Сделали по паре шагов навстречу. Нехорошо перекрикиваться, а ещё Борис хотел посмотреть в глаза переговорщику. Не обмануть ли хочет? Переговорщик правую ладонь к сердцу приложил, сказал.
– Рифат.
То ли приветствие, то ли имя. Борис сделал так же. Ладонь приложил, назвал себя. Переговорщик заговорил на славянском наречии. Славянском, потому что многие слова понятны, если медленно говорит. Это как русскому слушать разговор сербский или болгарский. Родственно, но не как украинский или белорусский.
– Это наша земля, зачем ты здесь? – спросил переговорщик.
– Нет, эти земли принадлежат моей стране, и я – её воин.
Переговорщик удивился.
– Как называется твоя страна?
– Россия.
– Никто в моём племени не слышал такой. Поверь – мы живём здесь много лун.
– Так и я не слышал о вас, и что из того? Мой командир отдал мне приказ – я исполняю.
– Зачем ты убил людей Красного воина?
– Мне всё равно, чьи они люди, они напали первые. И я убью всех, если они приблизятся.
– Они на своей земле.
– И я тоже. Я исполняю приказ. Велико ли твоё племя?
– О да, одних воинов в три раза больше, чем ты видел.
Борис едва не засмеялся. Даже если мужчин три сотни, женщин и детей, стариков вдвое-втрое больше, так это численность одного села. Разве это сила? Переговорщик увидел по глазам Бориса, что он вовсе не впечатлён.
– А велик ли твой род?
– Сто сорок миллионов. А в армии – миллион. Ты представляешь, сколько это?
– Нет, я не волхв. Я – начальник над воинами, моё дело – беречь границы от пришельцев. Ты чужак и должен уйти.
– Ты мне приказываешь? – удивился Борис.
– Только прошу. Ты силён, но ты один. Ты должен спать и есть.
Тонкий намёк, Борис об этом уже думал. Этот Рифат хочет сказать, что рано или поздно Борис уснёт и его убьют, если он не уйдёт с их земли.
– У тебя не получится, Рифат. Как только кто-нибудь сделает шаг в мою сторону, потеряет жизнь. Предай своих мёртвых земле, я не буду мешать.
Рифат от удивления широко раскрыл глаза.
– Предать земле? Я не ослышался? Так ты из племени зерноедов?
– Ты ошибаешься.
Какой-то разговор получался неконкретный, на взаимных обвинениях построен. Борис решил поближе и конкретнее.
– Скажи, Рифат, какой сейчас год?
Начальник воинов улыбнулся. Кто же не знает?
– Семь тысяч третий четвёртого царства.
Если бы не кровавая реальность, Борис решил бы, что Рифат сошёл с ума или обкурился какой-нибудь дряни.
– Страна какая?
– Сколь странны твои вопросы! Ты говоришь, как чужеземец. Эти земли принадлежат трём волхвам, а страна – Килиана.
Хм, никогда не слышал о такой. Причём Рифат говорит на полном серьёзе. Выходит – эти всадники самые настоящие туземцы. И с их точки зрения, Борис с его броневиком вторглись на их земли и подлежат уничтожению. Бред какой-то!
– Я свяжусь со своим командиром. Если он разрешит, я уеду. Ответ получишь завтра утром. Если твои воины нападут под покровом ночи, я уничтожу всё живое.
– Мои воины не нападут, даю слово.
Рифат ушёл. Его воины в лагере стали собирать ветки, даже пошли в лес, срубили несколько брёвен и притащили их лошадьми. На брёвна уложили своих погибших, подожгли. Костёр получился огромный, пламя высотой с трёхэтажный дом. Вскоре запахло горелым мясом, тряпьём. Запах сильный, жуткий. Вокруг костра, на котором сгорали соплеменники, воины устроили страшную пляску, топали ногами, грозили кулаками. Похоже – проклинали Бориса и клялись отомстить. М?да, вот это попал! Поутру надо убираться отсюда. Никакой стрельбы на полигоне не слышно, а творится непонятное. Пусть он нарушит приказ, пусть его накажут, но завтра утром он уедет отсюда. Слышал ещё до армии от кого-то, что есть гиблые места, как правило, у болот, где выходит болотный газ. Надышится им путник, и мерещится чертовщина. Не его ли это случай? Но, судя по карте, река поблизости есть и мелкие речки, но болот нет.
