В обычный день Луи любил дождь и был рад прогулке под зонтом. Этот момент он считал превосходством чистоты, потому что полагал, что вода смывает не только скопившиеся грязь и пыль, но и всю ту злость, что накапливалась за день. О переезде в Литл Оушен он не думал, но судьба с голубыми глазами и блондинистыми кудрями перевернула его жизнь в один день. Теперь он готовился представить этому городу свою пекарную лавку, временно предлагающую выпечку по лучшим французским рецептам. Совместно с Анной, той самой, что заставила влюбиться его в этот городок, он придумал название и вывеску. Она же помогла ему в свое время с поиском временной работы, где его кулинарные навыки были приняты с восторгом. Ранее Луи Жерар никогда бы не подумал, что будет начинать свое дело, да еще так далеко от своего дома, тем более что раньше покидать его далеко и надолго ни разу не приходилось.
Однако после встречи с Анной что-то в нем пробудилось, и он почувствовал, что со всем обязан справиться. И уж они-то будут счастливы в этом прекрасном дождливом месте. Так все и шло до прошлой ночи, за неделю до приезда в дом доктора, когда Луи проснулся около четырех и более не сомкнул глаз. В эту ночь все повторилось, за исключением того, что поспать ему удалось минут на пятнадцать меньше. Мнительным он себя не считал и на этом факте внимание бы сильного не заострял, если бы не обмочился во сне. Это событие, которое до этого в его жизни случилось лишь один раз, лет в одиннадцать, когда он убегал от стаи собак, заставило взглянуть на проблему иначе, и Луи благодарил бога за то, что Анна была в отъезде у родителей в эту ночь. Рисковать своим будущим из-за этой проблемы он не мог, поэтому сейчас он под проливным дождем, наверное, впервые проклиная его, стоял перед дубовой дверью и все никак не решался постучать.
В доме пахло благовониями.
– Велес, поди открой дверь, у нас гость, – старик, удобно сидевший в кресле перед небольшой компанией, не смотря в сторону, указал туда бледной рукой, – этому путнику хватило сил и духа дойти сюда, но он никак не решится сделать первый шаг…
В дверь постучали несколько раз, неуверенно, с надеждой, что никого нет дома.
– Хотя нет, видимо, я в нем ошибся, – удивления в его голосе не было, он был сдавленным и тихим, словно что-то сжимало связки. – Пригласи его к нам.
Чудной ассистент старика, словно на разболтанных шарнирах, побежал к двери. Голова его качалась из стороны в сторону, стопы ног при каждом новом движении меняли направление, из-за чего тот постоянно запинался, ловко сохраняя равновесие.
Все присутствующие в комнате, за исключением хозяина дома, провожали Велеса взглядом. Лица их были измождены, а глаза не выражали особого участия. Здесь никто не делил друг друга на семьи и касты, богатых и бедных, для них эта грань уже была стерта. Ведь все они чувствовали невидимую связь между собой. И было достаточно лишь взглянуть на нового участника собрания, как становилось понятно, что он один из них, он тоже не спит.
Луи был удивлен не столько тем, как резко открыли двери, как тем, кто был за ней. Перед ним стоял рано постаревший подросток. По телосложению и одежде ему можно было дать не больше пятнадцати, однако лицо его было морщинисто и накидывало ему еще лет так сорок сверху. Пройдя вместе со своим проводником короткий коридор, освещенный лишь одной лампой, Луи попал в небольшую гостиную, где из всей мебели было только кресло. Оно было занято тем, к кому стремились попасть все те, у кого были проблемы со сном. Его двери были открыты для всех.
– Проходи и занимай любое удобное место. Каждый здесь понимает тебя, и ты понимаешь их…
Голос для Луи был холоден и доносился со всех сторон. Он оглядел компанию, с которой ему предстояло разделить эту ночь, и обратил внимание, что некоторым не хватало сил сидеть, они лежали, словно брошенная тряпичная кукла.
