Я с легкостью отношусь к капризам подруги, потому что знаю – это всего лишь баловство, а в трудной ситуации она поведет себя совсем по-другому. Но Викторию и Виктора это взволновало. Они сразу бросились искать место, где нам устроиться на отдых и потерялись в толпе туристов.
– О-о, наконец мы избавились от них хоть на пять минут!– изобразив свой фирменный жест и закатив глаза, протянула Лада.– Устала от их болтовни…
– Чем ты так недовольна? Они – практически ты в семнадцатилетнем возрасте,– засмеялась я и вдруг обнаружила совершенно потрясающее местечко для чаепития в нескольких шагах.– Смотри! И далеко ходить не надо! Зови Лапиных, я хочу туда!
Лада оглянулась, и ее солнечная улыбка была красноречивее всяких слов одобрения.
– Пусть поищут немного,– злорадно проворчала она.– Пойдем займем самое удобное местечко. Какая же ты глазастая!
Чайная располагалась на трех уровнях – подиумах, которые были отделены друг от друга прозрачными перегородками. Мы поднялись на первый подиум, по периметру окруженный пышно цветущими клумбами, и заняли маленький столик на четверых с белыми плетеными креслами. Все туристы оставались в стороне: чайная располагалась немного под уклоном, и нам было видно всё и всех, но нас – никому. Мне понравилось такое парадоксальное сочетание – спрятались у всех на виду!
Пока Лада изучала меню и ежесекундно меняла решение по выбору того или иного десерта, я откинулась на спинку высокого кресла и положив голову на подушечку, огляделась вокруг.
– Как же здесь здорово!
– Угу… тебе травяной чай или фруктовый?
– И небо здесь какого-то другого оттенка, да?– радостно щурясь на светлое небо, проговорила я.
– Не замечала… А сиропом кексы поливать или нет?
– Ты будто с голодного края,– засмеялась я и умиротворенно перевела глаза на второй уровень подиума чайной, куда только что с другой стороны улицы поднялись трое и заняли столик прямо напротив нашего.
Они сидели чуть выше, а между нами была прозрачная звуконепроницаемая перегородка. Я улыбнулась девушке, которая поморщилась от неловкости, потому что нечаянно выронила все содержимое пакета под стол, очевидно, только что купленные сувениры, и задержала взгляд на руке парня, который потянулся помочь ей поднять упавшее. А он вдруг повернул голову и посмотрел на меня своими огненными глазами. Я среагировала мгновенно: выпрямилась в кресле и тут же отвернулась, прикрыв лицо ладонью.
– Лада, пойдем в другое место?– прошептала я.
– Что?– не расслышала подруга и краем глаза посмотрела на меня.
Я склонилась к ней и еще тише произнесла:
– Давай выберем другую чайную!
– Почему?– наклонилась она, недоуменно разглядывая мое лицо.
Не отнимая ладонь от лица, я покосила глазами влево, намекая посмотреть туда. Лада непринужденно положила визор с меню и, поправляя волосы на макушке, мельком глянула в сторону. И тут же вернулась ко мне взглядом, полным восторга.
– Ну надо же, красавчик хомони и тут!
– Тише!– зашипела я, чуть не провалившись от стыда сквозь подиум.
– Что тише?– засмеялась Лада.– Они нас не услышат. Между нами перегородка!
Я покосилась вниз и вспомнила о перегородке. Выдохнув, слегка отстранилась от Лады, но так и не отняла руку от лица.
– Да сядь ты ровно, расслабься! Ты же не школьница, чтобы под стол прятаться!– усмехнулась Лада и расправила плечи.– Мы готовы сделать заказ?
– Закажи уже что-нибудь,– проворчала я, отодвигаясь к спинке кресла и стараясь не смотреть в сторону Макрона Босгорда, который неизвестно как очутился за столиком той же чайной, и теперь, увидев меня, похоже, собирался смутить внимательным взглядом.
– Чтобы ты хоть немного расслабилась, придется звать Вики в квадрате,– снова колко усмехнулась подруга и набрала Лапиных.
Я взволнованно начала теребить воротничок блузы, сама не понимая, что меня так тревожит в этой ситуации.
Пока нам не принесли чай и кексы, я так и не шевельнулась в кресле. Лада мило улыбалась и что-то рассказывала, но казалось, что она говорит какую-то ерунду, потому я не понимала ни слова. Только всей левой стороной лица и тела чувствовала на себе взгляд хомони.
– Думаю, надо получать удовольствие, что на тебя смотрит сам хомони!– растянув губы в игривой улыбке, проговорила Лада.– Никто не смотрит на девушку, если она не нравится…
– Прекрати!– одними губами сказала я.
