Агентурная разведка. Часть 7. Поединок. Начало

Предисловие

Бой интеллектов. Звучит очень громко и нескромно. Принято считать, что это удовольствие для умных, очень умных и одарённых людей. В большинстве случаев именно так и есть. Наше воображение часто воспроизводит в битве интеллектов двух гроссмейстеров, сидящих по разные стороны шахматной доски.

Моё воображение чаще воспроизводило бой таких военных интеллектуалов, как Борис Михайлович Шапошников и Франц Гальдер.

В годы Второй мировой войны во главе генеральных штабов Советского Союза и Германии соответственно стояли такие профессионалы военного дела, как Борис Шапошников и Франц Гальдер. Под их непосредственным руководством разрабатывались планы ключевых кампаний и сражений. При этом диктаторы скорее по необходимости терпели их, нежели действительно прислушивались к их мнению.

Шапошникова и Гальдера сложно назвать безоговорочно образцовыми «слугами режима». «Социально чуждый» по своему происхождению, к тому же ещё и бывший полковник (!) Русской императорской армии, Шапошников со своим интеллектуальным уровнем и приверженностью классическим методам военного искусства явно выделялся на фоне коллег. Лишь везение спасло его от ГУЛАГа и гибели «во глубине сибирских руд». Типичный представитель военной аристократии Гальдер вовсе не скрывал своего презрительного отношения к нацистам, постоянно оспаривал «полководческие таланты» фюрера (иногда даже насмехался) и в итоге оказался в концлагере. В свою очередь, Сталин и Гитлер демонстрировали полное пренебрежение своим начальникам генштабов в начальный период войны и до неё, что в конечном итоге повлекло за собой серьёзные ошибки и тяжёлые потери на фронтах. Шапошников и Гальдер были противниками.

Борис Михайлович с началом войны повторно возглавил дезорганизованный к тому моменту Генштаб (это о многом говорит, но оставлю это без комментария), потом его покинул, но уже по личной просьбе и по состоянию здоровья (туберкулёз). Однако до самого конца войны наш Генштаб возглавляли только его воспитанники и только бывшие офицеры Русской императорской армии, перенявшие манеру своего учителя возражать, интеллигентно стоять на своём, но не спорить с вождём.

Франц Гальдер, благодаря своему заключению в гитлеровский концлагерь, избежал виселицы по итогам Нюрнбергского процесса и дожил до 1972 года. Считается, что умный Гальдер сам спровоцировал свой арест резкой и открытой критикой Гитлера, понимая неминуемый крах в перспективе.

Их судьбы имеют немало общего, тем более что как первый, так и второй были, безусловно, одарёнными людьми, а их деятельность до сих пор изучается в некоторых военных учебных заведениях, в том числе и в США. Часто изучается как поединок Генштабов, как поединок начальников Генштабов. При этом ни один, ни второй никогда не высказались с критикой друг друга. Это были военные профессионалы двух разных военных, но классических школ, которые прошли все ступеньки военной боевой карьеры.

Но это большие генералы. Я ничего не знал, не читал и не слышал, чтобы в бою сошлись два старших офицера России и США. Правда, не в огневом бою, не во главе возглавляемых ими полков, а в интеллектуальном бою и лично.

А вы, уважаемые читатели, читали что-то подобное? Нет? Я тоже не читал.

К чему это я?

К тому, что назрел этот интеллектуальный поединок между полковником армии США, возможно, офицером Объединённого штаба Комитета начальников штабов и подполковником нашей армии, русского Генштаба, офицером русской военной разведки.

Война интеллектов ведётся на всех уровнях. Например, между снайперами, между экипажем танка и гранатомётчиком, операторами ПТУР, между пулемётчиками, между полицейским опером и вором, между конструкторами, инженерами, дипломатами, организованной преступностью и вообще многими другими. И не всегда в этом противоборстве участвуют только умные. Разные.

Мы с Роном – самые обычные офицеры наших армий, такие, каких вырастила наша система, и теперь уже поздно работать над нашим интеллектом и воспитывать, впереди экзамен наш и наших систем.

Глава 1.

Рон. Что мне в данный момент о нём известно? Мало. Но уже есть кое-что. Начнём с образования – это база.

Принстонский университет – это частный университет, один из старейших и известнейших университетов в США. Находится в городе Принстон, штат Нью-Джерси.

