Он режет остриём коньков прозрачный, тонкий лёд. Касаясь сердца знатоков, готовит переход.
Изгиб фигуры, бледность кожи, холодные глаза. На взрыв энергии похожий, милейшая оса.
Спираль, вращение, заклон. Волчком кружится чудным. Одна деталь, простой поклон. Кольцом скользит этюдным.
Любимец ветра в капле смерти, сласть молодых очей. Твои движенья милосердны как смысл моих дней.
«Теодора, моя Теодора…»
Теодора, моя Теодора.
Кожа пахнет порохом воли.
Кудри тёмные, чёрные брови.
Как могу не испытывать боли?
Засыпай на груди, Теодора.
Как закат наравне с синевою
Я готов же к последнему бою.
Потому лишь, что болен тобою.
Ты прости же меня, Теодора.
Как злодей я подкрался с засады.
Почему же этому рады
Мы с тобой, ожидая награды?
Необычна моя Теодора.
Все в чернилах белые руки.
Будешь ли на войне мне супругой?
Иль оставишь в холодные вьюги…
До чего же свежа, Теодора.
Аромат горьких листьев и хвои.
И пускай мы для мира изгои.
Утром встретим ядро золотое.
Теодора, моя Теодора.
Построение, ход до столицы.
Встретим ли мы ещё раз зарницы?
Вопреки всем сомненьям и лицам.
Теодора, строгая Тео. Ведь дождёшься?
Искренне, верно.
Не смотри так глубинно-безмерно.
Я пройду ради нас чрез инферно.
«Выстрел прошёл насквозь чрез поэта. Бесцветный ответ любителям пуль. Северо-западный склон на рассвете. Трагически жаркий и грозный июль…»
Выстрел прошёл насквозь чрез поэта. Бесцветный ответ любителям пуль. Северо-западный склон на рассвете. Трагически жаркий и грозный июль.
Но место дуэли не лучшее место, чтобы вершины земли наблюдать. Что же, пора, простите маэстро. Мне предстоит об ином написать.
Брызгом над небом восходит Машук – как удивительно Бога творенье! Столькою прелестью край многорук. Пиита терраса – предел вдохновенья.
Тайны Развалки сумей отгадать, в хладно-густую взбираясь пещеру. К змею подкрасться, в горах ночевать – только в такую музу он верил.
Влага Кавказа живительной силой в край Ставропольский дарует проход. Всплеск изумруда для нас сохранила, чтобы в фонтане встречать нам восход.
По улицам узким в истлевшие годы гордо бродил великий акын. Мирно вкушая целебные воды, смеясь над местами, что полны равнин.
Смерть для творца не худшее бремя. Лучше, чем если одет в кандалы. Лермонтов, стойте! Отдайте же время. Чтобы успеть заслужить похвалы.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