– Ладно-ладно!– прищурив глаза, так же ответила Хворостова.
– А мы вас ищем по всей площади!– возмущенно поднялись на подиум Лапины.
– Это не я, это все она!– с серьезным видом заявила Лада, указывая на меня пальцем.
Я закатила глаза и усмехнулась:
– Ты неисправима… Виктория, Виктор, пьем чай и идем дальше. Не хочу засиживаться на одном месте.
– Спасибо, что заказали мой любимый кекс,– по-детски обрадовалась Виктория.
Лада украдкой скосила глаза и спрятала смешок за большой чашкой чая.
Как только Лапины положили последние кусочки кексов в рот, я живо поднялась и кивнула в сторону площади.
– Готовы гулять дальше?
– Дари, дай малышам допить чай!– шутливо возмутилась Лада.
«Вики в квадрате» покачали головами на ее обращение и быстро собрались. Я почувствовала огромное облегчение, когда мы все вышли из чайной и пошли в самый центр площади.
Теперь болтовня «Вики в квадрате» совсем не утомляла. Лада, как и прежде, сама себе на уме: разглядывала всякие сувениры и ради смеха примеряла нелепые шляпки и украшения, а я была очень внимательна к близнецам и активно расспрашивала их обо всем, что видела. Посмотреть было на что, да и атмосфера исторического центра вызвала неподдельное любопытство и восхищение…
И все же напряжение не отпускало, потому что, гуляя по «Ювенфис» уже третий час после чайной, я постоянно чувствовала на себе взгляд одного хомони. Он неотступно следовал за нами со своими друзьями на некотором расстоянии, но я все время ощущала его присутствие, то узнавала профиль, то тень, то слышала его незабываемый голос. Они все разговаривали на древнем хомони, и я мало что понимала, потому что едва слышала их. Однако силилась понять, говорят ли они обо мне или просто обсуждают то, что видят. И все это вызывало как тревожный трепет, так и сладкое смущение. Нравилось, что он рассматривает меня. Слова Лады о симпатии имели свою логику. А как же хотелось посмотреть на него. Но всю дорогу я сожалела о дурацких правилах хомони и о том, что нас некому представить им.
И вместо того, чтобы стать открытой для контакта, как это есть у людей более старшего возраста, я старательно и убедительно делала вид, что не замечаю Макрона Босгорда, но все мысли были только о нем и его потрясающей улыбке. Однажды мы даже столкнулись в узком проходе между двумя сувенирными палатками, но и тогда я сделала вид, что не узнала его, и прошла мимо как ни в чем ни бывало. Это стоило неимоверных усилий. Ведь сердце бросилось вскачь и чуть не выпрыгнуло из груди…
Какие странные ощущения… Я чувствовала, как пылают щеки, как задыхаюсь иногда, что ладони постоянно влажные, хотя вовсе не жарко. И что каждую секунду думаю о том, на каком расстоянии сейчас находится этот хомони, в какую сторону оглянуться, чтобы вновь случайно встретиться с ним глазами.
После длительной прогулки Лада предложила поужинать, а потом пойти в музыкальный клуб, о котором только и говорила последний час. А когда мы покидали площадь, направляясь в клуб, Босгорда больше не встретили. Я осталась разочарованной. А ведь между нами что-то возникло… Только – что? Ядовитая мысль омрачила настроение, что с его стороны это могло быть всего лишь любопытство. Что у человека может быть с хомони – высшим сословием?
Ни в клубе, ни по возвращении из него я больше не встретила этого мужчину.
* * *
На третий день мы полетели с друзьями Хворостовых в Менирис –еще один небольшой городок на Кетаре. Там мы побывали на удивительном концерте квартов – это был малочисленный дружелюбный народ, и жил он на маленьком спутнике мертвой планеты в нашей звездной системе. Хомони приютили квартов из-за отсутствия агрессивности и уникальный талант – петь и имитировать всевозможные звуки. Их концерт потряс воображение и развеял настроение «не-могу-найти-себе-места».
Вечером у нас состоялся ужин с двумя коллегами Бориса с Зоруна, которые прилетели со своими уже взрослыми сыновьями, и нам с Ладой пришлось соблюдать всевозможные правила приличия. Всё бы ничего, но хотелось быстрее сбежать, потому что Бериг и Канос – хемани – вели себя слишком вызывающе и даже под предупреждающими взглядами своих родителей неуместно шутили на тему предстоящего бала. Но нам пришлось быть любезными с ними, как и Хворостовым.