Студенты Принстонского университета, являющиеся гражданами США, в период обучения в бакалавриате имеют возможность также пройти курс подготовки офицеров резерва (ROTC), готовящий офицеров для нужд Армии США (Army ROTC). Кроме того, студентам Принстона доступно обучение по программам Naval ROTC и Air Force ROTC. Другими словами, у Рона была возможность пройти обучение по программе подготовки офицера для Сухопутных войск, ВМС и ВВС. Он выбрал Сухопутные войска, где учащиеся проходят подготовку, основанную на соревновательности и личных заслугах. Мощная теоретическая подготовка и регулярные сборы – практика, местами на грани курсов выживания, с периодической войсковой стажировкой во время студенческих каникул. Беспощадная система тестов и экзаменов, очень сильная система.

До начала матча НХЛ между «Бостон Брюинз» и «Нью-Йорк А́йлендерс» оставалось около двух часов.

Вполне достаточно, чтобы подтянуть свои знания про НХЛ вообще и эти два клуба в частности. Тем более я изредка смотрел хоккей и интересовался регулярным чемпионатом.

«Бостон Брюинз» – «Медведи». Почти родное животное. Дебютировали в НХЛ в сезоне 1924–25, были первой американской командой в истории НХЛ. Кто легенда клуба? Это я знаю отлично. Филип Энтони (Фил) Эспозито – профессиональный канадский хоккеист, центральный нападающий, участник и лучший бомбардир суперсерии СССР – Канада (1972 год), член Зала хоккейной славы (1984). Эти хоккейные суперсерии знали все мои ровесники. Ещё бы! Мы вообще все эти серии 70-х годов просто обожали в своё время. Тогда мы гордились своей страной и нашими хоккеистами, их игроков знали и очень уважали. Такие были времена. Цвета клуба – чёрный, белый, золотой. Почти флаг Российской империи (чёрно-бело-золотой) – это я тоже уважаю. Домашняя арена клуба – ТД-Гарден, на хоккейный матч вмещает 17 500 человек и всегда забита до отказа (!). Это очень мощное зрелище, любимое для горожан. Уважаю НХЛ!

«Нью-Йорк А́йлендерс» – это один из самых молодых клубов лиги и самых богатых. Тоже мощный во всех отношениях.

Кроме того, я изучил все таблицы сезона, статистику. Вполне достаточно для простого болельщика. Фаната я строить из себя даже не собираюсь.

Готов к началу поединка с Роном? Нет. Однозначно не готов. Пока просто встреча без всяких попыток что-то узнать. Пусть сам расскажет о себе что посчитает нужным. Пока что надо просто понять уровень его интеллекта, понять его кругозор и интересы.

Исхожу из того, что мой противник сильнее меня во всех отношениях и умнее. Так меня учили на нашей кафедре тактики в моём военном училище. Да, так! Когда не знаешь о противнике почти ничего, тогда так учили действовать. Если нет возможности изучить до боя, то надо прощупывать его аккуратно огнём. Учили задействовать сначала только одно отделение, остальных два придерживать. Фланги! Короткая очередь из пушки, и отошёл под прикрытие остальных двух. Пехоту вообще беречь. Ну как-то так получается. Как подход общий.

Всё. Времени нет. Надо прийти чуть раньше и исследовать этот бар. Интуиция подсказывала быть очень осторожным. Необычно тревожное состояние. Даже непонятно толком почему.

Хотя подсказка от интуиции была: это полная неизвестность и откуда-то взявшееся чувство в интеллектуальном превосходстве Рона надо мной.

Спокойно, товарищ подполковник! В конце концов, ты всю жизнь готовился воевать не с афганцами, а с вот такими полковниками армии США – самым настоящим, умным, подготовленным и самым вероятным противником.

В горле пересохло.

Вот так по-настоящему выглядит сознание человека перед своим первым боем с настоящим и умным противником. По крайней мере, так было у меня. Впрочем, так же было и перед первым моим огневым боем, но там другое, там эмоции гораздо сильнее, но то молодость была…

Столик заказан на Рона. Он, оказывается, заказал столик на троих. Известная уловка и хитрость. Он хочет расположиться за столиком на четверых, но нас двое, и нам бы зарезервировали столик на двоих.

Всё исследовал. Туалет большой, современный. Выходы осмотрел. Всё стандартно. Бар не спортивный, то есть не специализированный. Но всё для этого есть. После матча будет живая музыка в стиле кантри. Нормально. Бар заполнен не до отказа. Тоже понятно, он совсем не дешёвый. Точно выше среднего. А это о чём говорит? Да. У него есть деньги.

Рон пришёл чуть раньше. Изобразил, что обрадовался тому, что я уже на месте. Или искренне этому рад? Пока непонятно.

Начали разговаривать о предстоящем матче. Моих знаний вполне хватило для поддержания разговора.

Рон спросил меня:

– Виктор, а ты делаешь ставки на спорт?

– Нет. Они же у нас запрещены.

– Ну кому эти запреты могут помешать?

– Просто как-то даже не интересовался. Боюсь жульничества. А ты делаешь ставки?

– Нет. Пробовал как-то несколько раз через интернет. Ничего хорошего не вышло, и забросил. Но обмана никакого тоже не заметил.

– Кстати, Рон, а ты не знаешь, почему они у нас запрещены? Не интересовался?

– Знаю. Это давнее решение. В принципе, правильное. Иначе в спорте начнётся сплошной коммерческий подкуп, и хозяева, а иной раз и игроки с тренерами начнут продавать матчи.

– Ух ты!

– Да. Большой спорт – это большой частный бизнес, и они не хотят рисковать инвестициями.

– Вообще правильно и понятно.

– Виктор, а ты играешь в инвестиции?

– Ты имеешь в виду, покупаю ли я акции на бирже?

– Ну да.

– Нет. Стараюсь сам что-то думать и создавать.

– Получается?

– Вообще есть у меня небольшой совсем, но пока что удачный опыт. Вот этот балетный класс открыл.

– Ты доволен вложениями?

– Вполне. Вложения небольшие. Не скрою, что они уже себя полностью оправдали.

– А не думал куда-то дальше вкладываться?

– Думал, конечно!

– И что, есть идеи?

– Есть кое-какие.

– У тебя есть партнёры?

И тут до меня дошло. Появилась первая догадка о том, что это вовсе не я тут главный инициатор, а Рон. Это Рон пытается меня использовать, я ему пока что больше интересен, чем он мне. Я изначально занял оборону, пусть и манёвренную, но сейчас просто глухо сел в оборону. Противник полностью завладел инициативой. Ну и отлично!

– Не особо. То, чем я занимаюсь, мало кого интересует.

Рон оценивающе в очередной раз осмотрел меня. Начался матч, и разговор прервался.

Пока шёл матч, обсуждали только хоккей. Выпили за время матча по три кружки пива, матч длился больше двух часов.

Наконец, бар затих, многие ушли. Тихо и спокойно начала играть музыка в стиле кантри. Мне она нравилась, и Рон тоже её любил. Разговор продолжился.

– Виктор, если у тебя будут идеи открыть какой-то бизнес и тебе понадобится надёжный партнёр, то смело обращайся ко мне.

– Рон, но ты же военный, офицер. Притом живёшь в другом городе. Как ты себе это представляешь?

– Я живу в Вашингтоне. И это не помешает мне быть инвестором.

– Вам, военным, это не запрещено?

– Нам, военным, запрещено заниматься бизнесом во время службы. Инвестором, акционером я быть могу. Ещё не имею права управлять бизнесом, где я основной акционер, в таком случае я должен передать управление другим, например, передать в трастовое управление банку. Есть понятные правила, которые надо соблюдать. Кроме того, надо сообщать о всех доходах и расходах.

– И расходах?

– Ну, я полковник, поэтому у меня контролируются и расходы.

– Прости, просто интересно. У полковников контролируются, а у подполковников? – спросил я, изображая сарказм.

– Тут нет секретов. Это прямо написано в законе, и его любой может прочитать. Доходы контролируются у всех военнослужащих. Расходы контролируются у всех офицеров, занимающих должности, равные командиру роты и выше. Для моих потенциальных партнёров это обстоятельство не создаёт никаких дополнительных рисков. Это моя ответственность. Так что если у тебя будут идеи, то не стесняйся, сообщай, обсудим.

– Вообще-то у меня есть идеи, и, кстати говоря, они связаны именно со столицей.

– Интересно. Расскажешь?

– Рон, не обижайся, но мы с тобой едва знакомы.

