. Дома по самые крыши занесены снегом, реки до дна промерзли и мертвецы. Куда ни глянь повсюду мертвецы. Ни одной живой души. Ни человека, ни божьей твари, а с неба дождь ледяной идёт, и камни ледяные, громадные. И лес, и дома, и дороги – всё в крошево превращают. Тяжело на душе оттого, что знаю. Знаю, смерть и тьма кромешная грядёт, – голос у бабушки окреп, стал глухим и потусторонним. – Прогневили мы Господа!

– От меня то вы что хотите, Анна Петровна? Откуда у вас мой адрес? – я предположил, что бабка очередная умалишённая.

– Ты знаешь, что так будет! – она посмотрела на меня со злой решимостью. – Знаешь!

– Не знаю, а предполагаю с высокой долей вероятности. Может и ошибаюсь в расчётах.

– Нет! – сказала она, словно отрезала, и достала из тряпицы кулон с крупным бриллиантом насыщенного, голубого цвета.

Ох, и не фига себе! Крупный и чистый бриллиант невольно притягивал взгляд.

– Родовая драгоценность!

– Всё это замечательно, но я тут причём? – я заставил себя отвести взгляд от камня.

– Правнук у меня один остался. Алёша. Внучка с его отцом в аварии ещё три года назад погибли, а его бабка, дочь моя, умерла прошлым летом.

– Сочувствую.

– Души в нём не чаю, – продолжила она. – У внука, кроме меня, из родственников и нет никого, а в детский дом не хочу отдавать. Не хочу! – неожиданно она вложила брильянт в мою руку и сильно её сжала. – Мне не долго осталось. Богом прошу, возьми. Продай, купи что потребно и выживи. Слышишь, выживи. Ты сильный, ты сможешь! И за Алёшкой моим присмотри, я дочке обещала. Вот! – она протянула серебристую визитку с надписью: «нотариус Фадеева Ольга Викторовна, Сергиев Посад». – У неё все документы на опекунство.

– Извините, я так сразу не могу. Надо подумать, – я смягчил отказ, чтобы не расстраивать не своем здоровую на голову пенсионерку.

Кулон всунул ей в руки, и Анна Петровна, посмотрев на меня с немым укором, ничего не говоря, вышла из дома.

Я воспринял произошедшее, как очередной визит нездорового на голову человека и выбросил этот случай из головы. А после новогодних праздников, собравшись в Чехов за продуктами, нащупал у себя в кармане дублёнки тот самый кулон!

Ох ты ж! А бабка то никаких контактов не оставила! Стоп! Куда я эту визитку дел?

***

Нотариус, с которым я связался по телефону, на мой вопрос: «Где живёт Анна Петровна?», сообщила, что второго января та умерла, сердце не выдержало, а её правнука уже забрали в детский дом.

Вот и не верь после этого в мистику. Нехорошо как-то вышло, да и мальчишку, хотя и незнакомый, жалко. Недолго думая, я собрался и поехал в Сергиев Посад. Суета с оформлением опекунства, похороны, которые я решил взять на себя, так как у бабки на самом деле не оказалось даже дальних родственников, заняли несколько дней, и домой я ехал с папкой документов, каким-то конвертом, запечатанным сургучом, и заплаканным мальчишкой восьми лет с волосами соломенного цвета.

– Дядя Андрей, а я теперь у вас жить буду?

– Верно.

– Мне баба Аня сказала вас во всём слушаться.

– Хорошая у тебя бабушка была, правильно сказала.

– А правда, что Солнце погаснет? Бабка в последние дни только об этом и говорила…

– Правда.

– Не хочу!

– Не плачь, – сказал я как можно мягче. – Знаешь, что такое телескоп?

– Ага, – всхлипнул Алёша.

– У меня на даче есть. Большой!

– Ух ты! Дадите посмотреть? – мальчик перестал реветь.

– Конечно, мы сейчас едем в Москву, а вот когда вернёмся на дачу, будешь в него смотреть. А ты знаешь, почему телескоп увеличивает звезды?

– Неа…

В дороге я как мог старался немного разговорить мальчика, отвлечь от горя. Приехав в Москву, оставил Алёшу у сестры, а сам отправился в лабораторию к своему хорошему знакомому Сергею Сергеевичу. Величина! Начальник отдела роста института кристаллографии подрабатывал на жизнь геммологической оценкой. В камнях он лучше любого ювелира разбирался. Немолодой профессор, внимательно осмотрев кулон, присвистнул:

– Вот что я тебе скажу, Андрей, двадцать семь карат! Чистейший голубой бриллиант индийской огранки. Даже не буду спрашивать, откуда он у тебя, но поверь старику, лучше никому в России не показывай, иначе до вечера не доживешь. Если хочешь продать, найди к кому обратиться в Европе – аукционы с историей, крупные ювелирные дома, а лучше на Антверпенскую биржу.

– Сергей Сергеевич, неужели всё так серьезно?

– А ты как думал?! Слышал про брильянт «Голубой Винстон»?

– Нет.

– Его продали за двадцать один миллион долларов, а твой и чище, и вдвое крупней.

– Ого!

– Аккуратней, Андрей. С такими вещами не шутят.

– Понял. Спасибо за совет.

Вернувшись домой вскрыл конверт. Там было всего две бумаги, желтый, затертый до дыр на сгибах, пергамент с нарисованной на старинный манер китайской картой, с обозначениями и подписями, какими-то закорючками и пометками на древнерусском языке. Итиль, Сухой Каркагон – и всё в таком духе. На карте отражено нижнее течение Волги и её дельта, чтобы это понять большого ума не нужно. Какие-то значки, стрелки… Сокровища?!

Второй листок, исписанный каллиграфическими почерком, на вполне себе современной бумаге развеял сомнения:

«Если вы читаете это письмо, значит, я уже мертва. Эта карта передавалась в нашей семье из поколения в поколение. По семейному преданию, она вместе с бриллиантом досталась от нашего дальнего предка – ушкуйника Фрола, служившего под началом воеводы Игната. Завещано, без крайней нужды не ходить на место, где спрятаны сокровища великие. Традиции мы чтили, денег у нашей семьи всегда хватало, и карту мы не трогали. Не знаю, что за сокровища там спрятаны. Думаю, время пришло. Иди и возьми! Заклинаю, спаси моего правнука! Да поможет вам бог!»

Внизу подпись: «Фролова Анна Петровна», и дата «7 декабря 2020».

Н-да. Дела. Не будь у меня старинного бриллианта, в жизни бы не поверил, а так поеду, обязательно поеду. Только прежде карту следует расшифровать.

***

Через пару дней с Алёшей выехали на дачу. К дому я не подъехал, въезд перегораживал джип «Wrangler» цвета хаки с открытым багажником, литыми дисками и большими колесами с глубоким протектором. Навстречу вышли двое мужчин.