Не заметил, как уснул, устроившись на сиденье, хотя можно было лечь на пол, растянувшись во весь рост в отсеке для десанта.
Утром проснулся от чувства тревоги, от ощущения настороженного взгляда. И точно. Рядом с «Тигром» стоит пеший воин, заглядывает в окно. С воином что-то не так, стоит, качаясь, глаза пустые, безумные. На поясе – меч в ножнах. Пьяный или мухоморов объелся? Борис уже ничему бы не удивился. Увидев, что Борис проснулся, воин повернулся и нетвёрдой походкой направился к лагерю. Борис осмотрелся. Рядом с машиной – никого. Выбрался, оправился, сделал небольшую разминку, ибо тело за ночь затекло в неудобной позе. Перекусил сухим пайком, допил воду из фляжки, набралось всего пару глотков. Разложил перед собой карту, попытался определиться. Странность есть. Когда они с Антоном прибыли на место, навигатор показал, что они в означенной точке, координаты совпадали. Но сейчас местность не совпадала с той, что на карте. Рядом должен быть густой хвойный лес, а он поодаль и лиственный, редкий. Впереди должен быть полигон, местность холмистая, даже высота есть метров в двести, а фактически – ровное, как стол, поле, на котором расположился лагерь. Попробовал ещё раз связаться с командованием. На всех волнах обеих радиостанций – портативной и автомобильной – лишь тишина, потрескивание в эфире. Так быть не должно, полк прибыл, радиостанций не одна тысяча, в эфире тесно должно быть.
Всё, надо уезжать. Направление, откуда приехал, известно, курс 190 градусов. В конце концов сюда они ехали по грунтовке, по ней и к дислокации полка вернётся. Завёл двигатель, прогрел немного. Хоть и лето, а немного прогреть надо, чтобы тепловые зазоры выбрать. Убрал с крыши пулемёт, всё же имущество минобороны, за него отчитываться придётся, а при утрате и под трибунал можно угодить. Сначала ехал медленно, привыкая к управлению. Водить он умел и имел права категории «В». Но каждый автомобиль навыков требует. У бронеавтомобиля вес большой, почти семь тонн, тормозить заранее перед препятствиями надо. Что хорошо – колёса с подкачкой, не страшно проколоть. На поле боя шиномонтажа не бывает. В зеркала заднего вида какое-то время был виден всадник, скачущий за машиной. Видимо, Рифат послал своего воина проследить за Борисом. Кто он, откуда? Был бы простым воином, при коне и мече, прихлопнули б в одночасье. А получилось вчера – он один убил две трети войска Рифата, причём оружием необычным – грохот, как у грома, огонь изрыгает, а главное – дистанция велика, в два полёта стрелы, а стальная защита – кольчуги, шлемы – не помогла. Рифату хотелось вызнать, один ли появился на их земле чужак? Может, разведчик-одиночка, и его следует уничтожить.
Рифат был умён и понял – его племени грозит страшная опасность. Пришелец говорил о большой армии. И если у всех такое же оружие, быть большой беде.
Километров через десять всадник стал отставать, потом и вовсе пропал из поля зрения. Так-то лучше. Рядом речушка показалась. Борис остановился, осмотрелся, угрозы для себя не обнаружил, вышел. Для начала умылся, потом набрал воды во фляжку, напился вволю. Усевшись в машину, посмотрел на спидометр. Отмотал семнадцать километров, а полигона нет. Путь к пикету составлял пятнадцать километров, полк уже должен быть здесь. Танки, БТР и прочую технику не скроешь, как и следы от гусениц, воронки от снарядов, стреляные гильзы. Но ничего не было. Страх в душу заполз. Явно случилось что-то необычное. Сюрпризов – ни хороших, ни плохих – Борис не любил. Вот вроде сопка знакомая. На таких любят устраивать наблюдательные пункты или полевые штабы командиры всех рангов. Сколько мог, взбирался по склону на «Тигре», потом буксовать стал на зелёной траве, да и уклон уже приличный. Оставив машину на ручном тормозе и передаче, забрался на вершину пешком. Не спеша осмотрелся, поворачиваясь во все стороны. Никаких следов пребывания человека! Ни домов, ни дорог, ни линий электропередач, ни вышек сотовой связи, как и инверсивных следов реактивных самолётов в небе. Была ещё надежда – заблудился немного. Места здесь раздольные, промахнулся на градус, а на семнадцати километрах пути будешь в стороне от цели. Спустился к машине. Было желание выпить, забыться, а проснуться или в полку, или в пикете, но с Антоном на соседнем сиденье. Где-то он сейчас? Куда пропал? Если найдёт полк, за исчезновение водителя спросят с него. Он, сержант, командир отделения, за подчинённым не усмотрел. Снимут лычки как пить дать. Вернётся домой, а перед друзьями похвастаться нечем. А уже дембельский альбом готовить начал, который остался в тумбочке в казарме. Решил ехать, пока не покажется дорога. Если двигаться по дороге, выберешься к людям. Ещё можно ехать вдоль реки. Будь у него гусеничная машина, БМП или танк, на худой конец тягач, так бы и поступил. Люди издревле селились по берегам рек. Но на тяжёлом «Тигре» увязнуть на топких берегах можно, а вытащить будет некому. Оставшись в одиночестве, он просчитывал каждый свой шаг.