– Что мешает нам познакомиться ближе, Виктор?

– Я не вижу проблем. Тем более ты военный, и я тоже бывший военный.

– Ты бывший военный?!

– Да, я служил немного, но в другой армии и в другой стране.

– В какой такой армии и какой стране?

– Я сам из Литвы. Слышал о такой стране?

– Конечно. Виктор, ты что же, считаешь, что полковник американской армии не знает своих союзников?

– Каких союзников?

– Литва – член НАТО, и я был в этой стране неоднократно. Ты из Вильнюса?

– Нет. Я родился и вырос в Клайпеде.

– Отличный город, лучший на том побережье! А в каком районе ты жил?

– На проспекте Тайкос, – ответил я совершенно честно: так назывался проспект Мира (Тайкос).

– Знаю этот район. А где ты служил?

Я мельком взглянул на Рона и понял, что он не проходил подготовку по программам разведки. У него был прямой, удивлённый и смелый взгляд. Вопрос и несомненный интерес был естественный.

– Знаешь что, Рон, надоело мне это пиво…

– И мне тоже. Предлагаешь виски?

И этот момент не остался для меня не замеченным. Разведчик (или контрразведчик) ни за что не перебил бы меня.

– Отлично!

Рон, как настоящий хозяин жизни, взмахом руки подозвал официанта и заказал виски.

Не хотелось, но пришлось прибегнуть к этому известному, но не очень популярному в ГРУ инструменту. И в этом вопросе предстоит поединок, в котором победитель непредсказуем. Проверим.

Неужели американский офицер сможет перепить русского? Не знаю. Мне мои преподаватели говорили, что они в этом деле большие мастера, очень сильный противник. Однако есть одно но… В данный момент он ещё не знает, что я бывший советский офицер, и легенды говорили о том, что советского офицера ещё никому не удавалось перепить. Вот ведь влип! В любом случае я не посрамлю честь бывшего советского офицера!

Рон отхлебнул виски грамм на семьдесят. Придётся не отставать, иначе можно зародить подозрения неискренности. Это американский офицер, я не знал их психологии, как следовало бы мне её узнать до встречи! Теперь поздно. Поэтому исходил из того, что у нас примерно одинаковая психология. Тем более он боевой офицер, офицер пехоты и не должен валять дурака.

Уже видел по Рону, что ему вообще плевать на многие условности. Он говорит о себе смело, не таясь. Отлично понимает, что можно говорить и что нельзя. Понимает, что он не нарушает ничего.

– Рон, я служил в Советской армии. Литва же была в составе СССР. Служил офицером. Командовал в Афганистане взводом пехоты. Вкратце так. Это было давно. Но войну я хорошо помню. Это останется в моей душе на всю оставшуюся жизнь.

– Ты пехотинец?

– Да. В прошлом я старший лейтенант, по-нашему первый лейтенант. Мой род войск – infantry.

– Отлично! Ты реально учувствовал в боях?

– Да, но немного. Совсем чуть-чуть.

– Я тоже повоевал.

– Ого! Где?

– В Гондурасе и Панаме.

– Как интересно! Я ничего не знаю про эти войны.

– Как-нибудь расскажу. А боевые действия твоей бывшей армии в Афганистане мы очень сильно изучали.

– Понимаю.

– А как же ты в Штатах оказался?

– Как все. СССР распался, к счастью. Я вернулся к себе на Родину. Там тогда мы тяжело жили, поэтому уехал в США навсегда и полюбил эту страну. Теперь я гражданин США и очень этим горжусь, – попробовал снять ответом все возможные подобные вопросы.

– А как ты стал офицером?

– Как и почти все в СССР. Выбрал военное училище для поступления и поехал в него поступать. Закончил его и уехал служить в войска.

– А где ты учился?

– В Санкт-Петербурге, в высшем общевойсковом командном училище. А ты что закончил?

– Подожди. Но ты же мог продолжить карьеру в России.

– Ну что мне эта их Россия? Я же из Литвы. Эта азиатская тварь, Сталин, насильно нас присоединил к СССР. Ты же должен знать, как мы радовались тому, что вышли из СССР, причём почти мирно.

По мимике Рона понял, что его не смутило, что я употребил слово «азиатская» с расисткой коннотацией. Сказал это специально.

– Почему почти?

