Всё было кончено ещё до захода. У падишаха в живых осталось не более тысячи человек. Они отошли к отвесным скалам, откуда их нельзя было достать лучникам, и спрятались там. Как ни странно, Васудеве тоже удалось выжить – его блестящий шлем и ярко-зелёная одежда сильно выделялись на фоне серых рубашек простых воинов. Лаций приказал Патье подняться вверх, пройти вдоль скалы и передать падишаху, что ему предлагают сдаться. Ответа не последовало.
Наступал вечер, и скоро на землю должна была опуститься непроглядная тьма. Пора было обезопасить себя и отгородиться от врага ещё одной преградой.
– Пускай воду! – крикнул Лаций, и Патья тот передал команду крестьянам, которые, онемев, стояли у скал, наблюдая издалека за невиданным побоищем. Услышав его голос, они сразу кинулись к выкопанной траншее и стали пробивать перегородку, которая отделяла верхний край реки от выкопанной ямы.
Когда вода, наконец, хлынула в образовавшееся отверстие и полилась в яму со слонами, солнце как раз коснулось края гор. Снизу раздались крики ужаса, но вскоре всё затихло. Поражённые воины обеих армий стояли с двух сторон и смотрели, как вода постепенно наполняет яму, поднимая вверх тела убитых.
Вскоре наступила ночь, и в зловещей тишине был слышен только треск дров в кострах, которые сплошной линией разожгли вдоль ямы воины раджи. Точно такие же костры были разожжены по всем скалам над ущельем, чтобы враг понял, что окружён и выхода у него нет.
ГЛАВА X. МУДРОЕ ПЕРЕМИРИЕ
Ночь прошла тихо. Падишах Васудева оказался не только храбрым, но и умным. Он сам прислал посла, и они договорились о переговорах. Причём на стороне воинов раджи. Другого выхода у него не было.
Когда Васудева первым ступил на узкую тропинку, земля под ногами стала осыпаться. Вода сделала своё дело, и теперь ему приходилось идти почти у самой кромки, опираясь руками о скалы, чтобы не соскользнуть вниз. Вместе с ним перешли ещё пять человек его личной охраны. Патья приказал им сложить оружие и только тогда разрешил приблизиться к месту переговоров.
– Молодец, понимаешь, что надо делать! – похвалил его Лаций. Услышав его голос, падишах обернулся и замер от удивления. Его охранники тоже уставились на лысого незнакомца со шрамом на лице и замолчали. – Ну что стали? Подходите! Понравилось Кавдинское ущелье? – усмехнулся Лаций, но на его слова никто не ответил. – Ладно, Патья, посмотри у каждого под рубашкой! Вдруг они там ножи прячут, – приказал он и довольно улыбнулся, когда у одного действительно нашли красивый острый кинжал. Покрутив его в руках, Лаций вздохнул и сказал: – Я бы, наверное, сделал то же самое… – юный грек, не поняв, повернулся к нему за разъяснением, но Лаций поспешил успокоить его: – Хороший нож. Мне очень нравится. Возьму себе, – Патья с недоумением пожал плечами.
– Что дальше делать? – спросил он.
– Надо найти кожу, папирус или тряпку и подписать мирный договор, – сказал Лаций. – На двадцать лет. Давай, приступай!
Падишах оказался молодым человеком, хотя Лаций ожидал увидеть перед собой более опытного и пожилого воина. В его лице было что-то неуловимо знакомое, и когда он понял, что видел такие же глаза много лет назад у одного из гостей на свадьбе царя Орода, Патья уже умудрился обсудить общие условия мира и, кряхтя, что-то писал на куске белой рубашки, от которой для удобства были оторваны рукава.
Лаций потёр больное колено и постучал лезвием красивого кинжала по палке. Увидев, что следов почти не осталось, довольно спросил:
– Как тебя зовут? Падишах Васудева?
– Пардажваз Васудева, – гордо произнёс молодой правитель.
– А как звали твоего отца? – Патья, который был вынужден оторваться от рисования букв и переводить, с удивлением поднял на него взгляд.
– Вирупакша Васудева, – брови молодого индуса сдвинулись на переносице, и во взгляде появилась настороженность.
– Да, так и есть! Твой отец был на свадьбе царя Орода в городе Экбатане! Это было давно. Наверное, ты ещё не родился. У царя Орода была молодая красивая жена. Её звали Заира. Она была дочерью Абгара из Осроены. Интересно, он ещё жив?.. – обращаясь, скорее, к самому себе, со вздохом произнёс он. Патья перевёл и ждал, что будет дальше.
– Ты кто? – резко спросил падишах, и в его голосе послышался страх.
– Я? – переспросил Лаций. – Я – легат римской армии консула Марка Красса. Меня зовут Лаций Корнелий Сципион. Но тебе это имя вряд ли что-то скажет.
