Проклятие Евы. Как рожали в древности: от родов в поле до младенцев в печи

Глава 1

Первые люди

Роды у человека значительно отличаются от родов у животных. Наши сородичи – приматы рожают на корточках, дополняя схватки силой тяжести. Плод проходит по прямой и рождается лицом вверх, имея прямой зрительный контакт с матерью. Это позволяет контролировать рождение, даже поддерживать детеныша руками. Самка сразу берет малыша на руки и в первый раз кормит грудью. Если во время родов потревожить животное, то оно может испугаться, убить или покалечить новорожденного.

У человека ребенок совершает ряд движений, проходя по родовым путям. Совокупность этих движений в акушерстве носит название биомеханизм родов.

Так как таз человека имеет овальное сечение, ребенок совершает поворот практически на 180 градусов, проходя своим меньшим размером головки в больший размер таза матери. Подвижно соединенные кости черепа смещаются относительно друг друга, способствуя прохождению головки через родовые пути. В момент рождения малыш может быть обращен к правому или левому бедру матери или даже вниз лицом. Женщина не имеет возможности контролировать процесс рождения, а значит, справиться в одиночку не получится. Возможно, проблему бы решил широкий таз, но узкий более удобен для прямохождения. Отсюда выражение, что боль в родах – расплата за хождение на двух ногах. Хотя во время беременности гормоны обеспечивают размягчение тазовых связок, благодаря чему таз становится шире на 4–5 см, этого все равно недостаточно для свободного и легкого рождения головки плода. Американская ученая Санхи Ли в книге «Близкие контакты далеких предков. Как эволюционировал наш вид» рассказывает о том, как в 2008 году Марсия Понсе де Леон и Кристофер Золликофер из Цюрихского университета провели компьютерную томографию черепа новорожденного неандертальца и обнаружили, что плоду приходилось во время родов делать поворот дважды из-за большого размера черепа. У широкоплечих, невысоких (примерно 160–165 см), с массивной челюстью и выступающими надбровными дугами, неандертальцев даже женщины обладали мощной физической формой. Они были плотоядными, постоянно охотились, в том числе на крупных животных – пещерных медведей и шерстистых носорогов [45]. Их мозг в объеме превосходил наш – 1200–1600 см3. Были ли неандертальцы первыми, кто испытывал сложности в родах?

Если брать за основу такой параметр, как размер черепа, то у первых представителей рода Homo – «человека умелого», или Homo habilis, – появившегося в Восточной Африке около 2,4 млн лет назад, рождение новых соплеменников должно было быть относительно свободным. Череп отличался плавностью линий и округлыми очертаниями, объем эндокрана[1] не превышал 600–700 см3. А вот у архантропов, объединенных питекантропов и синантропов, появившихся 1,7 млн лет назад, скелет по многим размерам и пропорциям напоминал человеческий. Останки архантропов находят далеко за пределами африканского континента, их прародины первые полмиллиона лет, например на Ближнем Востоке и Северном Кавказе. Подобные долгосрочные «вылазки» предполагают передвижение исключительно на двух ногах. Средний размер черепа составлял примерно 1000 см3. Это дает основание предполагать, что роды были связаны с некоторыми трудностями и требовали помощи со стороны. Выходит, родовспоможение появилось значительно раньше, чем мы могли себе представить. Однако не все так просто.

Биоантрополог Холли Дансворт в своей статье «Эволюция трудных родов и беспомощных детей гоминид» задается вопросом: что делает роды болезненными? Только ли дело в несоответствии размеров ребенка и таза матери? Холли недоумевает: раз роды настолько несовершенный процесс, то как население Земли достигло цифры в 7 млрд? Скорее всего, автор желает оспорить сложившуюся в 50-х годах акушерскую дилемму. В середине XX века врачи пытались измерить таз беременных женщин, совершив серию рентгеновских снимков. Тогда и появились зачатки теории о том, что в ходе эволюции объем мозга увеличивался, а размеры женского таза – нет. Следовательно, человек должен рождаться незрелым, чтобы пройти через родовые пути. Но беременность у человека – одна из самых длинных среди приматов. Холли Дансворт вместе со своей командой провела ряд исследований и выдвинула гипотезу о том, что малыш рождается в тот момент, когда его энергетические потребности вдвое превышают возможности материнского организма. «Женский организм работает на полную мощность в последние месяцы беременности. Тогда потребности плода превышают возможности материнского организма, и мать достигает предела максимальной устойчивости метаболизма, которая примерно в два раза превышает ее базовую скорость метаболизма. Судя по всему, это объясняет срок гестации у людей; осталось выяснить, объясняет ли это продолжительность беременности и у других видов. Это поможет понять, почему у шимпанзе новорожденный появляется на свет раньше, чем у женщины. Детеныш-шимпанзе рождается до того, как возникнет проблема с размером, – так что же заставляет его родиться? Может быть, это расход энергии, идущей на плод?» [70]