– Ну, там была небольшая заварушка в Вильнюсе. Её там КГБ устроил и свалил на Армию. Эти дебилы…

Опять перебил. Отлично!

– О! Эти дебилы везде одинаковые. В нашей с тобой стране они такие же. Всё любят делать руками нашей армии, а потом, если что-то пойдёт не так, на неё же и свалить, а если всё хорошо, тогда это, конечно, заслуга ЦРУ и ФБР.

Хороший штришок. Отмечаем традиционную для обеих армий нелюбовь армейских ко всем разновидностям «особистов». Уважаю твои взгляды, Рон, я тоже ненавижу и ФБР, и ЦРУ, но ФБР, естественно, больше.

– Так ты что, Рон, закончил?

– Я закончил Принстон. Прошёл там программу подготовки офицера для сухопутных войск, причём у меня был широкий выбор специальности. У нас готовили офицеров для зенитно-ракетных подразделений, для подразделений наземной артиллерии, но я выбрал пехоту.

– Почему?

– А ты почему выбрал пехоту?

– Я её выбрал, потому что у нас офицер-пехотинец – это общевойсковой командир. Потому что, начиная с батальона, он уже имеет и собственную ПВО, и артиллерию, и авиация ему придаётся. Да и карьера у него более стремительная, ведь и потерь гораздо больше.

– Представляешь, и я именно поэтому выбрал пехоту.

– А ты в своём этом университете по какому гражданскому профилю учился?

– У нас существуют степени бакалавра искусств или бакалавра наук в инженерном деле. Бакалавриат закончил по инженерному делу.

– А что он в себя включает?

– Образование в Принстоне – это сочетание наук и искусств, ориентированных на исследования. Хотя каждый факультет имеет свои собственные требования, все студенты должны прослушать определённое количество курсов, которые выходят за рамки их узкой специализации и позволяют получить универсальные знания и навыки. Таким образом, все студенты должны прослушать минимальное количество курсов в следующих областях: литература и искусство, история, социология, эпистемология и когнитивность, этика и мораль, естествознание, наука и технология. Студенты также должны изучать иностранный язык в течение трёх или четырёх семестров и прослушать семинар по писательскому мастерству. Гуманитарные курсы обычно имеют две или три лекции и одно семинарское занятие («прецепторий») в неделю. Курсы на факультетах наук могут иметь одно или два дополнительных лабораторных занятия в неделю. Чтобы окончить университет, все студенты должны написать дипломную работу на четвёртом курсе, а также одну или две исследовательские работы на третьем курсе. Несмотря на то что дипломная работа – это обычно научное исследование, студенты на таких факультетах, как архитектурный, визуальных искусств, литературный могут выбрать творческую дипломную работу, например, написать роман, поставить спектакль или спроектировать макет. То есть у нас была подготовка, нацеленная на раскрытие способностей в самом широком диапазоне.

Ничего себе! Однозначно его общегуманитарная подготовка выше моей. Тем более моя… с марксистско-ленинским уклоном была. Стоп! А зачем он мне так подробно и обстоятельно всё это рассказал? Целая лекция! В принципе, мог как минимум вдвое короче. Думать!

Глоток виски для оттяжки времени. Медленно глотаю и также медленно цепляю тонкий листик карпаччо из отборной говядины (так, по крайней мере, написано в меню).

Скорее всего, он отлично знает, что из себя представляет система высшего образования в советской и российской армии. Он офицер их Генштаба, а не какой-то там дебил и дуболом, изо всех сил изображающий из себя напоказ отца-командира.

Тот же Крупин меня предупредил, что при отборе в этот их ОШ КНШ (далее буду писать для экономии времени и текста КНШ) сдают тест IQ. Хотя он имеет лишь факультативное значение формально, но учитывается реально очень сильно, и у них там не берут в их КНШ офицеров с уровнем менее 130 баллов. А это очень высокий результат.

Дошло. Он так подробно и твёрдо мне это всё рассказал для того, чтобы продемонстрировать своё интеллектуальное превосходство. Типа у нас такая разносторонняя подготовка, направленная на активизацию собственных мыслительных процессов, развитие творчества, сравни, Витёк-дурачок, со своей муштрой, пересдачами вышмата или термеха да откручиванием гаек при изучении материальной части и вооружения. Типа намекает, что гайки крутить есть другие, у нас офицеры для того, чтобы думать.