– Марк Красс?! – воскликнул Васудева. – О, я знаю! Отец рассказывал мне об этой битве. Сурена разбил его под Каррами!
– Да, да, так всё и было, – грустно согласился Лаций и повернулся к юному греку, который хлопал глазами и смотрел на него, ничего не понимая. – Ну что ты сегодня такой медлительный? Давай, заканчивай! Договор важней всего.
Когда Патья, высунув от напряжения язык и вытирая со лба пот, жмурясь от лучей яркого, жаркого солнца и недовольно пыхтя, закончил писать условия перемирия, ему пришлось озвучить весь текст падишаху. Тот молчал и изредка бросал на Лация хмурые взгляды. Наконец Васудева согласился поставить своё имя под странным договором, и Лаций дополнительно попросил его закрасить ладонь золой и приложить рядом.
Теперь все условия были соблюдены, и Патья, встав, стал собирать воинов, чтобы те проводили падишаха до самого моста. Но не успел он сделать несколько шагов, как один из стражников, воспользовавшись его невнимательностью, схватил лежавшую у костра короткую палку и бросился на него сзади. Если бы молодой грек стоял рядом, его судьба была бы решена и он лежал бы на земле с проломленной головой, но, к счастью, он отошёл на несколько шагов вперёд, объясняя своим людям, как обыскивать воинов падишаха, когда те станут переходить на эту сторону.
Эти шесть-семь шагов и спасли его жизнь. Лаций увидел движение воина, когда тот ещё только наклонился за палкой. Мгновенно оценив обстановку, он выхватил из ножен красивый кинжал. Нападавший успел сделать два шага в направлении Патьи, когда сзади раздался резкий свист летящего лезвия. Молодой грек что-то говорил, но, увидев, как перекосилось от страха лицо стоявшего перед ним воина, резко обернулся. Он увидел перекошенный в немом крике рот и удивлённые глаза человека, который держал в поднятой руке дымящуюся палку, занеся её над головой и почему-то остановившись на полпути. Несчастный смотрел на него полным боли и отчаяния взглядом, вытянувшись всем телом вверх для сильного удара.
Это длилось всего мгновение. Потом воин выдохнул воздух из груди, как будто только это и держало его на ногах, и стал медленно клониться вперёд. Палка выпала из ослабшей руки, и он всем телом завалился на юного грека, сбив его с ног. Подоспевшие люди оттащили его в сторону, а перепуганный Патья не мог оторвать взгляд от торчавшей из спины рукоятка кинжала.
– Будь внимателен! Никогда не поворачивайся к врагу спиной! – устало кивнул ему Лаций и, опираясь на палку, подошёл к телу. Затем, как ни в чём не бывало, вытащил нож и вытер его о рукав трупа. На всех окружающих эта сцена произвела такое впечатление, как будто это был не нож, а молния. Молодой падишах впился ногтями в ладони и нервно кусал губы, переводя взгляд с Лация на своего воина и обратно.
– Здесь везде враги, – пробормотал Патья и приказал начинать сбор пленных у скалы. После этого им стали по очереди связывать руки, и только одному Васудеве было позволено передвигаться без верёвок. Вскоре вереница понуро опустивших головы людей потянулась в обход скал к реке, к построенному ими мосту.
Солнце, как будто сочувствовало им, прячась за хмурыми тучами, все скалы и горы потемнели, превратившись в одноцветные нагромождения камней, и до самого заката все шли молча – и пленные, и сопровождавшие их воины раджи. У переправы, несмотря на наступивший вечер и скорую ночь, их всех отпустили, и Лаций, проводив падишаха Васудеву долгим взглядом, приказал Патье поджечь мост.
– Так будет спокойнее, – объяснил он и, убедившись, что пламя занялось, стал готовиться к ночлегу. На следующий день они вернулись к яме, где крестьяне уже срывали землю по краям, чтобы вывести оттуда оставшихся в живых двух или трёх слонов. Животные сутки простояли по уши в воде, иногда поливая себя из хоботов, а иногда трубя, как бы прося людей освободить их из водного заточения.
– Зачем нам слоны? – спросил его Патья.
– Представь, как обрадуется Синг, когда увидит нас на слонах! Ты же сам говорил, что слоны – знак власти и богатства. Смотри, теперь они у нас есть! Правда, без украшений, но это не страшно. Мы скажем, что слоны воевали на нашей стороне и победили падишаха. Улыбнись! Раджа обрадуется, и тогда ему будет легче отпустить меня из города… – Лаций осёкся, вспомнив, что его планы не совпадают с планами этого молодого и очень способного грека, попавшего в ужасную ситуацию с женой правителя. Особенно теперь, после победы над могущественным врагом. – Ладно, не грусти! – попытался подбодрить его Лаций. – Наверняка, в столице будет праздник, и ты сможешь сбежать со своей любимой. Никто и не заметит. Все снова надышатся этой травы и не увидят тебя. Главное, только сделать всё тихо, – добавил он, но Патья ничего не ответил. Он шёл рядом, опустив голову, и Лаций подумал, что тот слишком переживает о своей любви. Это было понятно. Однако молодой грек думал совсем о другом. И всю дорогу до ближайшего города они ехали молча.