– Как только ты устроишься, мы начнем, будь молчалив и сдержан, – старик сложил перед собой руки. – Прошу вас, пока наш брат Луи ищет свое место, закройте глаза.
«Когда ты не спишь уже несколько дней, даже деревянный пол кажется тебе удобным», – с такими мыслями Луи расположился вдоль стены так, чтобы видеть всю комнату и быть ближе к выходу. Все-таки этих людей он видел впервые, а несколько бессонных ночей сказались легкой паранойей.
–Братья мои, вы здесь по одной причине, – старик продолжал сидеть, не меняя позы и не отводя взгляд. – Тьма отвергает вас, не дарит вам спокойных снов, не дает вам отдохнуть от событий… эмоций… света… Ведь сон – это не полет и не вознесение, сон – это погружение, тихое и плавное.
В комнате словно умерли все звуки, каждый внимал словам и боялся потревожить магию момента. Сделав небольшую паузу, говорящий продолжил:
– Вам кажется, что жизнь рождается только благодаря свету, но это не так. Когда вы закрываете глаза, вы попадаете во тьму, прародительницу всего. Именно она когдато создала яркую вспышку, зародившую жизнь. Мы приходим в этот мир из царства тьмы, и когда наступает наш срок, возвращаемся туда. Сейчас я помогу вам, однако вы должны открыть мне свое сознание.
На словах об эмоциях и луче света в сознании Луи появилась Анна, она смотрела на него и улыбалась. Приятно знать, что есть человек, который тобой дорожит, и приятно дорожить им в ответ. Внутри Луи вновь возник вечный спор эмоций и сознания, спор, который он никак не мог решить. Обычно в такие моменты с ним всегда был близкий человек, который мог точно сказать ему, что же выбрать. Порыв души заставлял покинуть это место, подсказывая, что как только он будет подальше отсюда и поближе к Анне, все вновь будет прекрасно. Однако логически он понимал, что их лавка будет разорена, ведь как только люди начали оставлять дома, в городе прошел слух о банде, промышляющей грабежом.
– Сейчас вы начинаете вдыхать воздух носом, а выдыхать ртом, – в этот момент Велес зажег несколько свечей, и по комнате не спеша расплылся запах, отдаленно напоминающий ваниль.
Находясь в своих мыслях, Луи все же улавливал процесс и принимал в нем активное участие. Все-таки, рационально оценивая ситуацию, он пришел к выводу, что покидать город пока не стоит, все же есть надежда. Но завтра он обязательно напишет Анне о том, чтобы она задержалась у родителей еще на некоторое время, пока ситуация в городе не изменится в лучшую сторону.
– Братья, теперь я вас попрошу повторять за мной и на каждом выдохе произносить слово «Таут» так же протяжно, как это делаю я.
Что бы это ни значило, это привело комнату и воздух в ней в состояние легкой вибрации. Луи заметил, что новеньких, помимо него, здесь нет и для всех это было уже привычным делом.
– «Таууууууут», – хоровой звук постепенно нарастал, подключая диафрагму и раскрывая ее возможности. Луи заметил, что с каждым новым повтором протяженность гласных возрастает, а голова его слегка начинает кружиться. Погружаясь в сон, он четко понимал план дальнейших действий: написать Анне, избавиться от ночных проблем, закончить ремонт и вновь быть вместе. Оглядываясь сонными глазами, он заметил, что все уже спят или вот-вот уснут. Единственный, кто бодрствовал, был тот самый старик, что собрал всех под своей крышей, даруя им немного сна. Даже его помощник, словно пес, скрутился калачиком и посапывал неподалеку под вибрирующие звуки своего хозяина. Наблюдая за ним, Луи даже не заметил, как образ его избранницы растаял, а он сам, как и все, погрузился в сон. Дыхание стало глубже, медленнее, тело расслабилось, голова повернулась на бок. Луи спал крепко, однако глаза его по-прежнему были открыты.
