– Не задерживаю. Можешь ехать на работу, – милостиво отпустил он Лизу, глянув на часы. – Машина в полном твоем распоряжении.
– Спасибо, но… Я сегодня тоже на работу не пойду… – призналась Лиза.
– О, решила скрасить мое одиночество? Не нуждаюсь. Тем более одета ты как чучело.
– Размечтался! – возмутилась Лиза. – Еще чего! И не надейся. Меня вчера с работы уволили, – вынуждена была добавить она.
– За несоответствие занимаемой должности? – саркастически поинтересовался Глеб.
– У нас большое сокращение. И я под него попала. Буду искать новую. И найду, – предупредила она очередное язвительное замечание Глеба. – Резюме уже разослала…
– Блажен кто верует, – закивал головой Глеб. – Тебя с руками оторвут, как только ты им предложишь свои бесценные услуги. Но, поскольку мы сегодня оба торчим дома, изволь приготовить обед. Куриный суп как раз будет кстати. Я пошел спать.
– Когда накрывать на стол? – поинтересовалась Лиза.
– В тринадцать ноль-ноль. Привычкам не стоит изменять, – Глеб поднялся из-за стола и слегка пошатнулся. – И принеси мне в спальню кувшин с лимонадом. Без сахара. Лимонов не жалей.
Он покинул кухню, а Лиза поспешила выполнить приказ. Нарезала лимон, кинула его колечки в кувшин с водой, добавила туда несколько веточек мяты, что достала из морозилки. И поспешила в спальню Глеба, надеясь, что он еще во вполне вменяемом состоянии, а не спит где-нибудь в уголке, не добравшись до постели.
Глеб лежал, разметавшись на кровати, лицом вниз. К счастью, трусы на нем все-таки были. Черные, облегающие. Судя по белым меандрам на резинке, от Версаче.
Обнаженное мускулистое тело притягивало взгляд Лизы. Она бочком обошла кровать, убрала покрывало, которое все еще устилало тумбочку, и поставила на освободившееся место кувшин с лимонадом.
– Подожди, – пробормотал Глеб.
– Что еще? – отступила на шаг от кровати Лиза, прикидывая, как проще выскочить из комнаты в случае чего.
– Прости, вел себя как свинья. Не обижайся.
Лиза ничего не ответила и поспешила к выходу.
– Не будь букой, – приподнял Глеб голову. Похоже, далось ему это с неимоверным трудом. – Мир?
– Мир, – почему-то улыбнулась Лиза.
– В куриный суп добавь укропа побольше, – голова Глеба упала на подушку, и он погрузился в глубокий сон.
Глава 11
Куриный суп, так куриный суп. Будет чем занять не только руки, но и голову, чтобы не думать о грустном. Да и что там его готовить – этот суп?
Лиза как раз спустилась в кухню, когда пришла домработница.
– Решила посетить тренажерный зал? – окинула женщина любопытным взглядом Лизу, одетую в легинсы и длинную футболку.
Лиза привыкла ходить так по дому. В такой одежде удобно было заниматься любыми делами – стиркой, уборкой, готовкой… досужить между делами. И одежда эта не сковывала движений.
– Н-нет… я сегодня дома.
– Вот как? – недовольно изогнула брови Ирина Юрьевна. – Тогда, не крутись у меня под ногами – сегодня я генералю. И в гладильную не суйся – у меня сегодня большая стирка и глажка.
– А вы тогда не суйтесь на кухню – сегодня я готовлю… суп! – не осталась в долгу Лиза.
Отношение домработницы не было ей приятно – женщина строила ее как девочку, каковой она не являлась. Несмотря на определенные обязанности в этом доме, к прислуге она себя не относила, хоть ничего зазорного в такой работе и не видела.
– И еще… Глеб сегодня тоже дома, – добила она домработницу.
– А что с ним? Ну вот… придется у него прогенералить завтра, – проворчала она.
– Приболел, – сказав это, Лиза с чистой совестью отправилась готовить обед.
Точнее, она достала курицу и поставила ее вариться. Сама пока занялась овощами. А чтобы не слышать звуков уборки, воткнула в уши наушники. Она и дома так любила готовить – под музыку, да погромче.
Периодически Лиза доставала наушники из ушей и прислушивалась к звукам в доме. Лишь когда убедилась, что Ирина Юрьевна не планирует вторгаться на ее территорию, решила отдаться музыке целиком – прибавила громкости, позволив телу плавно двигаться в такт.
Кухонный стол стоял возле огромного окна, и панорамный вид с него открывался шикарный. Лиза периодически ловила себя на том, что залипает на всю эту красоту с высоты птичьего полета.
Курица уже сварилась и остывала. Бульон получился прозрачный как слеза, и как любила Лиза. Овощи на суп она все нарезала. А времени оставалось еще вагон. Ну и с чистой совестью она решила окунуться в музыку с головой – позволить себе полностью раствориться в ней.
Она танцевала, представляя себя парящей в воздухе над всей этой панорамой, которой не переставала любоваться. Музыка гремела вокруг, создавая иллюзию полного отрешения от реальности. И как же давно она не двигалась так открыто, откровенно…
В какой-то момент Лиза в прыжке развернулась на сто восемьдесят градусов и тут же замерла как вкапанная.
У двери кухни стоял Глеб и смотрел на нее с какой-то странной улыбкой. Единственное, что успела прочитать Лиза на его лице, прежде чем ее с головой накрыло смущение, было удивление. Он словно не ожидал увидеть ее такой.
– Тебя мама не учила, что подглядывать нехорошо? – пробормотала Лиза, вытаскивая из ушей наушники.
Смущение становилось только сильнее под его пристальным взглядом.
– Танец с саблями? – знакомо усмехнулся Игнатов – немного пошло и грубовато, как делал всегда при ней. И сразу же легче стало дышать – пусть уж лучше остается самим собой, нежели ведет себя или смотрит непонятно. – Красиво…
Только тут Лиза сообразила, что все время танцевала с ножом в руке. Дикость какая-то! – поспешно положила она тесак на стол. Нож, действительно, был огромным и мог внушать опасения. И как ее угораздило забыть про него?
– А где… Ирина Юрьевна? – сообразила Лиза, что в квартире царит тишина.
Мельком глянула на часы и поняла, что увлеклась. Времени оставалось впритык, чтобы приготовить суп к часу.
– Я ее домой отправил. Она мне мешала спать. Шумела своим пылесосом за дверью, – скривился Глеб как от головной боли. Впрочем, она на самом деле могла у него болеть. – Так где ты научилась так танцевать?
– Занималась когда-то танцами…
В далеком детстве, которое сейчас вдруг показалось Лизе чужим. Неужели это она была такой наивной и восторженной девочкой, мечтая посвятить себя танцам, стать великой танцовщицей? А когда подросла, мама с ней серьезно поговорила. Нет, никто не собирался ее отговаривать. Мама просто объяснила, что великими становятся единицы, а все остальные так и остаются на подтанцовке. Ну и Лиза тогда решила, что подобной участи не хочет.
– А что там с моим супом? – недовольно посмотрел Глеб на гору нарезанных овощей.
– К часу будет готов, – залила Лиза картофель бульоном и поставила на огонь.
Прежде чем заняться разделыванием курицы, повернулась к Игнатову и проговорила, вложив в голос побольше недовольства:
