Она давно должна бы умереть,
Или замёрзнуть под гигантской глыбой,
Или попасться беззаботной рыбой
В чужим расставленную сеть.
Но вышло так, что гнёт неясных сил,
Что разрешают: смейте и не смейте,
Оставил эфемерные лазейки,
Где выжить смог бы лишь экстремофил.
«Я в зеркале вижу тело…»
Я в зеркале вижу тело.
Не верю своим глазам.
Тело моё растолстело,
Как будто в нём не я сам.
Я вроде бы тот же подросток
С гривою, как у льва.
Но вот выдаёт меня просто
Седая моя голова.
Не ждёт впереди бесконечность,
Как было когда-то давно.
И радость не будет беспечна.
И ночью уже не до снов.
Приходят далёкие тени
И душу мою бередят.
Никто никуда их не денет.
И с ними, конечно, не спят.
Но мне так хотелось иначе,
А вовсе не этих теней,
Чтоб солнце светило бы ярче,
Была бы трава зеленей.
«Я знаю твоё слабое место…»
Я знаю твоё слабое место.
Ты – знаешь моё.
Поэтому мы и вместе.
Мы можем жить только вдвоём.
По сути, мы из одного теста —
Мы любим только своё.
Всё чужое нам просто пресно.
И с чужими мы не споём.
Мы, конечно, не лоцман с акулой,
И жизнь наша не симбиоз.
Но если бы жизнь не обманула —
Была бы любовь без слёз.
СКЕТЧ №0
Есть свиную кожу вредно.
Но хоть будет холодец.
Я – работающий бедный
Из цитаты Голодец.
Это лучше, чем подошва
В чарличаплинском кино.
Так-то я на макарошках
Пробиваю жизни дно.
От распилов и откатов
Остаётся бабок горсть.
И поэтому с зарплатой,
Как обычно, не срослось.
Продавщица сердобольна,
Продавала что-то в долг.
Но слегла с ковидом тролльным,
Превратив меня в дефолт.
«С высоты летит кругами…»
С высоты летит кругами
Самолётик из купюр.
Для элитных оригами
И бумага – от кутюр.
Можно стать немного Ницше,
Присмотрев приставку «сверх».
Если ты уже на крыше,
Потолочный взяв барьер.
Оседлать волну непросто.
Проще не пойти ко дну.
Оставляющий борозды
Помогает вам тонуть.
И тогда, глотая брызги,
И барахтаясь под ним,
Вы, рискуя жизнь замызгать,
Продадите третий Рим.
«Я помогал тебе с мечтой…»
