– Ты вот так годами чужой жизни раскидываешься? Десять лет отдать тебе на служение?
– Так ты же бессмертная.
– Это да, но молодость ума, знаешь ли, вечно не продлится.
– Дури кого-нибудь другого, а? – устало сказал Дегатти. – Ну не десять лет, так хотя бы три.
– Без обид, но мне рожать через полгода. Я не хочу, чтобы мой ребенок родился в рабстве у какого-то хмыря. Я согласна на один месяц, но это все.
– Месяц – это сколько?
– Одну луну.
– То есть двадцать шесть дней. Не, несерьезно. Давай полгода. Как раз пока не родишь.
– Тогда я сама найду выход из твоей халупы! Вентиляция же у тебя тут есть откуда-то! Вот ее я и найду!
– Можешь не искать, она под ковром, – насмешливо ответил Дегатти.
Лахджа тут же откинула край ковра и уставилась на испещренный рунами пол.
– Обновляющая воздух гексаграмма, – пояснил волшебник. – Мне один приятель недорого сделал. В замкнутых подпространствах такие часто ставят.
– Туше, – признала Лахджа. – Ладно, согласна на три месяца… луны. И только если проиграю. И ты все равно от меня ничего полезного не получишь.
– Хм…
– Может, лучше не на время, а на желания? Давай три желания – и в расчете?
– Идет, – подумав, согласился Дегатти. – Условия какие-нибудь выставишь?
– Да. Спасибо, что спросил. Никакого интима, никакого закабаления, никакого насилия по отношению ко мне и ничего такого, после чего вся Мистерия захочет моей крови. Ну сам понимаешь.
– Справедливо. Как даме – тебе первый ход.
Это оказалась не дженга. Вообще не дженга. Жетоны не надо было вынимать – просто ставить друг на друга, строя все более высокую колонну. В коробке их было полным-полно, но сразу стало понятно – без клея или магии башенка рухнет задолго до того, как те закончатся.
– Это не дженга, – мрачно сказала Лахджа, когда после очередного ее хода башенка рухнула.
– С тебя три желания, – довольно сгреб жетоны в коробку Дегатти.
– Ладно, только ты сразу учти – я не так уж много могу исполнить. Я не бушук и не гхьетшедарий. Я не могу просто щелкнуть пальцами и наколдовать что захочешь. Я… ну, я ближе к гохерримам. Больше по грубой силе.
– Это я уже понял, – кивнул Дегатти.
Он напряженно думал.
Енот пихнул ноги Лахджи шваброй. Ему не нужно было убирать именно в этом месте, но его раздражала разрушительная демоница.
Лахджа переместилась на диван и подобрала ноги. Но енот продолжал недовольно пыхтеть.
С ним отношения как-то не заладились. И это очень жаль, потому что он тут – главный податель еды.
А Дегатти ходил по гостиной и размышлял. Даже если бы Лахджа была бушуком или гхьетшедарием – наколдованное золото ему бы не помогло. Ни один его кредитор такое не примет.
В общем-то, станет только хуже – могут и в магиозы записать.
А нормальных денег у демоницы с собой нет. И отпускать ее за ними в Паргорон опасно – даже с заключенным договором.
– Пошли, – наконец сказал волшебник. – Только оденься во что-нибудь.
Лахджа не видела в этом особой нужды, но безропотно согласилась. У Дегатти нашлось неплохое шелковое сари – он признался, что покупал его в подарок одной девушке, но… не пригодилось.
– А куда мы идем? – спросила демоница, когда они снова покинули как кошель, так и дом с квартирами-чуланами.
– Туда, где ты исполнишь мое первое желание.
– Это какое?
– Помочь мне выиграть денег.
– Выиграть?.. В казино?..
– В игорный дом.
– Ага… ну, у меня есть Ме Отслеживания… – медленно кивнула Лахджа. – В принципе, я могу находить так карты или…
Дегатти глянул так, словно услышал плохую шутку. А когда они вошли в игорный дом, стало ясно, почему.
Здесь играли не в карты, не в кости и не в рулетку. Вообще ни в одну из обывательских игр. Волшебники играли в манору – логическую игру, в которой сплетались мановые узоры. В просторном, но полутемном помещении сидело с полсотни пар, из рук в руки переходили монеты, по проходам расхаживали девушки с напитками, и поднимался в воздух дым.
Курили очень многие.
– Правила знаешь? – спросил Дегатти.
– Разумеется… нет.
– А, точно, ты же говорила… Тогда сыграем пробный кон, – сел за свободный стол Дегатти. – В первый раз все проигрывают, так что не переживай.
Большая часть стола была пуста. Но перед каждым игроком было шесть выемок – в одной лежала земля, в другой плескалась вода, в третьей горела свечка, четвертая пустовала, в пятой рос цветок, а шестую заполнял могильный прах.
– Земля, вода, воздух, огонь, жизнь и смерть, – провел рукой Дегатти. – Шесть самых распространенных видов маны. Использовать можно любую. Ходы делаем по очереди.
– Так. Пока все понятно. Только… я не умею использовать ману.
Дегатти запнулся и растерянно посмотрел на Лахджу. Кажется, сам он колдовал так давно, что уже плохо представлял, как это – не уметь использовать ману.
– Я демон, – участливо напомнила Лахджа. – Я использую демоническую силу. Мне не нужна мана, я просто… желаю чего-то, вот и все.
