я опять с тобою,
прошу тебя, как можешь, веселись,
а я тебя тихонько успокою.
Поздняя осень
Ты сказала – я вышел на круг,
на таинственный,
долгий,
небесный.
Ну а волосы рвутся из рук,
в неизвестность плывут,
в неизвестность.
А я может быть неба пастух.
Вот созвездие льва впереди.
Но костер нашей славы потух,
не успел разгореться. Дожди.
Я в объятьях твоих не сгорел.
Не поставить на вечную карту.
Гвозди в руки и вечный предел.
Беспредел,
как любовь к Бонапарту.
Бьет в висок мне пружинящий нерв,
как тревога, которой и нету.
Подними до молитвенных сфер
слабый дух мой, он просит ответа
на насущий вопрос бытия,
где желанную мысль не находишь.
Голос мудрости – злая змея
говорит, что ты снова уходишь
под нестыдный напев: тра-ля-ля…
Но вдруг дернешься,
вспыхнешь,
мелькнешь.
Стисну губы до боли, до крика
пусть исчезнет кристальная ложь
ты придешь в кандалах, но придешь
поздней осенью
девочкой дикой.
А монах за червонной стеной
не тебе ли кричит: Аллилуя!
Перетерпишь, предстанешь другой —
королевой чужих поцелуев.
Королева печальных дворов,
анфилад,
пирамид,
хуторов,
дай кандальные шрамы омою,
ведь по первому слову ОМОНы
оборвут нашу память, как плеть,
и запрут в золоченую клеть.
Или может ты станешь послушной.
Но не будь никогда равнодушной,
подскажи,
что ты хочешь летать.
Если хочешь, я брошу писать.
Если скажешь – исчезни,
взорвусь.
О любви
Самурайская моя нежность.
Как припадошный, убегаю.
От любви я бегу, от детства.
От тебя бежать не желаю.
Пожалей
И к земле приникни.
Расстреляли,
А ты живая.
Как зовут тебя, я не знаю?
Эвридика?!
Прощай, родная.
Если б знал,
Пошел в полицаи.
Всех по пунктику —
Раз,
Два,
Три,
А тебе бы сказал – живи!
Профиль