Ну что тут сказать? Я тебя, Рон, понял. Уловил. Меня твоё намерение продемонстрировать своё превосходство полностью устраивает. По крайней мере, в данный момент. Продолжаем, господин американский полковник.

– А какой у тебя факультет был?

– Инженерная физика. А ты кто по гражданскому образованию?

– Инженер.

– Так мы с тобой коллеги почти во всём.

– Точно!

– После бакалавриата есть ещё возможность получить научную степень магистра. Так что я стал магистром технических наук, ну а потом тоже войска. 7-я пехотная дивизия, 9-й пехотный полк.

Магистр. В итоге шесть лет учёбы до того, как стать офицером. По нашим меркам явный перебор. Однако… Ты, Рон, по субботам что делал? А у нас лекции, занятия. Полноценный учебный день. Сама наша казарменная, чрезвычайно жёсткая система подразумевает почти круглосуточное обучение. Это тебе не сборы полевые ваши. Но всё-таки я согласен, что у тебя сильная теоретическая подготовка и, возможно, практическая тоже, но это не точно. Сильный, признаю. Едем дальше.

– Однако ты уже целый полковник.

– Ты, Виктор, не думай, что это всё быстро и легко. Я пять лет командиром мотопехотного батальона был.

– А ротой сколько командовал? – это был естественный вопрос для любого бывшего командира, потому что каждый знает, что нет ни в какой армии ничего тяжелее, чем должность командира мотострелковой (мотопехотной) роты.

– Три года. Это минимум для нашей армии был в то время. Сейчас в целях омоложения командного состава сроки сократили, но командиром роты надо быть не менее двух лет.

К этому моменту мы выпили никак не меньше 200 грамм виски. После 1,8 литра пива это уже совсем не мало, но Рон держался очень уверенно.

– Рон, мне кажется, нам надо расходиться. Честно говоря, я уже основательно набрался.

– Я с тобой хотел продолжить разговор насчёт этих чёртовых инвестиций.

– Честно говоря, Рон, меня это тоже заинтересовало. Но про деньги предлагаю продолжить разговор на трезвую голову. Я уже едва соображаю.

– Мне тоже надо закругляться. На следующей неделе надо тесты по физической подготовке сдавать. Это у нас очень серьёзно.

Мы обменялись всеми контактами, которыми только можно. Скрывать пока что вообще нечего.

Нужно было ещё проследить за Роном и его поведением после бара. Я не исключал, что он захочет купить проститутку. Неженатый… А мне надо было понять, каких он любит и что вообще там у него в голове (боюсь даже думать на эту тему). Поэтому пришлось сходить в туалет и избавиться от алкоголя с помощью самого примитивного и надёжного метода – два пальца в рот.

Именно этот метод мне преподавали в Подмосковье, а не что-то там заумное и хитрое. Просто делать это надо было почти сразу и периодически, не давать алкоголю хоть насколько-то впитаться и растворить мою кровь. Но я этим пренебрёг с самого начала, хотя мог периодически бегать в туалет. Был и второй фактор. Для того чтобы таким образом избавляться от алкоголя, надо его запивать большим количеством жидкости (ни в коем случае не вином или пивом!). Преподаватели в Подмосковье учили обращать внимание на запивающих алкоголь. Я и этим пренебрёг. Впрочем, Рон тоже этим не баловался.

Просчитал. Рон действительно снял женщину, стоявшую у входа в отель. Рыжая, лет около 35–40, очень высокая и, по-моему, совсем не дешёвая. Но её возраст (оценочный) немного смутил. Неужели просто поленился посмотреть и купить более молодую?

Ладно, я её запомнил. Как-нибудь тоже куплю её и вытряхну из неё всё, что она знает про Рона.

Стоп! Рон останавливается здесь, как выяснилось, каждый раз, когда приезжает в Бостон. Это он мне сам сказал. А женщина из дорогих, похоже, и она не стояла у входа, когда я шёл в ресторан. Хотя там ошивались всякие, но её точно не было.

А может, она не дежурила у отеля в поисках покупателя, а целенаправленно ждала Рона, который её заранее вызвал и назначил ей время? А что? Он тут часто бывает, ну и ведёт личную интимную жизнь. Вполне нормально. Не хочет тратить время и энергию на разговоры-уговоры с разными там умными и красивыми. Заранее всё спланировал.