Ученые называют свою теорию гипотезой энергетики беременности и роста плода (EGG – energetics of gestation and fetal growth). Таким образом, Холли и ее коллеги ставят под сомнение теорию о женском теле как об эволюционной дилемме, опровергают стереотипы о женском тазе, давая понять, что организм женщины как нельзя лучше приспособлен к беременности и родам.

Возможно, одной из сторон теории «акушерской дилеммы» стало предубеждение, что роды в первобытной общине рассматривались как естественный процесс и отношение к нему было безразличным, даже жестоким. Когда наступал час родов, то, руководствуясь интуицией, женщина рожала легко и свободно.

Как выяснилось, дело обстоит не совсем так. С развитием палеопатологии взгляд на первобытные роды стал меняться. Палеопатология изучает болезненные изменения организмов растений и животных, существовавших на Земле в прошлые геологические эпохи. Иными словами, это патология ископаемых. В ходе радиоуглеродного анализа в скелетах людей каменного века ученым удалось обнаружить изменения, свойственные рахиту. Кроме того, находками стали признаки остеомиелита, периостита, экзостозов, анкилозов, сросшихся переломов, кариеса[2]. Патологию мягких тканей выявить оказалось сложнее, поскольку последние не сохранились даже в египетских мумиях.

Таким образом, можно предположить, что и миллион лет назад женщины страдали и умирали от патологических родов: деформированные рахитом тазовые кости препятствовали самостоятельному родоразрешению, искривленный сколиозом позвоночник причинял массу неудобств при вынашивании ребенка. При этом нельзя не отдать дань первобытным роженицам. В экстремальных природных условиях, при необходимости постоянно добывать пищу, тяжело трудиться человеческий род не вымер во многом благодаря невероятной выносливости женщин.

Сегодня в некоторых этнических группах женщины рожают так же, как и миллионы лет назад.

Например, индейцы племени команчи строят в отдалении от поселений хижины (ти́пи), предназначенные для родов. Иногда женщины изолируются там и в период менструации. Роженицам оказывают помощь их матери, старшие подруги (прообраз будущей акушерки). Они делают массаж живота, принимают ребенка, перерезают пуповину. Некоторые африканские племена по сей день практикуют грубый метод «выдавливания» плода: живот женщины обхватывают тканью и надавливают со всех сил, «помогая» роженице тужиться. Роды не у всех племен являлись интимным мероприятием. У аборигенов Сандвичевых островов было принято созывать публику. Причем зрители могли в голос комментировать происходящее и давать роженице советы. Говард Хаггард в книге «От знахаря до врача: история науки врачевания» приводит следующее описание:

«В середине XIX века один американский армейский хирург наблюдал беременную жену вождя племени умпква. Хирург свидетельствует, что роженица лежала в хижине, грубо сколоченной из бревен. В хижину набилась тьма народа. От потных тел исходил удушающий запах, в помещении было буквально нечем дышать. Хирург из-за духоты и дыма не мог находиться в хижине дольше нескольких минут подряд. Собравшиеся дико что-то вопили, сгрудившись вокруг страдалицы, муки которой только усиливались от доброты ее подруг» [61].

На протяжении веков женщины предпочитали рожать в самых разнообразных позах. Например, древние персиянки складывали из камней небольшую пирамиду, в которую упирались руками и коленями, – так проходили роды.

Рожающая персиянка

Египтянки рожали, сидя на корточках, иногда выбирая в виде опоры сложенные друг на друга кирпичи. Во многих племенах женщины рожали на коленях у своих мужей или у специально подготовленных людей, помощников повитух. Ацтекская богиня деторождения Тласольтеотль изображалась в позе на корточках, как и предпочитали рожать ее подданные. Китаянки, кстати, тоже предпочитали эту позу, поскольку она была удобна для проведения акупунктуры. Так китайские акушеры нейтрализовали родовую боль.

Широкой популярностью, особенно в XVIII веке, пользовались родильные стулья. Спинка в родильном стуле позволяла роженице сидеть прямо во время родов. Также женщина могла опуститься на корточки, держась за стул. Многие стулья были семейными реликвиями и передавались из поколения в поколение. В Голландии родильный стул был обязательной частью приданого невесты. Отменил родовые стулья французский акушер Франсуа Морис, заменив их на более удобные родильные кровати.

Родильный стул

Родильная кровать, заменившая родильный стул

Глава 2

Древние цивилизации

В Древнем Египте медицина впервые выделилась в отдельную сферу знания, отсоединившись от религии. Искусство врачевания было неотъемлемой частью культуры наряду с литературой, архитектурой, математикой и формировалось на протяжении трех с половиной тысячелетий. Причем древнеегипетский лекарь выступал одновременно в роли врача, жреца и заклинателя. В. В. Ребрик в книге «Древнеегипетская магия и медицина» повествует о том, что такая тройственность объясняется тремя путями воздействия на болезнь: врача, при помощи его опыта, жреца, имеющего связь с богами, и мага, чудодейственно исцеляющего. Впрочем, автор также отмечает, что все три сущности могли существовать и отдельно.

Средневековая европейская медицина не имела доступа к знаниям такого уровня, что был достигнут в древней цивилизации. Чего стоит только мумификация, разработанная египтянами для предотвращения тления и гниения мертвого тела. Бальзамирование способствовало развитию химии. По одной из версий, само название этой науки восходит к древнеегипетскому слову chemy – «черная земля»[3]. Египтяне большое значение придавали гигиене человеческого тела, качеству еды и воды, признавали потенциал массажа и лечебной гимнастики, предполагали, что болезни могут быть результатом действия патогенных бактерий, задолго до того, как Антони ван Левенгук усовершенствовал первый микроскоп. В Древнем Египте имелись зачатки фармакологии: врачи готовили лекарственные препараты из трав, корений, плодов деревьев. Также применялись мед, молоко, кедровое масло и пальмовое вино, которые издревле культивировались на египетских землях. Кроме того, лекарства готовили и из органов и частей тела животных: печени, мозга и даже экскрементов.

Врачей в Древнем Египте называли суну или сину (предположения гипотетические, достоверных данных на этот счет нет).

Медицинская сфера предполагала четкую иерархию. Для тех, кто желал стать врачом, ключевым навыком была грамота. Умение читать и писать могло открыть двери в корпус чиновников или стать основой для карьеры писца или ученого. Из этой же среды появились и врачи. Помимо грамоты врачи должны были обучиться профессиональному мастерству. Молодые врачи могли обучаться этому у более старших коллег. Зачастую знания передавались от отца к сыну.

Некоторую роль в обучении древнеегипетских суну играли так называемые дома жизни, действовавших при храмах. Дома жизни существовали в Абидосе, Гелиополисе, Саисе. Там, внутри здания, обучались жрецы, на внешней территории – будущие лекари. Наряду с этим там получали знания будущие математики, художники и скульпторы. В домах жизни существовали лечебницы и санатории, в которых страждущих лечили «целительными ваннами и храмовым сном». Получившие образование врачи становились государственными чиновниками, им назначалось жалование из казны, они сопровождали войско в военных походах, заботились о здоровье фараонов, членах их семей и приближенных. Вопрос о существовании разделения на специализации у врачей древности остается открытым, но Геродот относительно устройства египетской медицины писал: «Искусство врачевания у них разделено. Каждый врач лечит только один определенный недуг, а не несколько, и вся египетская страна полна врачей». Врачи получали довольно широкую теоретическую подготовку, о чем свидетельствуют дошедшие до нас письменные источники. Настоящими памятниками древней письменности принято считать древнеегипетские папирусы Кахуна (1800–1850 годы до н. э.), Эберса и Смита (1500 год до н. э.), папирусы из Рамессумы (1850 год до н. э.).

