– Оля, – прошептал я, слегка коснувшись рукой арки, чтобы не упасть, но я ничего не услышал в ответ, кроме своего эха.
– Паша! – сказал я чуть громче.
Секунда ожидания была прервана неожиданным и зловещим ветром, который нес запах тлена и плесени. Этот ужасный аромат чуть не спровоцировал рвоту, а воображение только усиливало этот рефлекс. Я представил, что там стоят и хихикают надо мной мои друзья, а я рядом под ногами разлагающийся труп какой-нибудь крысы или кошки.
– Зайди… – послышалось из темноты.
– Паша? – от неожиданности я легонько вскрикнул, – Это ты?
– Зайди… – голос был чарующим и не был похож на голоса моих друзей.
– Вы там? Я ничего не вижу, вы можете посветить фонариком, чтобы я не упал?
– Он войдет и присоединится к нам… – голос был все тот же, но издавался он будто из другого конца темного помещения.
– Ребята, это не смешно…
Проклиная тот момент, когда я согласился посетить эту заброшенную больницу, в которой постоянно происходили какие-то несчастные случаи, я собрал всю свою волю и со сжатыми кулаками шагнул внутрь.
На удивление было тепло, но очень влажно и по моему лбу прокатилась капелька пота, которую обычно не замечаешь. Но тут было все по-другому. Медленное продвижение с выставленными вперед руками, словно усиливало мои чувства восприятия. Я слышал капельки воды, разбивающиеся о металлический объект, слышал, как трескаются тысячи осколков разбитого стекла, но самое ужасное, что я слышал какие-то непонятные мне звуки. Они были похожи на тысячу голосов, или стонов, вперемешку с чем-то вроде металлических инструментов. Ужас наполнил каждую клетку моего тела, когда неожиданно для себя я услышал «скальпель!».
Я обернулся и со страха махнул рукой, интуитивно вложив в этот маневр все свои силы, но безумный полет моей руки был остановлен чем-то твердым. Черт! Это была бетонная стена.
– Ааааай! Б*ть! – закричал я, сжимая руку.
– Ты чего? – коснувшись моего плеча, спросил меня Паша.
– Рука, – я сильно сдерживался, чтобы не заплакать, но боль была настолько сильная, что я не мог прекратить постанывать.
– Погоди, Макс, что с рукой? Поранился?
– Нет, ударился…
– Идем, – он схватил меня за рукав и потащил в противоположную от входа сторону.
– Куда мы идем? – послушно волоча ноги, спросил я.
– Я там фонарик оставил возле лестницы, сейчас посмотрим что у тебя.
Выйдя из помещения и завернув в коридоре за угол, мы увидели возле лестницы источник света.
– Ах, вот он, – глаза Паши блеснули от удовольствия осознания собственной правоты.
Его глаза всегда блестели подобным образом, когда он оказывался прав, а прав, стоит отметить, он был частенько. С ним даже уже перестали спорить учителя в школе, ведь Паша тщательно готовился к очередному диалогу с учителем.
Мы дошли до фонарика, который включенный лежал на рюкзаке Паши.
– Ну че там у тебя? – он аккуратно взял мою поврежденную руку и тщательно, словно хирург в операционной, принялся осматривать ее, – Ну-ка пошевели пальцами…
Я послушно пошевелил ими.
– Шевелятся, значит, перелома нет. Как тебя угораздило? – усмехнулся он, посветив фонариком мне в лицо.
Я прищурился и выставил другую руку, чтобы он меня не слепил, – Отстань.
– Погоди, – продолжал он по-детски хихикать, – ты что? Ударил стену?
Я ему ничего не ответил и лишь поморщился, вырвав свою руку и прижав ее к груди. Паша рассмеялся, и ему потребовалось около минуты, чтобы успокоиться.
– Макс, ну ты даешь… Где Олька то?
Боль в руке приковала все мое внимание к себе, но я смог промямлить, – К тебе пошла.
– В смысле? – на лице моего друга застыло идиотское выражение, – Вы же снаружи остались, когда «гварды» подошли.
– Нет, я остался там один, а она побежала за тобой…
– Я тут один был…
На наших лицах застыл ужас, мы вскочили со ступенек, на которые присели, и принялись светить в разные стороны.
– Оля! – крикнул я, но Паша тут же закрыл мне рот ладонью.
Эхо от моего голоса прошло куда-то далеко-далеко и вернулось с таинственным теплым ветром, который снова принес за собой ужасную вонь.
– Тихо! – шепотом скомандовал Паша, – Тут могут быть патрули… Ну, или сатанисты какие-нибудь.
Мое сердце словно упало в пятки от услышанного «сатанисты», я с ужасом смотрел на его сконцентрированное лицо, – Паш, а че такое скальпель?
Не отрываясь от поисков, он ответил, – Это хирургический инструмент.
– А что им делают?
Паша повернулся и зловеще-иронично произнес, – Режут людей…
Мне стало неловко, ведь я четко услышал это от кого-то со стороны стены, которая «нанесла» мне травму, но не стал говорить об этом своему другу.
– Хм, тут Оли нигде нет, видимо, мы с ней разминулись, ведь я сразу же побежал к пролету, а она, – он показал наверх, – видимо, пошла по лестнице.
Ужас охватил все мое тело, ведь я совершенно не хотел идти наверх.
– Оля, – я пытался прокричать шепотом.
– Да, тихо ты! – разозлился Паша, – Я же тебе сказал уже! Тут могут быть охранники… Так найдем ее. Пошли наверх.
Я неохотно пошел за ним, стараясь не отходить больше чем на расстояние шага. Мы старались идти максимально тихо, насколько это было возможно. Каждый отколовшийся от стены камешек предательски хрустел под весом наших тел и выдавал наше местоположение, но нас это не особо беспокоило, ведь нам и так было видно по свечению яркого фонарика. Мы с удивлением направляли фонарь от одной стены к другой и жадно рассматривали невероятные узоры, которыми исписал кто-то давным-давно это мрачное здание. Чувствовалась давящая на сознание аура каких-то страшных событий, которыми заполнилась память этих молчаливых стен.
– Макс, а ты, кстати, слышал о сектах?