Поел, настроение поднялось. Поехал дальше, бак почти полон, что прибавило оптимизма. Объехал сопку, старался выбирать землю поровнее, без камней и кочек. Километров через десять заметил пирамидку из камней. Такая не может появиться силами природы. Остановился, осмотрел. Явно человеческих рук дело. Плоские камни уложены на раствор, пирамидка высотой в половину человеческого роста. На вершине плоский, явно обтёсанный камень с каким-то знаком. Борис то с одной стороны заходил, то с другой. Прочесть не получалось. Не буква была выбита, а знак вроде воина с мечом в руке. Правда, дожди и непогода сделали своё дело, чёткие прежде линии полустёрлись. Обрадовало другое, мимо пирамиды вела едва заметная тропинка. Не дорога, а скорее конная тропа, потому что на одном участке чётко был виден отпечаток копыта с подковой.
Повернул на тропу, времени три часа дня, до вечера к какому-нибудь селению он точно доберется. Уже предвкушать стал горячую еду, удобную постель. Деньги у него при себе есть, целые четыре тысячи, перед самым выездом на учения денежное довольствие выдали. Через час неспешной езды показалась каменная стена, деревянные ворота, сторожевая башенка. За стеной видны крыши домов, крытые чем-то вроде черепицы. До острога или крепости ещё с полкилометра, как на стене появилась человеческая фигура. Под солнцем блестели металлические латы. Караульный заметил приближающуюся машину, поднял сигнал тревоги. Через минуту на стене уже стоял с десяток воинов. Все при мечах, с луками, в кольчугах или пластинчатых доспехах. Борис уже не удивился. Пусть так. Надо переговорить, зачем воевать? Если он с каждым отрядом или селением воевать будет, останется один. Ему союзники нужны, а ещё через них выяснить надо, в какой стороне полигон. В конце концов – где Пермь?
Стражам машина явно не понравилась. В «Тигра» полетели стрелы из луков. Что бронированной машине стрела? Краску только содрать способна. Борис остановил машину напротив ворот, только на удалении в сотню метров. Вышел из машины, приложил ладони ко рту, рупором.
– Эй, на стене! Хочу говорить с вашим главным! Я не воевать пришёл!
И тут же получил ответ.
– Убирайся! Нам не нужны чужаки!
– Я бы купил у вас хлеба или лепёшки!
А в ответ прилетел камень размером с голову, выпущенный из камнемёта. Такой руками можно только сбросить со стены вниз, на штурмующих стену. Камень упал в пяти шагах от машины, выбив ямку и подняв облачко пыли. Если бы не камень, Борис поехал бы дальше. Эта крепостица не единственная, и найдутся люди менее воинственные. Но прощать выпад не хотелось. Из грузового отсека «Тигра» достал «Шайтан-трубу», как называли в Чечне реактивный огнемёт «Шмель». Калибр 93 мм, одноразовый, по фугасному действию не уступал 152?мм артиллерийскому снаряду. Действие было обусловлено высокой температурой объёмного взрыва и избыточным давлением. Весил всего одиннадцать килограммов, уничтожая всё живое в замкнутом пространстве, скажем, в каземате, в ДОТе, комнате на площади 80 квадратных метров, а на открытом пространстве – на 50 кв. м. Для штурма укреплений пехотой – незаменимое оружие.