3
В течение недели, с момента первого появления Луи в доме старика, он заметил, что с каждым днем посетителей становилось все больше. Настолько, что накануне ему просто не хватило места для того, чтобы участвовать в медитации лежа. К его сожалению, пришлось сидеть, отчего жутко затекли ноги. Ровно недели хватило Луи для того, чтобы он почувствовал себя лучше и решил, что болезнь отступила, возможно, сказалось воспаленное сознание. А быть может, проблемы с отсутствием места, которые раздражали его больше всего. Неизвестно, что в итоге заставило его отказаться от процедур. Теперь, когда он чувствует себя лучше и проводит ночь в своей комнате, он наконец может написать Анне письмо и утром срочным заказом отправить.
В тот момент, когда Луи занял место за письменным столом в своей комнате, Август в особняке семьи Бруксов прикладывает немалые усилия для того, чтобы Оливию одолел крепкий сон. Норман Брукс в тайне от всех в своем кабинете сидит перед портретом пропавшей супруги, допивая виски, и постоянно повторяет: «Прости». Пока его состояние не вызывает никаких опасений, разве что глаза слишком воспалены, но скорее это от постоянной борьбы, каждый раз, когда предательски собираются в уголках слезы, Норман начинает их усилено растирать кулаком.
Чуть ниже от особняка, по бульвару в сторону пирса, в небольшом доме Старик легко вводит в гипнотический транс уже более тридцати человек. С каждым разом времени на это уходит меньше, а медитация проходит дольше. Единственное, что настораживает, это сон с открытыми глазами у большинства людей. Еще чуть ближе к берегу, пересекая две улицы, мы видим, как очередная семья вешает на дверь амбарный замок и покидает свое насиженная место в надежде решить проблемы со сном. Спустя четверть часа этот дом подвергается нападению Теней Севера – такое название выбрал Капитан, считающий варварские методы взлома искусным ограблением без следов. Амбарный замок, самая большая надежда владельцев дома, задерживает грабителей лишь на несколько секунд, как и в принципе все остальные способы защиты, благодаря чему компания лихо вваливается в дом в надежде поживиться всем, на что упадет взгляд.
Все эти события, постепенно смешиваясь с десятками других историй городка, спустя небольшое время кажутся абсолютно незначительными. Все больше людей страдают бессонницей, все больше домов остаются пустыми, все больше ночных звуков умолкает. Именно в такой момент, за десять минут до трех, когда Август, сам того не понимая, спит, Оливия, вонзив ногти под глаза, истошно кричит ему в лицо, а Луи с петлей на шее делает последний шаг от своей мечты.
4
После завтрака, во время которого Августу приходилось впихивать в себя каждый кусок, была назначена встреча с мистером Бруксом. Увиденное утром не только сильно отразилось на аппетите Августа, но и шокировало всех живущих в особняке. Вся это гнетущая атмосфера легко ощущалась в воздухе и сказывалась на том, что Августу пришлось ждать графа в беззвучной компании мисс Уолш и Гарпа. Новость мигом добралась до всех жильцов и сильно подорвала моральный настрой.
В привычном для себя графике мисс Уолш спустилась в кухню, где ее никто не встретил, да и следов готовки не было. Сетуя на то, что повар проспал, с другой стороны, радуясь его крепкому сну, она отправилась в его спальню. Повар был в своей комнате, однако узнать его было очень сложно. Лицо молодого парня отекло, синие губы искривились, вывалив потемневший язык, стеклянные глаза стали значительно шире, открывая всем залитые кровью белки. Обе руки его были в петле, словно он в последний момент жизни пытался ее снять, однако этот трюк оказался ему не по силам. То, что было под ним, больше всего расстроило Нору, так как убирать пришлось именно ей.
Первым делом мисс Уолш попыталась найти графа, однако, когда ей это не удалось, она решила найти Гарпа и доктора Моргана, который выглядел так, словно всю ночь провел за изучением местных баров.
