К стеклу приник бровями,
Читаю небосвод..
А он, согласный с нами,
В пустую даль плывёт.
Полощутся зарницы,
Сереет на дворе.
Нет, это мне не снится
В студёном январе.
МАРТ, 1953 Г.
Начало марта, пятый день,
Кустов не видно из-под снега.
Живёт обычный школьный день
И в лавку хлеб везёт телега..
Съедобный пеклеванный хлеб
С довеском, тёплым и духмяным..
Мы не устали от потреб.
Мы понимали – просто рано,
Но каждый год партийный цех
Страны моей послевоенной
Дарил на март сниженье цен
Для всех для нас и – непременно..
Но в этот март звериный рёв
Гудков могучих, паровозных
Ударил всех и в глаз, и в бровь,
И я вдруг стал немного взрослым..
Ну что поделаешь, трудна
И непроста страны дорога.
И следом – за войной война,
Но он всё вынес и не дрогнул..
Пилили и рубили лес,
Летели щепки по державе,
Но подымались без чудес,
Меняли рельсы вместо ржавых.
Дымилось утро, март, мороз,
Понуры, траурны знамёна..
И море горя, море слёз,
И непривычно высь бездонна.
Перемогла беду страна,
Очередное горе-лихо.
Но приучила нас война
И выживать порой без шика.
А дальше – жизни круговерть
И выживания основы.
И вдовы тихо стали петь,
И улыбаться редко снова..
Не стану рифмы шлифовать
Под слово непростое – Сталин,
Нам не пристало пасовать,
Когда манят земные дали.
И весело твердила мать:
«Крути педали, будет финиш..»
А мне крутить – не привыкать,
Чтобы себя не парафинить!
И я, совсем еще не бард
