– Я слышала, вы занимались вложениями капитала. Необычная смена деятельности после добычи бокситов.
– Я стал однодневным трейдером [14 - Биржевой торговец, осуществляющий операции, не выходящие за пределы одного биржевого дня.], чтобы заработать денег, у меня хорошо получалось, и в результате я основал собственный инвестиционный фонд. Теперь «Джексон Лайнберри и компаньоны» управляет миллионами долларов, принадлежащих не только мне, но и другим людям. За последние годы нам сопутствовал серьезный успех, благодаря которому я сумел повысить уровень жизни.
– Я думала, парни с такими инвестиционными фондами живут в Нью-Йорке или Калифорнии.
– Благодаря существующим ныне технологиям можно работать откуда угодно. И я живу менее чем в часе езды от Атланты и езжу туда в поисках удовольствий, которые дает культура, и ресторанов; к тому же я держу там свой реактивный самолет, хотя, на крайний случай, есть посадочная полоса в поместье.
– И какой у вас самолет? – спросила Блюм.
– «Бомбардье семь-пятьсот». Он может без посадки долететь отсюда до Москвы.
– Вы собираетесь когда-нибудь отправиться в Москву? – спросила Пайн.
Лайнберри усмехнулся.
– Не вижу для этого ни одной причины, – ответил он. – Я лишь повторяю то, что сказал мне про самолет финансовый директор.
Дверь распахнулась, и появилась женщина в форме горничной с подносом в руках. Она поставила кофе, сливки и сахар на столик перед диваном, положила на него ложечки и вышла.
Пайн и Блюм предпочитали черный кофе, а Лайнберри не пожалел сливок и сахара. Пока он этим занимался, Пайн его изучала. Он был красив, такими бывают пожилые актеры и фотомодели. Однако что-то в нем показалось Пайн знакомым. Впрочем, она могла видеть его тридцать лет назад.
– Ну, так почему же вы вернулись?
– Моя сестра Мерси.
Его лицо стало серьезным.
– Это было ужасно. Ее ведь так и не нашли, верно?
– Да, вы правы. Вы знаете, что полиция и ФБР подозревали моего отца?
Лайнберри пренебрежительно махнул рукой.
– Тим имел к случившемуся не больше отношения, чем я. Он был опустошен. То, что тогда произошло, в конце концов уничтожило его брак. – Лайнберри побледнел. – Прошу меня простить. Мне не следовало этого говорить.
– Нет, я собственными глазами видела, что случилось с их браком, – сказала Пайн. – Вы полагаете, они расстались из-за того, что оба чувствовали вину из-за похищения Мерси?
Лайнберри сделал глоток кофе, но не поставил чашку на стол.
– Я продолжал общаться с вашим отцом, – проговорил он.
– Мне совсем недавно стало известно, что мои родители покинули Андерсонвилль посреди ночи. И никто не знал, куда они уехали.
– Да, именно так и случилось. Но ваш отец связался со мной через несколько лет после вашего отъезда.
– Почему?
– Мне кажется, он знал, что я его разыскивал, пытался выяснить дальнейшую судьбу вашей семьи.
– Я осталась жить с мамой после того, как они разошлись.
– Тим мне говорил, что так будет лучше, к тому же, если откровенно, вы хотели жить с матерью, Ли.
– Значит, вам известно, что с ним произошло?
– Он застрелился в день вашего рождения. Когда вам исполнилось девятнадцать.
– Но как вы узнали такие подробности?
Лайнберри колебался несколько секунд.
– Именно я нашел его тело.
Пайн была настолько ошеломлена, что довольно долго молчала, а Лайнберри не сводил с нее взгляда.
– Я думал, вам рассказала ваша мать.
– Нет, я этого не знала.
– Мы с вашим отцом дружили. Я всегда считал, что жизнь обошлась с ним несправедливо. Мало того, что он потерял дочь, его еще и заподозрили в ее убийстве. Он винил себя за то, что был… пьян в ту ночь.
– Как и моя мать.
– Ваш отец был человеком со старомодными взглядами. Он считал, что дело мужчины защищать свою семью.
– А почему именно вы нашли его тело?
– После того как он связался со мной, я решил дать ему работу. Ваш отец был умным человеком. Я знал, что он способен на большее, чем управлять бульдозером. Поэтому предложил ему место в своей компании, и мы договорились встретиться, чтобы уточнить детали. Однако он не пришел. Я ему позвонил, но он не взял трубку. Это происходило еще до сотовых телефонов и электронной почты. Я отправился туда, где он остановился. – Лайнберри смолк и опустил глаза. – И нашел его… мертвым.
– В дешевом мотеле в Луизиане.
К ее удивлению, Лайнберри покачал головой.
– Нет, в его квартире, в Вирджинии, – возразил он. – Он перебрался туда из-за работы. Он что-то продавал, так ваш отец мне говорил.
Пайн была так потрясена словами Лайнберри, что встала и принялась расхаживать по комнате, Блюм и Лайнберри с тревогой за ней наблюдали.
– Но мама рассказала мне совсем другую историю. – Пайн сжала руки в кулаки, казалось, ей хочется ударить стену. – Она не позволила мне поехать с ней, чтобы попрощаться с отцом. Отправилась одна и организовала кремацию.
– Поверьте, Ли, вы бы не хотели видеть отца таким. Мне пришлось проводить предварительное опознание тела, и это… было тяжело. Дробовик…
– Я не люблю, когда мне лгут.
– Я не сомневаюсь, ваша мать была уверена, что поступает правильно.
Пайн села.
– Вы видели мою мать, когда она приехала?