Каждый в гостевой сидел и думал о своем. Август прокручивал в голове события ночи, вспоминая безумное лицо Оливии, которое появилось перед ним, стоило открыть глаза. От неожиданности он откинулся назад так сильно, что стул не выдержал и опрокинулся вместе с ним. Спустя мгновение он увидел, как девочку пытается успокоить мисс Уолш, стараясь убрать руки от ее глаз. В этот момент он сделал все, что мог. Сгруппировавшись после падения, за один прыжок Август оказался рядом с Оливией и врезал ей пощечину. Возможно, будь ситуация иная, более спокойная, он рассчитал бы силу удара так, чтобы не навредить и не разбить губу, хотя ударь он слабее, возможно, прием бы не сработал.
Эта пощечина словно вернула девочку в реальность, ее глаза вновь обрели карий цвет, пусть и слабый. Ее тело, избавившись от напряжения, начало вновь подводить, трясущиеся мышцы никак не хотели держать девочку на худых ногах. Благо мисс Уолш вовремя подхватила Оливию под плечи и довела до кровати. Август, не шевелясь, стоял с занесенной после удара рукой, лихорадочно прокручивая произошедшее у себя в голове. Дыхание его походило на дыхание марафонца, только что завершившего гонку, его сознание постепенно собирало картину случившегося и старалось найти решение в данной ситуации.
– Что это было, мистер Морган? – когда девочка была уже в кровати, мисс Уолш наконец начала понимать, что произошло что-то плохое. – Вы видели, что она с собой сделала?
Под глазами Оливии остались маленькие ранки от острых ноготков, которые во всей этой ситуации беспокоили меньше всего. Пока Август думал надо ответом, она аккуратно промывала раны девочки, периодически доставая из них маленькие обломки ногтей.
– Я надеялся, что до этого не дойдет, – Август медленно посмотрел на часы: сон Оливии длился не больше двух часов, поднял свой кейс и достал из него флакон. – Переходим к запасному плану…
– Это что? – волнение Мисс Уолш нарастало.
– Оливия в очень плохом состоянии, если она не поспит эту ночь, возможно, я ей больше ничем помочь не смогу…Никто уже не сможет, – избегая уточнения лекарства, он открыл флакон и вылил половину содержимого в стакан. – Обычно я прописываю меньшую дозу, однако сейчас рисковать не могу, напоите ее.
Он протянул стакан и небольшую воронку, которая выручала в те моменты, когда Оливия отказывалась что-либо пить. Мисс Уолш покорно выполнила поручение Августа, внутри догадываясь о составе этого лекарства и переживая о том, что от такой дозы девочка вообще может не проснуться. Сперва Оливия отказывалась глотать, она просто безвольно смотрела на свою сиделку, а ее рот медленно наполнялся снотворным. Уже казалось, что придется искать другой способ напоить ее, когда Август подошел и нажал куда-то под челюсть, возможно, сдавив слегка глотку, это непроизвольно заставило Оливию сделать глоток.
– Сейчас на часах почти три, я думаю, теперь она проспит до девяти, – мисс Уолш смотрела на доктора, который не отрывал взгляд от поясных часов и что-то, вероятно, считал, потому что его указательный палец слегка кружил в воздухе.
– Насколько это точно? – Мисс Уолш всем сердцем хотела верить в это, однако сильно сомневалась в том, что девочка сегодня уже уснет.
Она смотрела на Оливию и просто не могла узнать ребенка, который еще несколько месяцев назад не давал спокойно жить целому дому. Нора во время каждой уборки говорила, что этот маленький бесенок стоит троих обычных детей и успевает навести хаос сразу в нескольких местах одновременно. В отличие от многих девочек, на свое двенадцатилетие Оливия попросила костюм пирата. Она читала о них много историй и знала, что девочек среди пиратов не было, просто потому что она еще здесь, на суше. Ведь как только она выйдет в море, она станет самым известным пиратом. Грозным и справедливым. Ее даже не останавливало то, что она пока не умела плавать, хотя ее тяга к морю была невероятно сильна. Норман Брукс запрещал кому-либо учить ее плавать, потому что считал это своей обязанностью, хотя вечно откладывал уроки из– за работы. «Я зарабатываю тебе на корабль». – «Пиратский?» – «Пиратский…», и ребенок, счастливый, хватал деревяшку, представляя саблю, и шел брать на абордаж следующую убранную комнату.