ГЛАВА XI. ПОБЕДА ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ПОРАЖЕНИЕ
В ближайшем городе все уже были готовы встречать падишаха Васудеву, и местная знать старалась собрать дары, чтобы избежать разграбления своих домов. Единственным принципиальным человеком оказался наместник раджи. Он заявил о своей верности радже Сингу. После этого он не захотел сдаваться без боя и вышел с небольшим войском перед воротами, чтобы защищать свой город до последнего. Перед этим он успел отправить в столицу гонца с известием, что на него наступает страшная армия падишаха Васудевы, но он идёт на смерть и постарается остановить его слонов ценой собственной жизни.
В столице гонца встретили с ужасом.
– Идут, идут! Войска падишаха уже близко! – передавали друг другу слухи придворные и слуги, провожая взглядами всадника, который спешил по ступеням дворца. Синг Бугхараджа взбудоражено вбежал в большой зал и, с трудом сдерживая волнение, сел на трон. После этого пригласили гонца.
– Что ты видел? Что там? – спросил его ближайший советник раджи.
– Мой господин прислал меня, чтобы сказать о войске падишаха Васудевы. Мы видели его слонов на дороге. Мой господин вышел из города, чтобы остановить их. Он готов отдать жизнь за тебя, великий раджа! – лаконично произнёс тот.
– Слоны… Это – войско падишаха… – пробормотал Синг Бугхараджа и махнул рукой, отпуская всадника. Для всех придворных было ясно, что войско с Патьей и Лацием погибло.
Когда гонец ушёл, раджа поспешил к жене. Та уже всё знала и горько плакала, стоя у небольшого окна в своей комнате. – Что с тобой? – удивился он, услышав её рыдания. – Почему ты плачешь?
– Все погибли? – спросила сквозь слёзы Антазира.
– Да, конечно! Кто может остановить десятки слонов? И тысячи воинов? Это невозможно. Но Патья помог сдержать их, пока мы готовились. Завтра все вещи будут погружены на лодки, и мы сможем уплыть в Камбей. Там я соберу новую армию и вернусь в город! – с пылом сказал он, но красавица жена расплакалась ещё сильнее. Надо было её успокоить. – Не плачь! Всё золото и драгоценности уже погрузили. Тебе будет там хорошо. Как и здесь, – он не понимал, почему ещё вчера она поддерживала и даже успокаивала его, а сегодня вдруг так расстроилась. Но женщины всегда вели себя странно, поэтому Синг решил оставить её служанкам. Сам он поспешил к брахманам. Те хотели вывезти из храмов несколько золотых статуй богов, чтобы те не достались падишаху. Для этого они попросили добавить лодки и соединить их вместе для надёжности.
В это время Лаций и Патья принимали радостные поздравления жителей приграничного города.
– Слушай, Патья, тебе надо скакать в столицу, если ты хочешь застать свою любимую живой, – заметил Лаций, услышав от растроганного главы города, что он утром отправил к радже гонца, приняв их за войско падишаха.
– Почему? – насторожился молодой грек.
– Синг – горячий человек. Он может убить Антазиру и весь гарем. А потом и себя, чтобы никому не досталось. Он такой, ты же знаешь. Мне показалось, что он очень любит её, или это не так?
– Э-э… – замялся Патья, не зная, что сказать, потому что это была правда. – Наверное, любит. Но разве он убьёт её?
– Убьёт, убьёт, это точно, – уже более уверенно добавил Лаций и хмуро покачал головой, окончательно вселив в молодого грека панику и страх за любимую. Общение с варварами убедило Лация в том, что те решали подобные вопросы быстро и легко – при помощи меча.
– Тогда надо найти лошадь! – взволнованно произнёс грек.
– Надо. Иди к этому старому индусу. Попытайся выпросить у него любую лошадь. Прямо сейчас, – посоветовал он, и Патья исчез, как будто его здесь и не было. Лаций усмехнулся и пошёл смотреть, как делают корзины для слонов. Индусы предложили перебросить их через спину животных, чтобы люди могли сидеть с двух сторон и туда ещё можно было положить вещи. Ему это понравилось, потому что боль в колене прошла, но он всё ещё прихрамывал, чувствуя слабость и неуверенность при ходьбе.