Папирус Кахуна начинается словами: «Искусство лечения [женщины, чьи глаза] больны, так что она не может видеть и страдает в области затылка. Тогда ты должен сказать: это [избыточные вещества] матки в ее глазах. Что ты должен сделать против этого: окурить ее ладаном и свежим маслом; окурить ее вульву этим; окурить ее глаза бедрами иволги. Затем заставить ее съесть свежую ослиную печень» [15]. Во всех текстах, посвященных женскому здоровью, в центре внимания находится матка. Древние египтяне считали, что матка связана со всеми другими органами женщины с помощью кровеносных сосудов. Поэтому лечение любого недуга у женщин – от ушиба до головной боли – суну прежде всего начинали именно с матки. Занимательно, что при «водянистом» (неконтролируемом) мочеиспускании причиной заболевания считался не мочевой пузырь, а все так же матка. С ее «испражнениями» связывали даже боли в ногах при беге.

Существовал огромный арсенал рецептов по «охлаждению матки и устранению ее жара». Путем введения во влагалище особых лекарственных смесей, состав которых установить сейчас не представляется возможным, древнеегипетские медики «разрезали жар» в матке [47]. Другие рекомендации посвящались «возвращению матки» на свое место. Для этого опять же смазывали половые органы особыми маслами, натирали пупочную область охрой и миррой. В книге «Древнеегипетская магия и медицина» историка Виктора Ребрика описывается метод, при котором пальцы женщины натирались калом животных и пивом, а затем пациентка должна была приложить пальцы к больному месту.

Папирус Эберса содержит огромное количество процедур по определению фертильности[4] и ведению родов. Более восьми текстов содержат описание средств для стимуляции родов при доношенном сроке. Чтобы ускорить роды, женщина ела свежий миндаль, мед, смазывала промежность мазью, содержащей сосновую смолу, плоды можжевельника и некоторые другие ингредиенты, установить которые ныне не представляется возможным. Во время родов для предотвращения спазма жевательной мускулатуры, роженице давали растертые бобы. Мазь из желчи быка, охры и кала мух рекомендовали при лактостазе во время грудного вскармливания.

В рукописи можно встретить рецепты с заголовками вроде: «Заставить женщину прекратить становиться беременной на протяжении одного года, двух, трех лет» [47]. Метод включал в приготовление раствора из колючей акации, фиников и меда, которым пропитывали тампон из ткани и вводили женщине во влагалище. Финики также использовались при «разъедании влагалища»: лекарь готовил раствор для спринцевания, добавляя к ним свиную желчь и воду. Еще одно экзотическое средство контрацепции включало в себя кал крокодила – его так же рекомендовалось вводить внутрь при помощи тампонов.

Египетские суну умели определять беременность на ранних сроках по совокупности признаков: тошноте, рвоте, нагрубании молочных желез и даже изменению цвета глаз беременных.

«Метод по глазам» содержится в двух вариантах в Берлинском и Карлсбергском папирусах: «Затем ты должен рассмотреть ее глаза. Если вид ее глаз таков, что один (из них) как азиат, а второй нубиец, то она не родит. А если их цвет одинаков, то она родит». Существовали и некоторые рекомендации по определению пола младенца. Процедура пользовалась спросом, поскольку женщины предпочитали рожать мальчиков. Сыновья являлись продолжателями заупокойного культа[5], почитаемого египтянами. Когда женщина понимала, что забеременела, она прибегала к различным ухищрениям, чтобы сохранить беременность. В ход шли смеси из рыбы, сердца осла и неизвестных водорослей, вводимые во влагалище.

Такие компоненты лекарственных снадобий, как органы осла, говорят о силе магического мышления египетских врачевателей: в образе осла воплощался бог Сет[6]. По преданию, Сет пытался противодействовать рождению своего заклятого врага, бога солнца Гора, вредил ему, когда тот был в чреве матери Исиды[7]. Поэтому будущие матери и женщины, страдающие гинекологическими заболеваниями, поедая осла, как бы боролись с коварным Сетом. Исида же защищалась при помощи особого амулета, который вводила во влагалище, поэтому использование тампонов приобретало у египтянок сакральный смысл. Половой акт в Древнем Египте завуалированно изображали в виде ловли иволги, так что эта птица считалась связанной с беременностью и зачатием – вот почему в папирусе Кахуна советуют окурить глаза больной «бедрами иволги».

Чтобы избежать бесплодия, девушки из аристократических семей носили пояс, украшенный золотыми узорами в виде раковин каури, символизирующих женские половые органы.

