Боссе изобрёл телескоп.
Ходил-бродил по планете под звёздами,
Без толку ходил и бродил.
Наверх смотрел,
Вниз смотрел.
Не видел ничего.
А потом изобрёл телескоп.
Теперь стоит. Небо смотрит.
Ищет глазами огромную космическую рыбину,
Лунных докторов выглядывает.
И в книгу закорючками записывает:
Вот заяц пробежал.
А вот так вот птица пролетела.
Голоса искать.
Но нет докторов,
И рыбины тоже нет.
Одно лишь великое планет движение.
Только прошлогодние тени,
Под ноги звезд сброшенные.
Расстроился Боссе.
И нарисовал на полях Детей Света.
Ручкой нарисовал.
Справа от Сатурна,
Над луной.
И выпустил их прямо в небо.
Как золотых рыбок.
Летают теперь, незаметные,
Как пыльца на пчелиных крыльях.
Тьюкуррпа пятая
Про время
Сначала не было времени.
Не было и пространства.
Это было скучно:
Некуда идти,
Нечего видеть,
Нечего надеть,
Не о чем помнить,
Некогда умирать.
А потом всё стало по-другому.
Всё стало обычно.
Потому что Боссе подумал.
Подумал о том, что можно вспомнить,
И пойти прогуляться.
И стало:
То, куда пойти – местом,
То, о чём вспомнить – памятником.
Пушкину, например.
Огромным, высеченным в мраморе.
Или просто в камне —
Тут уж, как посмотреть,