Сейчас же мисс Уолш видела лишь тень, от проблем со сном девочка стала бледной, вокруг складок на теле появилась сыпь, губы ее обветрились и потрескались в нескольких местах. Спустя несколько дней болезни начались проблемы с питанием, и девочка перестала разговаривать. А в ванне после купания стало оставаться все больше волос. С каждым новым днем сердце мисс Уолш разрывалось все сильнее, когда она видела, что ребенок походил больше на труп, чем на живого человека.
– Мисс Уолш, эта настойка невероятно сильна, а та доза, которую я дал, может свалить Гарпа за несколько секунд, – он набрал полную грудь воздуха и, чтобы взять себя в руки, выдохнул: – Доверьтесь мне.
Несмотря на то, что Август дал Оливии настойку, он все же повторил свой прием, который ранее уже сработал. В этот раз поймать внимание девочки, а также усыпить ее оказалось гораздо сложнее. В определенные моменты веки ее начинали дрожать, что приводило к бегающему взгляду и полному повторению всего процесса с начала. «Посмотри на нее, она прекрасна», – в моменты, когда Август был готов уже сдаться, в его сознании появлялась мама, которая хоть немного, но придавала ему веры и сил. Спустя несколько циклов, когда его голова уже начала кружиться от такого количества глубоких вдохов и выдохов, он заметил, что Оливия наконец спит. Избегая шума, он подошел к мисс Уолш и прошептал:
– Если она проспит больше, чем два часа, значит, она будет спать до утра, если нет… будем действовать по ситуации, а пока устраивайтесь поудобнее.
Мисс Уолш вновь заняла тахту, однако в этот раз без подушки, она даже не оперлась спиной о боковину, села на край и уставилась на девочку. Август плавно поднял свой стул и поставил его так, что тот практически не издал ни звука. В этот раз он сел на него иначе, оседлал как коня. Спинка стула располагалась перед ним и держала его сложенные руки, на которые он удобно устроил голову. Спать он не хотел, пока все его внимание было адресовано Оливии. Внутри себя он понимал, что раньше, со слов мисс Уолш, она дважды за ночь не засыпала, теперь же из-за лекарства все может измениться. Он продвинулся немного вперед. Хотя последствия отвыкания от этой настойки будут тяжелые, все же это лучше, чем то, что происходит с девочкой сейчас.
5
Когда на часах стрелки показывали полшестого утра, Август отправился спать, уверенный в том, что порог пробуждения девочки пройден и она точно проспит до утра. Он сделал несколько небольших записей в дневник, решив, что утром полностью распишет общее состояние пациента, а пока ему требовался отдых. Цельного сна у него не получилось. Воспаленное сознание рисовало в комнате причудливые и жутковатые образы. Вешалка с плащом, стоило ей попасть в периферийное зрение, превращалась в тайного гостя, который каждый раз вызывал марш мурашек по телу Августа. В момент, когда доктор закрывал глаза, он четко видел лицо Оливии, ее открытый рот, слюни, словно паутина связывающие верхний и нижний ряды зубов, ее пальцы и кровь под глазами. Больше всего пугали ее глаза, которые впали в ее лицо, оставив вокруг себя темный след, словно она испачкала руки углем и попыталась этими же руками протереть глаза. Перед тем как лечь, Август задвинул шторы, предполагая, что первые лучи солнца, которые появятся уже через пару часов, обязательно его разбудят. Теперь, находясь в темноте, он никак не мог справиться с этим образом в своем сознании.
В памяти всплыл образ Джей Джей Байтона, который возвышался над юным Августом в своем кабинете, когда тот старался побороть кошмары.