С каури связана длительная и захватывающая история. Миниатюрное, белесовато-желтое, будто фарфоровое, вместилище мелководного моллюска с Индийского и Тихого океанов когда-то завоевало практически весь мир. В Китае во II тысячелетии до н. э. каури-монеты использовали как мелкие деньги (отсюда, собственно, и пошло название их вида). В некоторых провинциях (Юньнань) каури сохранили свои позиции вплоть до XIX века. В Африке каури в качестве денег стали применяться с XII столетия и приобрели особую популярность с расцветом работорговли. В XVI веке европейские торговцы, путешествующие к берегам только что открытого Нового Света, проворачивали сделки по продаже невольников при помощи каури-монет.

Не обошла каури-мания и территорию современной России: при раскопках погребений Новгородской и Псковской губерний находили каури (или подделки под них), относящиеся к XI–XII векам. Русское название каури-монет – ужовка, жуковина или змеиная головка.

Позатыльня – задняя часть головного убора башкирской женщины XIX века – в три ряда украшалась каури. Бесермянки, одни из представителей народностей Удмуртии, расшивали ими сумочки, чресплечные повязки и головные уборы. Ракушки в сочетании с черными бусами считались у мордовских девушек оберегом. Замужние эрзянки украшали каури набедренные повязки.

Как же каури попадали на эти земли из тропических стран? В огромных количествах каури заготавливали арабы. Вместе с караванами они отправлялись по побережью Персидского залива, в порты Каспийского моря, оттуда – по Волге до Булгарии, Балтики и острова Готланд[8], центра балтийской торговли. Раковины каури использовали в ритуальных обрядах и в Древнем Египте, украшали ими женскую и детскую одежду, свадебные наряды, люльки новорожденных. Люди верили, что каури приносят женщинам счастье материнства и покровительствуют детям.

Как и первобытные предшественницы, рожать египтянки предпочитали вдали от семьи, использовали для этого отдельную хижину или павильон. В обеспеченных или царских семьях стены павильона расписывали изображениями различных богов, которые должны были уберечь женщину и малыша от несчастий. Рядом с роженицей ставили статуэтку богини Таурт, покровительницы женщин и детей. Предполагалось, что она обеспечит легкие роды. Таурт изображалась в виде стоящей беременной самки гиппопотама, с женскими руками и грудью и задними львиными лапами (также иногда и головой львицы). Безграничная ярость гиппопотама, защищающего своего детеныша, символизировала всепоглощающую и всепрощающую материнскую любовь. Помимо Таурт, с родами связывали богиню Месхенет. Она, по сути, являлась олицетворением кирпичей, на которых рожала египтянка (вот почему иногда Месхенет представляют с кирпичом вместо головного убора или в виде кирпича с головой женщины).

Богиня Месхенет с кирпичом вместо головного убора

Считалось, что Месхенет надзирает за рождением ребенка и определяет его судьбу. Облик богини отличал особый головной убор, который трактуют как условное изображение коровьей матки. Богиня Хатхор, чьи рога напоминали корону, олицетворяла материнскую нежность и покровительствовала грудному вскармливанию.

Женщина рожала абсолютно голой, надев лишь ритуальный пояс. Поза для родов – сидя на корточках с опорой на кирпичи, иногда использовался родильный стул.

В родильном павильоне, кроме роженицы, находились еще несколько женщин, призванные облегчить ее участь. Они поддерживали ее, понукали тужиться, обливали промежность прохладной водой с целью уменьшить боль, принимали и обмывали ребенка. Отношение к плаценте было особенным. Ей приписывали огромную силу и почитали за брата-близнеца новорожденного. Плаценту торжественно хоронили во дворе дома или сохраняли, чтобы в будущем использовать для приготовления лекарственных снадобий и мазей. Такие рецепты передавались в семье из уст в уста. После родов мать оставалась в хижине на две недели для ритуального очищения.

Во многих культурах прослеживается традиция ритуального очищения женщины после родов. Обязательный элемент – изоляция молодой матери, что, по сути, позволяет ей отдохнуть после родов и наладить грудное вскармливание. Хотя некоторые традиции, нужно сказать, не имели ничего общего с безмятежным времяпрепровождением и релаксом. У сиамцев (тайцев) считалось, что мать и новорожденное дитя ожидают страшные муки, если женщина не будет в течение 30 дней после родов подставлять свою обнаженную спину и живот открытому огню. Расстояние до огня составляло примерно два фута (60,9 см). Поддерживать огонь достаточной силы полагалось мужу или специально обученной женщине. Женщина вертелась, как курица на гриле, добросовестно отрабатывая суеверия своих предков.